Александр Малахов. Москва, Россия — 22.10.02

Я имею в виду прежде всего факторы фундаментальные: энерговооруженность, сырьевое изобилие, высокий уровень образования, могучий научный потенциал и т. д. Есть, есть еще порох в пороховницах!

В одном из Ваших недавних ответов Вы упомянули, что наше сегодняшнее положение вызывает у Вас ассоциации с 1914 годом. Если позволите, почему же именно четырнадцатый год?

Вероника. Москва, Россия — 21.02.04

Я говорил не о 1914, а о 1913-м — о годе, который считался «вершиной истории Российской империи». И говорил я не о том, что мне «напоминает» или «вызывает ассоциации», а о том, что, видимо, хочет построить нынешняя власть: Россию образца 1913-го года. Жесткая властная вертикаль сверху донизу. Подконтрольность бизнеса верховной власти. Сравнительно свободные СМИ (предварительная цензура отсутствует). Приличный уровень жизни (при сохранении, впрочем, бедности, как неизбежного зла). Жесткая система службы безопасности, но без эксцессов, характерных для ЧКГБ. Умеренный авторитаризм, короче говоря. Сочетание известной свободы мнений с безусловным подчинением авторитету высшей власти. По-моему, нас нацеливают именно на это (не называя, конечно, вещи своими именами).

Есть такой устоявшийся термин — национальная идея. Не могли бы Вы попробовать сформулировать Русскую (Российскую) национальную идею, если, конечно, Вы считаете это важным.

Владимир Марков. Иркутск, Россия — 01.06.00

Единственная национальная идея (любой страны): пусть мой живет народ богато, интересно и в безопасности. Все остальное, ей-богу, фуфло и залипуха.

Действительно ли Вы думаете, что для счастья отдельно взятого этноса надо как-то обезвредить другие народности? А ведь весь современный мир строится именно на таких принципах.

Самат Зикирин. Новосибирск, Россия — 22.06.00

Ничего подобного я, естественно, не думаю. «Для счастья отдельно взятого этноса» надо много и добросовестно работать и по возможности крепко дружить со всеми другими народностями. Это даже советские коммунисты признавали — по крайней мере, на словах.

Насколько по Вашему мнению СССР был Россией?

Антон. Владивосток, Россия — 11.02.01

СССР был Россией очень в малой степени до Отечественной войны — это было государство, официальной идеологией которого был объявлен интернационализм. С началом войны ситуация изменилась коренным образом: Сталин понял (или вообразил себе?), что «за интернационал» народ воевать не готов, а за Россию — будет. Начался крутой идеологический поворот в сторону великорусского патриотизма, плавно переходящего в шовинизм. Так что послевоенный СССР был уже в значительной степенью Россией, прежде всего — Россией, и одной только Россией. От интернационализма остались только кумачовые тряпочки лозунгов да регулярные «Дни культуры… ского народа». Кроме того, я не уверен, что СССР был исторической химерой в том смысле, в каком Вы это понятие вводите. Если верно, что власть в СССР захватили «люди, проповедующие идеи и цели их осуществления, противоположные желаниям жителей страны», то почему миллионы и миллионы этих жителей так страстно рвутся сейчас назад, туда, откуда история их вывела на нынешние сквозняки?

Почему Советская власть так боялась фантастику?

Митрий. Москва, Россия — 19.07.01

Откуда Вы взяли, что она ее так уж боялась? Советская власть не любила, когда граждане СССР проявляют (так или иначе) самостоятельность суждений — это верно. С этим — боролись. С нестандартной литературой. С нестандартным искусством вообще. С нестандартной философией… Фантастика была лишь частным случай нестандартного самовыражения. СССР был тоталитарным государством — «одна идея, одна цель, один вождь». Все, что за пределами, — вредно и подлежит искоренению. А колебаться было можно только вместе с линией партии.

Как Вы относитесь к культу империи вообще?

