— Ну, и? — Саймон соизволил сделать музыку потише.

— Даже не спросишь, как у меня дела? — Возмутился Ашер. — Что с Марком и расследованием?

— Ты передо мной, значит, жив–здоров. Об этом психе управление в курсе. Что еще мне нужно знать?

— Да ты отстал от жизни, тут такой экшен.

Ковенант вкратце пересказал другу события последних двух дней, пропустив лишь встречу с Тирнаном.

— Попал ты. — Протянул Саймон, вертя в руках пластиковый стаканчик с кофе. — Благими намерениями…

— Да я помню. — Буркнул Джек. — Но также я помню, что после драки кулаками не машут.

— Дай догадаюсь, хочешь, чтобы я влез в компьютер твоего следователя и скопировал запись?

Ашеру нравилось общаться с Саймоном хотя бы потому, что тот никогда не ходил вокруг да около.

— Именно. А после — восстановил ее.

— Это не так–то просто сделать, к твоему сведению. — Энтузиазма в голосе Саймона было не больше, чем воды в решете. — Еще и очень опасно.

— Раньше тебя это не особо смущало. — Сухо заметил мистик.

— Поумнел. — Друг ненадолго задумался. Джек затаил дыхание. — Я помогу тебе. Но будешь обязан по гроб жизни.

— Безусловно.

У Ашера от сердца отлегло. На миг ему показалось, что Саймон откажется от участия в спасительной для друга авантюре. Помимо того, что это спутало бы его планы, означало, что общался с ним приятель исключительно ради информации о ходе расследования исчезновения Уэста.

— И, если что вскроется, я не при чем. — Наставил на мистика палец друг.

— Принято. — С готовностью кивнул Джек.

— Тогда свободен. — Большим глотком допил кофе Саймон. — Мне надо спасти твою задницу от увольнения.

— Жду новостей. — У двери Ашер остановился. — Эй, как насчет киномарафона после всей этой кутерьмы?

— Да я только «за».

Кабинет друга Джек покидал в прекрасном расположении духа. Если мистик прав, в чем не было сомнений, вскоре на его руках окажутся неоспоримые доказательства подлога и ложного доноса. Молодой ковенант утрет нос спесивому юнцу и продажному коллеге. Поставит их на место, раз больше некому.

К дисциплинарному слушанию Ашер изнервничался, извел себя так, что почти не разговаривал, ходил мрачный и напряженный, при необходимости общался с окружающими простыми односложными фразами. Он позабыл о прочих делах и проблемах, только прокручивал в голове план действий, свое предстоящее выступление. Пытался предугадать возможное развитие событий, заявления, контраргументы, комментарии и отводы, самые неожиданные и непредсказуемые повороты. Коллеги с отдела провожали его жалостливыми взглядами: Джек поддерживал с большинством нейтрально–приятельские отношения, и ковенанты, прознав о конфликте молодого мистика с Эймоном, искренне сочувствовали парню. Некоторые, возможно, даже считали, что с горя он сошел с ума: вышагивая по коридору и глядя под ноги, Ашер бубнил что–то неразборчиво под нос, жестикулировал, пусть скованно и как–то нерешительно, но заметно для стороннего наблюдателя.

В ночь перед днем икс Джек глаз не сомкнул. Парень был на взводе, его переполняла энергия. Еще немного — и без использования сил взлетит.

Готовясь к слушанию, мистик тщательно побрился и причесался, надел лучший из имеющихся костюмов. Уверенно улыбнулся отражению в зеркале.

— Удачи, дружище.

Заседания дисциплинарного комитета проводились в личном конференц–зале Говарда Лэнгдона, магистра мистических искусств, начальника городского управления Ковена. Руководил он ими лично.

С Лэнгдоном Ашер доселе не встречался, но среди подчиненных руководитель пользовался непререкаемым авторитетом. Строгий и требовательный, поборник дисциплины и субординации, при этом он слыл человеком справедливым, проницательным и ответственным. Лэнгдон родился в семье потомственных мистиков, но привилегиями не пользовался, высокое положение заслужил упорным трудом. Такая репутация давала надежду, что ведущий будет непредвзятым.

Джек на слушание явился одним из первых. Во главе длинного стола сидел Лэнгдон, крупный мужчина с грубым, ассиметричным лицом. Периодически кивая, он слушал склонившегося к нему Эванса. Вошедшему мистику молча указал на место рядом.

