Бидж разбудило хлопанье огромных крыльев. Еще недавно этот звук вызвал бы у нее ужас. Теперь же она кинулась к окну, узнала грифона и выбежала из дома, чтобы поздороваться с ним, на бегу застегивая хаЛат. Существо рядом с грифоном поразило ее. Грифон-сын был уже размером с леопарда; пух сменился серебристым оперением, на львиной части тела вырос густой мех. Он уверенно, но без высокомерия своих родичей шагал рядом с отцом.

— Это Рафаэль, — коротко сообщил грифон. Его отпрыск тут же протянул Бидж когтистую лапу.

Бидж пожала ее, глубоко тронутая тем, что грифон сообщил ей настоящее имя своего сына.

— Ты замечательно выглядишь. А как себя чувствуешь?

Молодой грифон озадаченно повернулся к отцу.

— Доктора всегда об этом спрашивают, — сказал тот. — Так что привыкай отвечать на такие вопросы.

— Я чувствую себя хорошо. Спасибо, — поспешно добавил грифон-сын. — Отец говорит, что это ты вылупила меня.

— Я помогала. На самом деле это твоя… — Она чуть не сказала «твоя мать», но выражение глаз грифона, одновременно страстное и гневное, остановило ее. — Все представители твоего вида ухаживали за тобой и другими птенцами.

— Мы предпочитаем, чтобы нас теперь называли слетками, — сообщил молодой грифон. — Я уже больше не птенец.

Бидж была очарована.

— Конечно, нет. Извини меня.

— Как бы тебя ни называть, — сказал грифон-отец ворчливо, — ты молод. Молодость проходит быстро, а научиться за это время нужно очень многому. — Он повернулся к Бидж. — Я хотел бы, чтобы ты стала его наставницей.

Бидж была поражена. Грифон продолжал:

— Я составил список легкой литературы, подходящей для молодых взрослых.

— Молодых взрослых?

— Ему скоро месяц. К зиме он станет совсем взрослым.

Список, лежащий на земле и прижатый камнем, состоял по крайней мере из четырех напечатанных через один интервал страниц. Бидж, взглянув на него, дрожащим голосом спросила:

— Ты уверен, что я именно та наставница, которая тебе нужна?

Молодой грифон тем временем забрел в ручей — совсем как мальчишка, играющий в воде, пока взрослые разговаривают. Он плескался и чистил крылья клювом;

Бидж рассеянно подумала о том, что он старательно избегает попадания воды на свои львиные части. Грифон тоже посмотрел на сына.

— Ты единственная здесь подходящая учительница.

— Но твои знания много обширнее моих, — пробормотала Бидж. — И Кружка тоже гораздо более образован…

— Кружка с детства рос отдельно от своего мира. — Грифон бросил быстрый взгляд в сторону гостиницы. — Все, кого он знал до того, как ему исполнилось двенадцать, были уничтожены в Польше. Потом его воспитателем стал добрейший и мягкий сатир, но Кружка все равно затаил гнев и вырос воином.

Бидж кивнула.

— Что касается меня, — продолжал грифон застенчиво, — то я… Что ж, я предпочел покинуть свой народ, но сохранил при этом многие его привычки. Нам хорошо даются служение правосудию, месть, сражения, но существуют гуманные идеи, которые я в состоянии оценить, но не могу осуществлять на практике. — Он снова повернулся к Бидж. — Для этого ты мне и нужна. Пожалуйста. Возьми на себя заботу о нем — он ведь так еще раним, и физически, и умственно, и духовно.

— Я буду очень о нем заботиться. — Бидж с нежностью посмотрела на молодого грифона, вспоминая тот ужасный полет из мира в мир, когда она прижимала к себе пушистого птенца. — Я рада ему, к тому же вижу в этом свой долг. Мне не хотелось бы быть резкой, — добавила она осторожно, — но вы как вид находитесь под угрозой.

Грифон бросил на нее мрачный взгляд.

— Я предпочитаю думать о нас как о сражающемся виде.

Грифон-сын снова присоединился к ним, и отец повернулся к нему.

— Слушайся Бидж во всем. — Молодой грифон энергично закивал. — Я буду навещать тебя так часто, как только позволит моя работа. Пока что, — добавил он, — у меня есть все основания тобой гордиться.

Грифон отбыл. Сын его грустно смотрел ему вслед, поднявшись на задние лапы. Бидж тоже наблюдала за полетом грифона, но с другими чувствами: так много для нее значило снова видеть его летающим.

Рафаэль опустился на камень и выжидающе посмотрел на нее.

— Хорошо, — сказала Бидж. — Читать ты умеешь?

— Немного, — ответил он осмотрительно.

— Прекрасно. — По крайней мере понятно, с чего можно начинать. — И какие же книги ты можешь читать?

— На современном, средневековом и древнеанглийском; на французском, итальянском и испанском — современном и классическом; греческом времен Гомера, классической и средневековой латыни, китайском, фарси, арабском, баскском. Баскский я знаю не очень хорошо, — добавил он виновато.

Последовала короткая пауза.

— Мне очень жаль. Я понимаю, что у меня было всего несколько недель, но, наверное, я должен был узнать больше?

Бидж ответила, изо всех сил стараясь проявлять спокойствие:

— Думаю, что ты знаешь достаточно, чтобы стать моим учеником. — Рафаэль воспрянул духом. Его перья смешно встопорщились. — Ты уже знаешь, какие книги мы с тобой будем изучать?

— Мне известно только, что отец составил исчерпывающий список.

Так оно и было — четыре страницы в две колонки, через один интервал. Бидж быстро просмотрела список, чтобы понять, в каком порядке он был составлен и много ли в нем книг на английском. Она очень скоро убедилась, что никакой понятной ей системы не существует.

Она постучала пальцем по первому названию.

— Начнем с геральдики. У тебя эти книги есть? — Она осмотрелась, словно ожидая увидеть их на траве, и с облегчением заключила: — Придется с этим подождать, пока я не раздобуду нужную литературу.

— Прошу прощения… — Молодой грифон смотрел на дорогу, вьющуюся по долине. — Думаю, что ее как раз везут.

Грузовик Бидж с Фионой за рулем преодолевал повороты, поднимаясь от речного берега. То, как просели его шины, сказало Бидж, что машина основательно нагружена. Когда фургон достиг склона холма, двигатель взревел от перегрузки. Бидж было видно, как лукаво улыбается Фиона: она обожала иметь дело с книгами.

Бидж вздохнула.

— Первым делом мы разгрузим и расставим книги в алфавитном порядке… — Она спохватилась. — Те, которые на английском. А уж потом возьмемся за геральдику.