Джон-Том вдруг понял, до чего же он устал, и поискал, нет ли чего-нибудь, подходящего на роль сиденья? Ничего. Придется постоять.

– Столько хлопот – и все ради нескольких заблудших аккордов?

– О, вы не понимаете! Это же крайне важно!

Насекомое подбежало к шкафу, распахнуло дверцу и выхватило штуковину, донельзя похожую на огнестрельное оружие. Джон-Том аж вздрогнул. Мадж, уловив реакцию друга, поспешил занять место рядом с ним, – Че такое, кореш? Че не слава богу? И где мы? В ближайшей преисподней?

– Это не очень вежливо. – Джон-Том слегка напрягся, когда хозяин повернулся к нему. – А если бы я, придя к вам в дом, сказал что-нибудь подобное?

– Видели бы вы его дом!

Чаропевец настороженно косился на синеватое металлическое устройство в конечности инсектоида.

Физик положил устройство на круглый столик и дотронулся до рычажка на его боку. Комната вмиг заполнилась музыкой. Она звучала отовсюду, как будто сами стены превратились в динамики. Да, судя по всему, так оно и было. Вдобавок имел место визуальный аккомпанемент – в виде тумана, что колебался и менял форму и цвет в зависимости от малейших изменений темпа и громкости. Волнообразы были совершенно непривычны для Джон-Тома, но не лишены приятности. Сладостная, устремленная ввысь мелодия служила основой для серии исключительно сильных воздействий на чувства. Она одновременно веселила и расстраивала – последнее больше, поскольку Джон-Том не знал музыкальной культуры этого мира и не мог до конца понять смысла мелодии. Мадж, при первых звуках зажавший ладонями уши, вскоре успокоился. Он тоже ничего не понимал, однако слушал без отвращения. Чаропевец находился в более выгодном положении – благодаря музыкальному опыту.

– Очень красиво… по-моему.

Кацповарекс выключил устройство, однако ноты задержались у Джон-Тома в мозгу, а яркие краски остались на сетчатке глаз.

– Я никогда не слышал подобного.

– Ваша реакция вполне понятна. Она схожа с реакцией ваших соплеменников.

У Джон-Тома глаза полезли на лоб.

– Здесь есть люди?

– О, безусловно. Но, боюсь, вам не посчастливится встретить кого-нибудь из них. Ваше присутствие в этом мире – аномалия, и ее следует побыстрее устранить, иначе возможны серьезные последствия, я даже не возьмусь предсказать, насколько серьезные.

– Ладно, шеф, мне это годится, – заявил Мадж. – Вертай нас взад.

– Именно это я и надеюсь сделать, не забывая про капризный характер моей аппаратуры.

– Все-таки я не понимаю. – Джон-Том тоже хотел вернуться, но – с объяснением. – Все это – ради горсточки аккордов?

Кацповарекс свесил голову набок – человек на его месте поднял бы брови.

– Аккорды необходимы для завершения финальной и величайшей композиции бессмертного Дж'Амельтанека, самого выдающегося в моем поколении создателя визуальной музыки. Никто не понимает, по каким причинам они исчезли, но музыка живет по собственным законам. Я ценю творчество Дж'Амельтанека, даже преклоняюсь перед ним, а потому решил разыскать пропажу. Вообразите же мое изумление, когда я обнаружил, что она проскользнула в новообразованный разрыв между измерениями!

– Не проскользнула. Ее похитили, украли. – Джон-Том посмотрел на Маджа. – Помнишь, Хинкель говорил, что забирает музыку из других миров? Наше облачко – наверное, самая первая, пробная жертва. Но удержать его, как остальную музыку, Хинкелю не удалось. Оно сбежало, да вот только не смогло найти дорогу домой. И тогда отправилось искать подмогу.

Взгляд Каца переместился с выдра на человека.

– Теперь моя очередь ничего не понимать.

– Мы должны кое-что уладить, – сказал Джон-Том. – Когда вернемся.

Иначе возможны и другие подобные инциденты. Не только в вашем мире, но и в моем, и во всех остальных, где слушают и любят музыку, – а таких миров, мне думается, немало.

Кац указал на нежно звенящее облачко аккордов.

