Гарриет все это нисколько не беспокоит, размышлял виконт. Она мечтательно смотрела на него, губы ее слегка приоткрылись. Когда она улыбнулась, Гидеон заметил маленькие хорошенькие зубки, немного находящие один на другой. Казалось, Гарриет не заботило, что сквозь тонкий батист шемизетки просвечивали розовые соски.

Как ему хорошо с Гарриет! С ней он чувствовал себя благородным и гордым героем. Ее вера в него очевидна. Он впервые осознал, что Гарриет восполнила ему все потери — в глазах отца и общества, шесть лет назад.

Гарриет верила в него, и одна эта вера окрыляла виконта.

— Вы так прекрасны, — прошептал Гидеон. Обняв за талию, он крепко прижал ее к своей груди. Виконт поцеловал ее грудь, увлажняя языком ткань рубашки, пока она не стала совсем прозрачной.

Пальцы Гарриет вцепились в его плечи, голова откинулась назад. Она мягко застонала, когда Гидеон захватил ртом маленький сосок и нежно укусил его.

— О, Гидеон.

— Тебе нравится это, малышка?

— О да. Да. Мне это очень нравится.

Пальцы Гарриет заскользили по его плечам. Она задрожала, когда виконт сжал зубами другой сосок.

Гидеон медленно поставил ее на ноги, взял полные пригоршни шемизетки и стянул ее через голову. Затем, опустившись на колени, развязал подвязки и спустил чулки. Он чувствовал, как вздрагивает тело Гарриет при его прикосновениях.

Гидеон поднялся, жадным взглядом окинул ее красиво очерченное тело. Контуры полных ягодиц и изящной спины купались в свете огня. Сент-Джастин осторожно погрузил пальцы в темный треугольник между ее бедрами. Он ощутил, как Гарриет задрожала.

Гидеон бедром раздвинул ей ноги. Он целовал Гарриет, а пальцы его блуждали между легких завитков, пока не нашли мягкий цветок, скрывавший ее секреты. Медленно поглаживая, он раздвигал лепестки.

Нежно прошептав его имя, Гарриет распахнула его рубашку и поцеловала Сент-Джастина в грудь. Ее рот летал, точно бабочка, по его упругой коже. Кончики ее пальцев скользили по плечам Гидеона, откидывая рубашку, чтобы покрыть еще быстрыми поцелуями горящее огнем тело.

Гарриет обращается с ним бережно, как с редким ископаемым, думал виконт. Это ощущение и забавляло его, и пленяло. Никогда еще у него не было женщины, которая гладила бы его, словно редкую и хрупкую драгоценность.

— Гарриет, клянусь, вы не представляете, что делаете со мной.

— Я люблю дотрагиваться до вас. — Она подняла голову и взглянула на Сент-Джастина. Глаза Гарриет были полны восхищения. — Вы необыкновенный. Такой сильный, могущественный, грациозный.

— Грациозный? — рассмеялся Гидеон. — До сих пор меня никто не называл грациозным.

— И вы знаете, что это правда Ваши движения мне напоминают движение льва. Невероятно красивое зрелище.

— Ох, Гарриет, похоже, вы и в самом деле страдаете близорукостью. Но мне ли быть недовольным? — И он вновь поцеловал ее в губы.

Гидеон убрал руку. Пальцы его были влажны от ее меда. В голову ему ударил запах Гарриет, тело напряглось от страстного желания

Гидеон поднял Гарриет и уложил на кровать. Она наблюдала, как он раздевается. Сент-Джастин бросил бриджи и рубашку на стул. Обернувшись, он заметил восхищенный взгляд Гарриет, которым она смотрела на его возбужденное тело.

— Дотроньтесь до меня. — Гидеон лег подле нее на кровать. — Мне хочется почувствовать ваши руки, дорогая моя. У вас такие мягкие, нежные руки.

Она выполнила это желание, прикасаясь к нему сначала осторожно, потом со все большей уверенностью. Легкими прикосновениями Гарриет гладила его грудь, затем ее ладонь скользнула к бедру и там замерла.

— Хотите ли вы дотронуться до меня здесь? — с трудом выдохнул Гидеон.

Желание бушевало в нем, стесняло дыхание, испепеляло его.

Мне нравится ласкать вас, и мне нравится, когда вы ласкаете меня.

Глаза Гарриет сияли.

— Гидеон, вы прекрасны,

— Прекрасен? — простонал Гидеон. — Вы преувеличиваете, дорогая.

— Вы прекрасны мужской красотой, красотой мощи и силы, — прошептала Гарриет.

— Не представляю, о чем вы ведете речь, — пробормотал виконт, — но мне бы очень хотелось, чтобы вы дотронулись до той части моего тела, которая скоро окажется внутри вас.

Он почувствовал, как пальцы Гарриет нежно скользнули вдоль его сильно возбужденного копья. Они деликатно и легко танцевали по нему, изучая его форму. Это было уже выше его сил. Закрыв глаза, Гидеон призвал на помощь все свое самообладание.

— Достаточно, малышка. — Поймав руку Гарриет, он с сожалением отвел ее. — Эта ночь для вас.

Опрокинув ее на спину, Гидеон скользнул ногой меж ее мягких гладких бедер. Он принялся нежно ласкать ее, приближаясь к маленькому чувствительному бутону женского желания.

Когда он нашел его, Гарриет застонала, ее тело выгнулось ему навстречу.

— Пожалуйста, Гидеон. О да, пожалуйста.

Подняв голову, Сент-Джастин наблюдал за лицом Гарриет, не переставая ласкать ее пальцами. Как прекрасна она в своей страсти. Гарриет дрожала в его объятиях, и это наполнило его трепетом.

Какое-то время, сдерживаясь, он медленно и уверенно будил внутри нее огонь. Гарриет была так отзывчива, что виконт едва верил в свою удачу. Она хотела его.

Она находила его прекрасный.

Гидеон целовал шею и грудь Гарриет. Она прильнула к нему, словно хотела раствориться в его объятиях. Она даже не поняла, когда Сент-Джастин проложил нить горячих поцелуев по ее животу. Запустив пальцы ему в волосы, Гарриет попыталась притянуть его к себе.

Однако Гидеон настойчиво стремился к своей цели. Он преодолел сладкое искушение погрузиться в Гарриет. Вместо этого, раздвинув ей ноги еще шире, он заменил влажный палец ртом.

Гарриет тихо вскрикнула. Ее тело напряглось, затем сильно выгнулось.

— Гидеон! Что вы со мной сделали? — простонала Гарриет.

По ее телу пробежала дрожь. Гидеон, поняв, что она близка к высшей точке, больше не медлил. Он вошел в нее медленно и глубоко, а Гарриет уже сотрясалась от мелкой дрожи. Ее мягкие влажные ножны мгновение сопротивлялись вторжению его тела, а затем, обволакивая, плотно сомкнулись вокруг него.

Это был один из ярчайших моментов, когда-либо пережитых Гидеоном. Она была такая же упругая, такая же горячая, такая же мягкая, как и в первый раз в пещере. Но сейчас виконт чувствовал удовлетворение от сознания, что Гарриет тоже испытала наслаждение. Если и на этот раз Сент-Джастин доставил ей неудобство, то это, казалось, ее не беспокоило.