-Ты мне говорил, что никто тебя не выпустит с деньгами. Хочешь сказать, что теперь, когда мы знаем, где спрятано оружие, нас отпустят?
-Это же хорошо, Свет, раз от нас ничего не скрывают, значит доверяют.
-Знаешь, мне твой довод не кажется убедительным.
-Не говори ерунды, Свет. Никто из-за этого тебя убивать не станет.
-Судя по тому, что я увидела, повода здесь не ищут. Может, теперь поделишься своими планами?
Руслан поворочался на разостланном спальном мешке и стал говорить шепотом:
-Мы отдадим документы и вернемся домой. Надеюсь, это не займет много времени. Однако за последнее время я много понял, и, если для того чтобы получить деньги придется рисковать, я на все плюну.
-Как же ты собираешься вернуться?
-Через Веденский перевал. Мы уже рядом. Нужно идти все время на юг, если он не закрыт, это будет очень просто, через пару дней мы окажемся в Грузии.
-А, что значит закрыт?
-Если там лежит снег, придется искать другой выход.
-А после того, как мы попадем в Грузию?
-Поедем домой.
-До-мо-й, - устало протянула Светлана, - а где он дом-то?
-Ты о чем, Свет?
-Так, мысли вслух. Я подумала, что у меня и дома-то нет.
-Будет, - уверенно сказал Руслан. Все будет о'кей.
-Руслан, а для чего мы живем?
-Ну вот. Это еще что за вопрос?
-Нормальный вопрос. По моему своевременный.
-Я никогда не задумывался. Наверное, каждый по-своему.
-Вот ты для чего живешь?
-Привычка. Давно живу, привык.
-А если подробнее.
-Знаешь, Свет, я тебе расскажу, но боюсь, девушке это сложно понять. Когда я служил в армии, мне казалось, что это маленькая жизнь. Такая микрожизнь длиной в два года. Каждый выбирает сам, как ее прожить и каким быть. Кто-то хочет получить звание, кто-то мечтает в отпуск съездить, кто-то ждет окончания срока, кто-то вообще ничего не хочет. Я ведь на границе служил, коллектив маленький, друг друга настолько знали, что от одних и тех же рож тошнило. Как в подводной лодке. Понимаешь, два года одни и те же сорок человек. Знаешь уже о других больше, чем о себе самом. Какие уж тут недомолвки, все на виду, и постепенно начинаешь понимать, каким человек был и каким будет.
-И каким же был ты?
-Средним. В меру трудился, в меру ленился, сачковал, когда можно, старался, когда это было необходимо. Но я тебе не про себя хотел рассказать. Служили у нас на стрельбище два парня. Мы их "шурупами" называли. Это в погранвойсках такое обидное прозвище. На службу они ходили редко и к заставе относились постольку поскольку. Я первое время их считал людьми второго сорта. Что это такое: на границе служить и не мечтать поймать нарушителя? А потом понял, наверное, даже после армии, что они и не служили вовсе.
-Что же они делали?
-Жили. Жили рядом с нами, как свободные люди. Это мы считали дни до дембеля, буквы из жести вырезали, бляхи гнули да шапки на затылке носили, а они как будто этого не замечали. Шурупы эти, что только не вытворяли. Однажды стащили у замполита набор масляных красок и свою мастерскую завешали абстрактными картинами, я так понимаю других они писать не умели. То они английский язык изучали, то придумали новый вид борьбы. Мы ленимся на зарядку вставать, а они вместо положенных трех, шесть километров бегали.
-Хочешь сказать, что они служили в свое удовольствие?
-Нет, как бы тебе объяснить. Я за два года единственное, что делал сам, так это зубы чистил, потому что все остальное: есть, спать, мыться, нас заставляли делать по распорядку. Из них же инициатива перла. Помню, они на стрельбище сделали табло, как на стадионе. Только для того, чтобы оценки за стрельбу показывать, а ведь их никто не заставлял. Или сделали манекен и поставили его на наблюдательной вышке. Я бы опилками мешок набил и был доволен. А они одели его в форму времен второй мировой, нацепили ему все знаки, сделали дембельские примочки, типа погон, шевронов. Голову настолько похоже вылепили, что мимо проходящие наряды две недели пароль спрашивали. На службу они с наручниками ходили, которые сами изготовили у себя в мастерской. У наряда должны быть концы веревок, чтобы нарушителя вязать, шурупы же со своими персональными наручниками шли.