– Выходит, оно не сбежало, а было похищено? Интересно. Если вы говорите правду, а у меня нет причин в этом сомневаться, то упомянутую вами персону необходимо остановить. – Физик покачал головой. – Ни одна особь в мире не обладает монополией на зло. – Он развел четырьмя руками и шестнадцатью пальцами. – Чем я могу помочь?

– Я пробовал с ним сразиться. – Джон-Том тяжело вздохнул. – Абсолютно уверен, что один на один я бы с Хинкелем справился, но он заручился очень серьезной поддержкой. Как добиться того же, я не знаю, а моих личных ресурсов для победы явно недостаточно.

Инсектоид обдумал его слова.

– Могу я предложить уроки вокала?

Судьба – бесконечное чудо, решил Джон-Том. Во вселенной тьма-тьмущая всевозможных существ, его же угораздило встретиться с музыкальным критиком.

– У нас нет времени на это, – сдержанно ответил он.

– Да, да, вы, конечно же, правы. В таком случае мы должны придумать что-нибудь другое. Ну а пока вам необходимо вернуться в собственный мир. – Кацповарекс указал на приборные панели. – Ваше присутствие генерирует волновые искажения, и они быстро приближаются к критической точке. Нижний предел хронологических параметров уже превышен, и я бы не хотел, чтобы вы разлетелись в клочья на моем полу.

– Ну так, шеф, за чем же дело стало? – Мадж занял позицию в середине комнаты. – Отправляй нас поскорей.

– Прекрасная мысль, Кацповарекс встал рядом с выдром и жестом пригласил Джон-Тома присоединиться.

– Встаньте рядом со мной, пожалуйста. Обхватите руками мою шею.

Постарайтесь не забывать о спикулах!

Хитоновый экзоскелет был гладким и теплым. Пока Кац настраивал аппаратуру, путешественники испытали знакомое головокружение вкупе со смятением желудка. На это ненадолго наложилась квазипотеря сознания.

Они вернулись, зависнув в воздухе в считанных дюймах от скалистого берега. Мадж перенес телепортацию легко. Джон-Том оступился и, не удержавшись на ногах, рухнул на узкую полосу песка.

– Я обеспечу необходимое содействие.

Кац помахал конечностью из поддерживающего его пара. Засим последовали актиническая вспышка и тихое «фуп» – с таким звуком лопается мыльный пузырь. Туман исчез вместе со своим многоногим пассажиром.

Мадж протянул другу лапу:

– Интересно, этот педик сдержит свое обещание?

– Он искренне любит музыку. – Джон-Том стряхнул со штанин черный песок. – Может быть, он и не найдет помощи, но в том, что будет искать, я ни капельки не сомневаюсь.

Радужный мост пропал бесследно в тот миг, когда его создатель перескочил в другой мир. Послышались радостные крики, и друзья ответили на них во всю силу легких.

Их обступили солдаты и принцессы, все рассказывали и расспрашивали наперебой.

– Полегче, полегче, давайте по одному. – Джон-Том успокаивающе жестикулировал. – Нас переправили в иной мир, в другое измерение.

– Ну и жуткая ж дыра! – добавил Мадж. – На каждом шагу кишат невообразимые опасности. Если б не я…

– Нас забрал к себе другой… гм… волшебник, а потом вернул обратно. – Джон-Том метнул в выдра уничтожающий взгляд. – То самое твердокожее существо, мы с ним уже встречались несколько раз. Его зовут Кацповарекс, он пытается восстановить музыку, которая вела нас с Маджем.

Джон-Том с удивлением обнаружил, что грустит без светящегося музыкального облачка. Оказывается, привычное позвякивание основательно скрасило долгий поход. И вот оно осталось только в воспоминаниях.

И с этими воспоминаниями Джон-Том не расстанется, когда снова отправится на гору, чтобы остановить музыканта-мегаломаньяка.

– Отправляя нас назад, он обещал поискать помощь. – Джон-Том указал на темные тучи, застрявшие на высоких шпилях. – Вся украденная музыка – там, и пока мы тут стоим и разговариваем, мерзавец отовсюду выдергивает остатки. Это музыкант с моей родины, его способности творить зло намного превосходят талант. Мы с Маджем собирались положить конец его преступлениям, но вынуждены были отступить.

– По радужному мос-сту, – добавила Сешенше.

– Да.

– Мы уж думали, вы не возвратитесь.