Тайноведы Востока и Запада в этом пункте сходятся. В Европе и Америке существуют тайноведы, которые основывают на этом свой метод обучения. В этом случае два существа следуют тогда параллельному обучению, или, что еще лучше, один из них играет роль Учителя, или Гуру.

Распространено мнение, что это слияние двух сущностей является целью создания новой сущности другого плана, что предполагает потерю их личности каждым из двух существ участников. Это – заблуждение, аналогичное тому, которое совершают приверженцы Запада, когда они думают, истолковывая доктрину Востока, что великое единение – «Нирвана, Кайвалья» – конечная цель тайноведческого обучения – предполагает потерю адептом его собственной психической личности.

Немного остановимся на этом пункте. Вообразите две монады А и Б. Одна из них имеет точкой отправления некоторую точку на одной из спиралей космоса, а другая располагается на той же спирали. Они совершают продвижение вперед в пункт 0 на спирали, более близкой к вершине, для того чтобы затем следовать общей эволюции, либо продолжая идти по спирали, либо по прямой линии.

Если А и Б на протяжении обучения создали себе одну систему идентичных представлений, то А в момент слияния с Б не испытывает нарушения связи в своем личном сознании. К полю ею сознания только присоединится поле сознания, и все новые представления, которые будут возникать в этом увеличенном сознании, будут признаваться А, как и предшествующие, находящимися в его сознании. Аналогично и Б в момент своего слияния с А не имеет нарушения связи в своем личном сознании, поле его сознания просто возрастет на поле сознания А, и все новые феномены будут признаваться Б, как принадлежащие его личности.

Иначе, пусть А имел до слияния серию представлений; А, Б, С, Д, а Б пусть имел до слияния серию представлений: Е, Ф, К, Л. После слияния А проходит без перерыва в своем сознании от серии А, Б, С, Д к серии А, Б, С, Д, Е, Ф, К, Л. Аналогично и Б проходит без перерыва в сознании от серии Е, Ф, К, Л к серии А, Б, С, Д, Е, Ф, К, Л. Однако их сознания смешиваются как по своему содержанию, так и по содержанию, полученному ими из природы.

Проблема смерти, которая должна быть для человечества основной проблемой, всегда была очень плохо поставлена. Само это слово служит этикеткой для обозначения двух различных понятий, что вызывает большую неясность. Есть две отдельные концепции, которые постоянно смешивают под общим термином: смерть – концепция трансформации и концепция уничтожения. И в нашем видимом мире мы никогда не констатируем ничего, кроме трансформаций. Например, в мире, который я называю внешним, имеется группа, система особых представлений, которые проявляют себя при помощи изменений по почти регулярным интервалам. Я приписываю эту группу представлений существу, которое находится вне меня и которое является причиной постоянной. Этот комплекс представлений, понятий я рассматриваю как личность и называю, например, А.

В действительности же ничего этого нет вне меня: ни поминальной идеи об А, ибо это моя идея, ни группы представлений, которые являются моими представлениями. Пусть А умирает.

По поводу этого можно сказать, что комплекс представлений, который группировался у меня под именем А, заменен в моем ощущаемом мире другими представлениями. Факт смерти А не производит пустоты в моем ощущаемом мире. Вследствие привычки как свойства ума, порожденном предшествующим опытом, я полагаю, что это трансформация, происшедшая в моих ощущениях, окончательна. Вследствие этого я верю, что нумен, с которым я считал себя взаимодействующим в реальном мире, расположенном вне моих мыслей, или комплекс представлений, называемых А, прекратил свое существование. Это – новое ложное представление с моей стороны, которое вовсе не врожденно уму, как принято верить, а является просто привычкой мышления усвоенной цивилизованным человеком. Ибо этого ложного представления об уничтожении А не сделал примитивный человек. Это объясняется тем, что цивилизованный человек создал идею о ничто и присоединил ее к идее смерти. То, что идея о ничто – совершенно искусственная концепция, может быть пояснено следующим образом: ничто – это вещь, которая не имеет представления, которую нельзя себе представить, которая не является представлением ни как действие, ни как сила. Такая концепция непонятна. В действительности идея о ничто представляет собой искусственное создание слова в позитивной форме, в то время как это – отрицание и является только слово. Это слово в нашей словесной мысли играет роль «джокера» при игре в покер, которому можно приписать любую ценность, в то время как они не имеют ничего в себе.

