— На самой серьезной тайне.

— На своей самой серьезной тайне.

Она сплюнула под ноги, а затем быстро облизала свою ладонь и протянула ее мне. Я повторил эти жесты и пожал ее руку.

Мы оставили Бетанкор, Эмоса, Дахаулта и Вервеука в боевом катере и направились к каменной лестнице.

К тому времени, как мы достигли вершины, пошел дождь и последние ступени стали предательски скользкими. Соленый ветер налетал с моря, пробираясь под наши одежды.

Я беспокоился о Поле Расси. Он был старше меня более чем на век и хотя старался не подавать виду, но после подъема выглядел усталым, задыхался и даже побледнел.

— Я в порядке, — сказал он, тяжело навалившись на трость. — Не суетитесь.

— Ты уверен, Поль?

Он улыбнулся.

— Грегор, я слишком много лет провел в залах судов и архивах. Происходящее кажется мне почти приключением. Я уже и забыл, как мне это нравилось. — Расси поднял трость и взмахнул ей, словно саблей. — Пойдем?

Мы продвигались вглубь острова. Фишиг прихватил с собой ауспекс, настроенный на сигнал базы СПО. С нее мы и решили начать. Небо светилось мутной белизной. Полосы тумана липли к земле, словно дымовая завеса. Дождь не прекращался ни на минуту. Пейзаж не радовал глаз — сплошь острые скальные выступы и крутые, темные лощины, усыпанные щебнем. Из земли кое-где торчали антрацитово-темные, местами покрытые потеками вулканического стекла камни — некоторые размером с человеческую голову, а некоторые — с боевой танк. Зловещее, унылое место. Одноцветный мир.

Спустя два часа мы добрались до одной из периферийных вышек станции слежения. Изъеденную ржавчиной конструкцию венчали металлические лепестки, некогда бывшие приемными антеннами.

— Мы уже близко, — сказал Фишиг, сверяясь с ауспексом. — База СПО за следующим мысом.

Станция слежения СПО 272 была основана вновь организованными Силами Планетарной Обороны вскоре после освобождения Дюрера. Она стала частью глобальной системы наблюдения, в которую входило еще примерно три сотни аналогичных баз. СПО Дюрера были способны круглосуточно отслеживать орбитальный трафик, местную транспортную сеть и даже основные космические и варп-перемещения, собирая жизненно важные тактические сведения в данном регионе субсектора. В течение двадцати лет после аннексии территории систему наблюдения постепенно сокращали. В итоге оставили только цепочку сканирующих маяков на высокой орбите и подчиненную подсеть сенсорных буев, разбросанных по всей системе Дюрера.

В конце концов, приблизительно три десятилетия тому назад СПО покинули и эту устаревшую станцию и были, несомненно, рады тому, что им никогда больше не придется совершать обходы среди этих суровых скал.

Станция располагалась на берегу длинного полярного озера, с северной стороны обрамленного острыми скалами. Его гладкая, мерцающая, смолисто-темная поверхность время от времени покрывалась рябью, ледяные ветра разгоняли клубившийся над водой туман.

Восемнадцать длинных домов были выстроены вокруг круглого здания генераторной станции. Ангар, достаточно большой, чтобы разместить в нем несколько десантных кораблей или орбитальных перехватчиков, складские помещения, многочисленные машинные цеха, маленькая часовня Экклезиархии, центральный командный пост с прилегающими конструкциями, радиально расходящимися от него во все стороны, скопление вышек с антеннами.

Все это было отдано на милость стихии. Типовые сборные здания состарились и обветшали, окна были забиты досками. Улицу между зданиями загромождал ржавеющий хлам: старые топливные баки, остовы грузовиков, покрытые коррозией металлические ставни.

От главной антенны остался только каркас, развернутая на запад полусфера, образованная стальными перекладинами и ржавыми балками. Отражаясь в черном зеркале озера, это сооружение больше походило на останки какого-то гиганта, точнее — на обнажившиеся ребра огромной грудной клетки.

Стараясь оставаться незамеченными, мы вышли на холодное побережье и направились к ближайшему длинному строению. Все, кроме Бегунди, взяли оружие на изготовку. Ауспекс Фишига, как и его датчик перемещений, указывал на наличие живого существа где-то неподалеку. Однако из-за проклятых магнитных возмущений приборы не могли определить расстояние до обнаруженного объекта.