За спинами ковенантов висел экран проектора. Напротив молодого мистика приторно улыбался безукоризненный Брэдфорд. Слева от него, съежившись, уткнув взгляд в сложенные на коленях руки, тихо сидела спасенная Ашером девушка.

— Рад, что тебе лучше. — Старший ковенант безнадежно переигрывал. И как при первой встрече Джек этого не заметил. — Понимаю, впереди неприятные перемены, но жизнь не заканчивается, правда?

Молодой мистик многое имел сказать, но так волновался, что выдавил лишь жалкое «спасибо». Небрежно ухмыльнувшись, Брэдфорд свое бесценное внимание переключил на телефон в руках.

А Ашер, прикрыв глаза, с помощью дыхательных упражнений успокаивал рвущееся из груди сердце. Все хорошо. У него полная рука козырей. Чтобы проиграть и поставить крест на своей карьере, надо постараться. Порази их. И сделай это с блеском.

Двери в зал с легким скрипом отворились. Последним, опоздав на десять минут, прибыл обвинитель собственной высокомерной персоной. Эймона сопровождали мало чем внешне от него отличавшиеся мужчина и женщина. Оставшиеся свидетели.

Мисс Кобб, жертва отпрыска мэра, все не поднимала головы, словно боялась, что, сделав это, лишится жизни.

Перехватив взгляд молодого ковенанта, Даниэль провел ребром ладони по горлу. Джек никак не отреагировал, только, не мигая, смотрел в глаза противнику. Эймон уселся подле Брэдфорда. Надолго его не хватило. Нервно усмехнувшись, парень всем своим независимым видом дал понять, что рассматривать бутылку воды на столе интереснее, нежели состязаться в немой дуэли с недостойным.

Мистик окончательно успокоился, мандраж прошел. Катарин Аман так и не пришла, но этого и не требовалось. Не менее весомыми будут иные доказательства.

— Полагаю, с явлением мистера Эймона все готовы. — Негромко, но внушительно начал Лэнгдон. Казалось, стали тише даже голоса в коридоре. — Слушание записывается. Возражаете — сообщите об этом сейчас, дабы не прерываться позже.

Откладывать экзекуцию никто не желал.

— Мистер Ашер, вам ясна суть претензий?

Начальник перевел взгляд на Джека, тот кивнул.

— Предельно, сэр.

— Очень хорошо. Мистер Брэдфорд, пожалуйста, поясните ход и результаты вашего расследования.

Ковенант откашлялся. Говорил он хорошо поставленным голосом, медленно, весомо, ровно гвозди в крышку гроба молодого коллеги заколачивал. Наблюдал за реакцией руководства.

Выводы Брэдфорда не стали для Джека откровением. Все та же песнь: пьяный, Ашер домогался до прислуживавшей на приеме официантки. Даниэль Эймон, как истинный джентльмен, не стерпел подобного отношения к леди, сделал замечание мистику. В ответ тот стал вести себя неадекватно, агрессивно, напал на беднягу. Показания мисс Кобб и прочих свидетелей подтверждали озвученную версию.

Настоящий монстр. Не знай Джек себя, ужаснулся бы.

Происходящее напоминало избиение опытным тяжеловесом коротышки–дебютанта. Ашер пропускал удар за ударом и без защиты вскоре должен был отправиться в тяжелый нокаут. Распяв молодого мистика на позорном столбе заключительной просьбой об отзыве лицензии, Брэдфорд замолк. Занавес. Не хватало аплодисментов после удачного выступления.

— Мистер Ашер, вам есть что добавить?

Лэнгдон был совершенно бесстрастен.

Шакалы победоносно скалились, они не ждали сопротивления от сломленной жертвы, лишь покаянного слова и смирения.

Ковенант чуть не подпрыгивал от нетерпения. Его звездный час.

Парень заговорил, не сводя взгляда с Брэдфорда и Эймона. Он хотел запомнить их лица в миг своего триумфа, смаковать с наслаждением каждую секунду осознания ублюдками своей участи.

— Да, сэр, — неторопливо протянул Джек и добавил после драматичной паузы. — Я официально обвиняю Даниэля Эймона в осуществлении заведомо ложного доноса, а Патрика Брэдфорда в подлоге и взяточничестве.