Денис. Москва, Россия — 29.12.01

По моим представления империя — это (всегда!) агрессия, экспансия, покорение чужих и своих. Авторитаризм, плавно переходящий в тоталитаризм. Подавление свобод. Юридическое и духовное порабощение… Как все это может нравиться нормальному человеку? Впрочем, встречаются (и достаточно часто) люди, которым свойственен этакий социальный и идеологический мазохизм — наслаждение сознанием своей подчиненности, социальной ничтожности — удовольствие от осознания себя винтиком огромной мощной машины. (Я это очень хорошо себе представляю — сам был таким по крайней мере лет до 25.) Вот на таких людях и волею таких людей и сооружаются империи.

Не кажется ли вам, что Россия в чем-то сильно похожа на сюжетообразующую линию Вашего романа ГО, и что Путин = Гейгер — довольно актуальная формула наших дней? Я считаю, что не ХВВ наиболее актуальны из ваших работ, а ГО, извините, коль не прав.

Леонид, пос. Юдино, Россия — 08.03.02

Ваши аналогии не кажутся мне убедительными. Хотя, конечно, многие элементы мира ГО мы, действительно, имеем печальную возможность наблюдать в окружающей нас реальности. Но Путин, разумеется, отнюдь не Гейгер — он более образован, менее солдафонист, более интеллигентен, если угодно. Что же касается ХВВ, то в ГО есть свой кусочек ХВВ — глава «Господин советник»: описанное там состояние Города мало отличается от мира ХВВ, может быть, уровень благосостояния пониже, но все основные принципы существования — те же.

Почему в последнее время так пышно, к сожалению, в России расцвел русский национализм и даже фашизм?

Nataly. Kazan, Россия — 30.03.03

Причин тому много. Тут и реакция на медленные и неуверенные реформы, проводимые «проклятыми демократами-евреями». И страх за Россию, которая, как некоторым кажется, может вот-вот развалиться, как развалился Союз. И — главное, по-моему, — свободы: свобода слова, свобода мнений, свобода высказываний и заявлений, которыми воспользовался застарелый и вечный великорусский шовинизм. Он ведь никогда не умирал и всегда был — крутой, махровый, настоянный на зоологическом антисемитизме, ксенофобии и презрению-неприязни к иноверцам, «гололобым» и «чучмекам». Добавьте к этому извечное наше желание «твердой руки», «ежовых рукавиц» и «раскаленной метлы» — и вот вам готовенький русский фашизм, диктатура русских националистов во всей своей красе.

Вы пишете, что Русская нация переживет и нас и наших внуков. А не кажется ли Вам, что именно в этом корень всех бед человечества — в национализме? Мне кажется, будущее человечества возможно только при условии отказа от разделения себя на нации. Что Вы думаете по этому поводу? Как мы можем перестать быть русскими, а стать землянами?

Андрей Кирик. Санкт-Петербург, Россия — 11.04.99

Национализм — это страшная штука, Вы правы. По сути своей, национализм — это слегка цивилизованная ненависть волосатого дикаря к такому же точно дикарю, но из того племени, что за рекой. Эта волосатая пещерная ненависть успела за истекшие века обрасти теоретическими вытребеньками и красивыми словами, но ненавистью быть не перестала и продолжает оставаться опасной, как и всякая ненависть. Что бы ни говорили националисты, но национализм может быть полезен разве что во время оборонительной, справедливой, отечественной войны, да и то надо следить за ним в оба глаза, чтобы из орудия сопротивления агрессии не превратился он в орудие уничтожения и насилия.

Я не верю в сколько-нибудь скорое исчезновение наций. Да я и не думаю, что национализм проистекает из такого разделения. Скорее уж наоборот: РАЗДЕЛЕНИЕ на нации есть следствие живучести национализма. Не в понятии «нация» кроется опасность (наоборот, нация это — культура, это — язык, это — история), но в понятии «национализм». Нации пусть живут, а вот от национализма надо избавляться. Как? Не знаю. Но ведь избавились же мы от свирепых, человеконенавистнических проявлений религиозного чувства? Живем же мы без человеческих жертвоприношений. Без промискуитета. Без прославления жестокости. От одних свойств волосатого дикаря мы избавились основательно, другие загнали в тень морали, — значит, можем что-то? Значит, не без пользы проходят столетия? На это вся надежда, что мы все-таки меняемся «под скальпелем Природы и Искусства».