Я сделал спутникам знак сохранять молчание и жестом приказал Хаару продвигаться по левой стороне улицы, а Фишигу — по правой. Неплохо было бы послать вперед и Кару, но, как я и просил, она держалась рядом с Расси, крепко сжимая штурмовую винтовку в обтянутых перчатками руках. Поль извлек из складок темных, отороченных мехом одеяний многоствольную «перечницу»,[24] выглядевшую весьма экзотично.

Биквин держалась позади, чтобы ее аура ментальной пустоты не вступала в конфликт с моим сознанием. Перед высадкой на Миквол она сменила свой официальный наряд на стеганый, облегающий комбинезон и прочные сапоги и завернулась в темно-зеленый бархатный, украшенный вышивкой плащ с капюшоном. Посох она оставила на борту катера. В руках Елизаветы поблескивал изящный длинноствольный микролазерный пистолет, подаренный мной на ее сто пятидесятый день рождения. Щечки его рукоятки были инкрустированы жемчугом. Вообще это оружие являло собой настоящий шедевр, изготовленный еще в древности магосом Нуелом с Гиенны. Изящный, элегантный и невероятно мощный пистолет очень подходил Биквин.

Фишиг подал сигнал Хаару. Хаар опустился на одно колено, чтобы обеспечить моему рослому помощнику прикрытие, пока тот направлялся к черному ходу следующего длинного строения. Я отправил Бегунди им на помощь. Так до сих пор и не вытащив пистолетов из кобуры, он побежал вперед легкой, размашистой походкой.

Дождавшись его, Фишиг скользнул внутрь здания, а через несколько секунд за ним последовал и Бегунди.

Мы подождали с минуту, а затем Бекс появился в дверях и знаками позвал нас подойти.

Укрыться от сырости и ветра, конечно, было хорошо, однако в темных, пропахших тленом внутренностях старого модульного барака оказалось не многим лучше. Мы вошли внутрь. Хаар с Карой встали на страже у дверей, а Бегунди прошел вперед.

Фишиг что-то нашел.

Вернее, Фишиг кого-то нашел.

Грязный, иссохший и завшивленный старик сжался в углу, скуля каждый раз, когда по нему пробегал луч фонаря Годвина. Если бы я увидел такого человека на улицах Эриаля, то принял бы его за нищего. Но здесь все было иначе.

— Дай мне фонарь, — сказал я.

Старик с затравленным видом подался назад, когда я направил на него луч яркого белого света. Все его тело было покрыто коркой грязи, он был изможден, явно голоден и очень напуган.

Но, несмотря на это, я смог опознать его одеяния.

— Отче?

Он застонал.

— Отче, мы друзья. — Я отстегнул свою инсигнию и протянул ее старику, чтобы он смог ее рассмотреть. — Я инквизитор Грегор Эйзенхорн, Ордо Ксенос Геликана. Мы прибыли сюда по официальному запросу. Не бойтесь.

Священник посмотрел на меня, нервно заморгал и медленно протянул заскорузлую руку к инсигнии. Я позволил ему взять ее. Несколько долгих минут он внимательно рассматривал знак Инквизиции. А затем руки его задрожали и он заплакал.

Жестом приказав Фишигу и остальным отойти назад, я опустился возле старика на колени.

— Как вас зовут?

— Д-дроник.

— Дроник?

— Отец Эришаль Дроник, глава прихода Миквол, благословен будь Бог-Император Человечества!

— Храни нас всех Бог-Император, — ответил я. — Вы можете рассказать мне, как здесь оказались, отче?

— Я всегда был здесь, — ответил он. — Солдаты, может быть, и ушли, но пока здесь стоит часовня, есть и приход, а значит, есть и священник.

Во имя Золотого Трона, этот старик жил здесь в одиночестве в течение тридцати лет!

— Эту территорию так и не десакрализовали?

— Нет, сэр. И я благодарен за это. Выполнение священного долга перед этим приходом дало мне время на раздумья!

— Скорее уж на то, чтобы сойти с ума, — пробормотал Хаар.