Сверху по мостовой бежали люди. Смит бежал. Люди кричали. Смит кричал, а внизу, под ними, кровь переливалась в ампулы, встряхивалась, размешивалась, выливалась на предметные Стеклышки под другими микроскопами; производились подсчеты, измерялась температура. Сердце было разделено на семнадцать долей, печень и почки искусно разрезаны пополам. Мозг был пробуравлен и выскоблен из костной впадины, нервы вытянуты наружу, как провода сломанного коммутатора, мышцы проверены на эластичность. А в это время в электрическом подземелье города Мозг наконец подвел общий итог, и все механизмы с громким скрежетом остановились.

ИТОГ.

Да, это люди. Это люди из далекого мира, с некой планеты, и у них есть присущие только им глаза и уши, и они ходят на ногах особым образом и носят оружие. Они мыслят, и борются, и обладают специфическими сердцами и всеми теми органами, которые были зафиксированы в далеком прошлом.

Сверху люди бежали по улице к ракете.

Бежал Смит.

ВЫВОД.

Это наши враги. Это те, которых мы ожидали двадцать тысяч лет, чтобы встретить вновь. Это те самые люди, которых мы ждали, чтобы отомстить. Итог подведен полностью. Это люди с планеты Земля, которые объявили Таоланну войну двадцать тысяч лет назад, которые держали нас в рабстве и погубили, и уничтожили нас страшной болезнью. И тогда они улетели в другую галактику, чтобы спастись от этой болезни, которой они заразили нас, после того как опустошили наш мир. Они забыли ту войну и те времена, и они забыли нас. Но мы их не забыли. Это наши враги. Это достоверно. Наше ожидание вознаградилось.

— Смит, вернись!

Быстрее! Над красным столом, на котором лежало распластанное и опустошенное тело капитана, новые руки решительно взялись за дело. Они вложили во влажные полости органы из меди, латуни, серебра, алюминия, резины и шелка; пауки сплели золотую сеть, чтобы ввести ее под кожу; затем было прилажено новое сердце, а в черепную коробку вставлен платиновый мозг, который жужжал и испускал маленькие голубые искорки. По телу к рукам и ногам вели провода. В мгновение ока тело было прочно зашито, надрезы на шее, горле и вокруг черепа парафинированы и заживлены. Все сделано идеально, как новое.

Капитан сел и потянулся.

— Стойте!

Посреди улицы вновь появился капитан, поднял револьвер и выстрелил.

Смит упал, пораженный в самое сердце.

Остальные обернулись.

Капитан подбежал к ним.

— Вот идиот! Испугаться города!

Они взглянули на капитана, и их глаза расширились и сузились.

— Послушайте, — сказал капитан. — Я должен вам сообщить нечто важное.

Теперь город, который взвешивал, пробовал на вкус и нюхал их, который истощил все свои возможности, кроме одной, приготовился воспользоваться этой последней способностью — способностью говорить. Он не стал говорить со всею злобой и враждебностью нагроможденных стен и башен или множества булыжных мостовых и грозных механизмов. Он заговорил спокойным голосом одного человека.

— Я больше не ваш капитан, — сказал он. — И не человек.

Люди отступили назад.

— Я город, — пояснил он и улыбнулся.

— Я ждал двести столетий, — продолжал он. — Я ждал возвращения сыновей сыновей их сыновей.

— Капитан, сэр!

— Не перебивайте меня. Кто меня создал? Мертвые создали меня. Древняя раса, которая когда-то жила здесь. Народ, который земляне бросили умирать от ужасной болезни, от формы проказы, которая не поддается лечению. И представители этой древней расы, мечтая о том дне, когда, возможно, вернутся земляне, построили этот город, и имя ему было и есть Отмщение, на планете Тьма на берегу Моря Столетий, возле Гор Мертвых — все очень поэтично. Этот город должен был стать сопоставляющим устройством, лакмусовой бумагой для проверки всех космических путешественников будущего. За двадцать тысяч лет две другие ракеты приземлились здесь. Одна из далекой галактики, именуемой Эннт, и обитатели этого аппарата были проверены, взвешены и отпущены из города целыми и невредимыми. Равно как и существа, прилетевшие на втором корабле. Но сегодня!.. Наконец-то вы прибыли! Месть будет осуществлена вплоть до последней подробности. Те люди умерли двести столетий назад, но они оставили после себя город, чтобы приветствовать вас.