Поэтому все рассуждения, в которые вторгается это пустое слово, непоправимо порочны.

Другой источник смущения: современная наука, которая смешивает феномен жизни с разумом и с феноменами физико-химическими. Странно, что научный ум, наиболее кантианский, когда перед ним встает этот вопрос о жизни и смерти, внезапно забывает, что физико-химические феномены тоже являются только нашими представлениями, так же, как и сам феномен жизни, что причинная связь, благодаря которой соединяются и те и другие, – только форма, категории нашего ума, что наука никогда не позволяет достичь материи – нуменальной субстанции, чуждой и внешней нашей мысли, которая была бы причиной в наших представлениях о жизненных феноменах. Нельзя быть кантианцем частично: нужно быть им полностью или вообще не быть. Таким образом, все теории материалистов-псевдокантианцев рушатся.

В действительности здесь так же, как и всегда, когда мы желаем пойти дальше простой констатации изменений в нашем ощущаемом мире, изменений, которые мы можем только произвольно приписывать причинам, чуждым и внешним нашим представлениям, мы должны будем повести наши исследования в самой нашей мысли. Единственный разумный способ определить смерть – это сказать, что она взаимодействует с растворением системы представлений, которую мы отождествляли или с нашим «Я», или с предполагаемым внешним нуменом, аналогичным нам самим. Исходя из этой предпосылки, можно достигнуть понятия смерти, как оно понимается в тайной доктрине. Однако наша цель заключается не в философствовании; вернемся к экспериментальному тайноведению.

Считать смерть всегда одинаковым простым феноменом – большое заблуждение. В то время как мы привыкли рассматривать жизнь под множеством форм, смерть мы крайне унифицируем. Касается ли она дерева, собаки, Петра – мы рассматриваем ее как один и тот же феномен без вариаций и разновидностей. В действительности все обстоит иначе. Как нет двух людей, у которых была бы одинаковая смерть. По очень важной причине смерть не одно и то же для человека и животного, для растения и минерала.

Сложно сказать, что смерть в том смысле, который мы ей придаем, в растительном мире не существует, за исключением случаев исчезновения целой природы. Можно утверждать, что она существует не в виде определенной индивидуальности, как-то: дуб, бук, и т. д., но только как род бука, дуба и т. д. Правда, некоторые растения, больше чем другие, приближаются к той индивидуальности, которую можно найти в животном мире, но только в зачаточной форме, в некотором роде в форме стремления.

В животном мире смерть, как и жизнь, индивидуализированы; у высших животных смерть аналогична смерти человека. Но только аналогична. По причине большой простоты их систем представлений, животные имеют между последовательными существованиями непрерывность, которой не имеем мы. Молодая собака, молодая кошка при своем рождении внезапно пробуждаются. Внимательное наблюдение за животными легко покажет вам эту непрерывность, о которой мы говорили.

Смерть человека, в особенности цивилизованного, является исключительно сложным феноменом. Мы видели, как нечто, называемое человеческим существом, в действительности является симбиозом различных физических и психических сущностей. Смерть не переживается всем ансамблем симбиоза тотально, в виде одного удара. Она является прогрессирующей. Иногда она начинается задолго до того, как затронет ту систему представлений, которую мы называем нашим земным «Я». Некоторые органы, ткани могут умереть раньше нас, другие умирают после нас, иногда даже спустя долгое время. Есть и такие, которые могут, не умирая, трансформироваться, возвращаясь в то состояние, в котором они находились до симбиоза. Случается и наоборот, земное «я» может иногда умереть прежде физического тела, и существуют люди, которых мы считаем живыми, в то время как они уже мертвы.