-Ну прямо Винтик и Шпунтик.
-Самое необычное, что они учудили - это, наверное, когда свинью стали дрессировать.
-Зачем?
-А один из них прочитал в журнале, что свиньи обладают гораздо более тонким обонянием, нежели собаки. Где-то за рубежом свиней используют для поиска трюфелей. Вот они и подзависли в подсобном хозяйстве. Недели три тренинг проводили. Только их потом водитель сдал.
-Как это?
-Да был у нас водитель, которого все собаки боялись. Вывозит он тревожную группу, собака залезает в УАЗик, а водитель ее хвать за хвост.
-И что, собаки его не трогали?
-Нет. Они его до смерти боялись. А как узнал он, что придется ему свинью возить, то пошел к старшине и сказал: "Я эту скотину в салон не пущу". Старшина к тому времени был еще не в курсе и пошел проверить, что у него со свиньями. Увидел их и чуть дара речи не лишился. Свиньи за три недели сбросили по десятку килограммов, стали поджарые и больше собак напоминали. Тут он, разумеется, шурупский эксперимент закончил.
-И в чем мораль твоего рассказа?
-Надо жить сейчас, и не откладывая на потом, и не обращая внимания на то, что говорят и думают вокруг. А-то проживешь жизнь, зарабатывая на квартиру, а она окажется на Каширском шоссе.
-Зачем же ты ввязался в эту историю? Что тобой движет?
-Не знаю, Свет, может, привычка. Тяжело устоять на месте, когда люди вокруг несутся сломя голову.
В палатке на минуту воцарилось молчание, после чего Руслан сказал:
-Наверное, я тебе голову забил болтовней об армии, девчонки этого не любят.
-Нет, Руслан, я просто думаю.
-Тяжело понять то, о чем не имеешь представления, а из меня рассказчик плохой.
-Ты не представляешь, как хорошо я тебя поняла. Я ведь выросла на заставе.
Руслан понимающе хихикнул:
-Ага.
-Ты мне не веришь?
-Почему же ты мне этого не рассказывала?
-Ты не спрашивал. А я думала, тебе это не интересно.
-Так мы с тобой погранцы.
-Я тогда была совсем ребенком, и сейчас мне кажется, что это было триста лет назад. Три барака в горах, вышка, до середины занесенная снегом, отец со скрипучими ремнями, бесконечные зимние вечера, вездеход, привозящий раз в неделю хлеб и письма - все это кажется далеким сном. И в тоже время я помню все, так четко, словно только что была там.
-Чем же ты занималась?
-Ничем. Училась, пока это было возможно, а в пятнадцать лет переехала с мамой в Пермь.
-А отец?
-Долгая история, не хочу вспоминать.
-Он к тебе плохо относился?
-Нет, что ты. Мы были лучшими друзьями. Играли в теннис, стреляли по бутылкам, собирали эдельвейсы - все у нас было о'кей. Но вечно это продолжаться не могло, и мама не выдержала. Она считала, что я создана для другой жизни, взяла меня подмышку и сбежала.
-А ты разве не хотела уехать?
-Не помню, нет, кажется.
-Так ты у меня капитанская дочка?
-Почему ты решил?
-Пятнадцать лет для дочери замполита - это многовато. А майоры уже в комендатурах служат.
-Мне кажется, он до сих пор капитан.
-Тогда мне ясно, откуда в тебе эта бесинка. Капитанская дочка. Ничего другого быть не могло.
* * *
-Собирайся, - сказал Руслан, заглядывая в палатку, - Гелат обещал нам проводника, через час выходим.
-Руслан, давай останемся. Я только в себя стала приходить.
-Хватит болтать. Собирай вещи, проводник ждать не будет.
-Ладно, - Светлана лениво потянулась и стала собирать в мешок походную мелочь.
Она, наконец, решила убрать документы в рюкзак, но приходилось выбирать - либо ненужный моток веревки, либо документы. Осмотрев со всех сторон перевязанную проводом кипу бумаг, Светлана решительно развязала узел и размотала провод. Его оказалось очень много. Девушка подумала, что легко сможет запутаться и стала сматывать его как лассо. Она аккуратно сняла с кипы первый лист пожелтевшей бумаги и перевернула его. Им оказался журнал-ордер, именуемый в среде бухгалтеров как "Шестерка" и не имеющий никакого отношения к движению денежных средств.