— Капитан, сэр, вы плохо себя чувствуете. Может быть, вам лучше вернуться на корабль, сэр?

Город содрогнулся.

Мостовая разверзлась, и люди, крича, упали вниз. Падая, они увидели, как навстречу им блеснули яркие лезвия!

Прошло некоторое время. Вскоре раздался зов:

— Смит?

— Я!

— Дженсен?

— Я!

— Джонс, Хатчинсон, Спрингер?

— Я, я, я!

Они стояли у корабельного люка.

— Мы тотчас же возвращаемся на Землю.

— Есть, сэр!

Разрезы на их шеях были незаметны, как были незаметны их спрятанные латунные сердца, серебряные органы и тончайшие золотые нити нервов. От их голов исходило слабое электрическое жужжание.

— Бегом марш!

Девять человек поспешно отнесли в ракету золотые бомбы с болезнетворными бактериями.

— Они должны быть сброшены на Землю.

— Есть, сэр!

Люк корабля захлопнулся. Ракета рванулась ввысь.

Когда гром затих, город продолжал лежать на летнем лугу. Его стеклянные Глаза потускнели, Ухо расслабилось, гигантские клапаны в ноздрях прекратили свою работу. Улицы больше никого не взвешивали, а тайные механизмы застыли в масляных бассейнах.

Ракета в небе становилась все меньше и меньше.

Удовлетворенный город наслаждался медленной смертью.

— Передача прекращена, — медленно произнес Май. — Отдых. Конец.

Движением, полным усталости, он откинулся на спинку кресла, и та послушно подалась под ним. Май поворочался на образовавшемся мягком ложе, устраиваясь поудобнее. Теперь спать, спать…

Но сон не приходил и отдыха не было.

Май с завистью подумал о тех, кто был на борту. Корабль описывает гигантскую замкнутую кривую на далекой окраине этой чужой Системы. В его просторной кают-компании собралась сейчас половина экипажа. Говорят, разумеется, о нем, вернее, о полете его поисковой капсулы вокруг безжизненного спутника загадочной планеты, единственной в Системе, где, судя по всему, могла существовать разумная жизнь.

Теперь сомнений уже не оставалось. Планета была обитаемой, и те, кто на ней жил, не замедлили со всей определенностью информировать об этом космических пришельцев: сначала, естественно, Мая, а через экран его капсулы — всю экспедицию. Но знали ли они, что поисковая капсула — всего лишь вестовой большого корабля, дрейфующего за миллионы километров от них? Разведчик был уверен: знали. Не могли не прийти к этому выводу, потому что…

— Ты спишь? — голос Фирна прозвучал приглушенно, как говорим мы, чтобы не разбудить человека на случай, если он все-таки уснул, хотя это и маловероятно.

Нить мыслей мгновенно прервалась. Май четко ответил:

— Нет. Я готов, капитан.

Последняя фраза была обычной формулой из Космического устава, прочно закрепившейся в сознании. Она вырвалась непроизвольно. Разведчик знал, что он имеет право отвечать не по-уставному, и Фирн тут же подтвердил это, сказав необычно мягко:

— Ничего не требуется. Я просто хотел спросить, не нужно ли тебе принудительное отключение. Ты переутомлен, Май, и, может…

— Не надо! — поспешно сказал разведчик. — Я сам.

— Как знаешь.

В голосе капитана было удовлетворение.

Поисковая капсула управлялась с корабля. Оттуда, с командного пункта экспедиции, включались системы объемного мыслеизлучателя и экрана, рассчитанного на прием ответных сигналов с чужой планеты; точно так же в случае необходимости могла быть подана команда на экстренное удаление капсулы с ее орбиты и возвращение на борт корабля. Только спуск на поверхность, если такое решение будет принято, Разведчику предстояло осуществить самому.