Издано с разрешения Touchstone, a division of Simon & Schuster Inc.

© Mortimer J. Adler, 1983

Мортимер Адлер, по сути, уникальный человек: на протяжении всей своей жизни он искал и нашел такой алгоритм построения процесса работы с информацией, который помогает духовному наполнению личности. В его первом произведении «Как читать книги» уже проскальзывали элементы систематизации аналитических инструментов познания Великих Книг. Это издание стало как бы фундаментом для написания следующего труда – «Искусство говорить и слушать».

Задумываемся ли мы над тем, как говорим и общаемся? Понимаем ли окружающих, умеем ли слушать? Владеем ли мастерством правильно мыслить или охвачены «искусством пустословия»? Строим ли «Цивилизацию диалога»[3] или поднимаем «Деревню “невежд без души”»[4], охваченных «художественной болезнью», когда «внимают искусству духовно глухим ухом и созерцают искусство духовно слепым глазом»[5]? Способны ли не только находить собственное счастье в понимании, но и дарить его другим? Чему следует учиться и как? Эти жизненные вопросы еще с античных времен являлись центральными в процессе самопознания, а беседы и диалоги служили важными формами обучения: в дискуссиях происходило познание мира и поиск истины.

Поэтому «Искусство говорить и слушать» – это произведение, позволяющее нам увидеть культурный срез общества, в котором бытуют различные точки зрения, а человек обладает умением внимать, писать, читать и вести диалог, сделав свою речь эффективной, превратив ее в удобное средство общения. В этом плане Адлер создает свою философию взаимодействия человека с окружающим миром, выстраивая определенный порядок. Он, углубляясь в сущность «алгоритма четырех»[6], раскрывает главное – как научиться использовать слово для чтения и письма, говорения и слушания. Как неоднократно подчеркивает писатель, еще с античных времен данные навыки позволяли осваивать так называемые свободные искусства: искусство слова (грамматику и риторику), искусство вести спор и логично думать (диалектику), искусство числа или точные искусства (математику, геометрию, астрономию, музыку).

Обращаясь к великим произведениям Сократа, Платона, Аристотеля и других мыслителей Античности и Средневековья, Адлер подчеркивает значимость названных учебных дисциплин, овладев которыми можно было бы приступить к постижению высшей науки – философии. Это важный аспект воспитания образованного человека, приобретающего навыки свободного применения знаний и проявляющего мощь разума и силу чувств. В заключение первой части М. Адлер подчеркивает: людям «важно обогатить свою жизнь мастерством, необходимым для участия в качественном разговоре, а также волей и мотивацией, побуждающими в значительную часть досуга общаться, а не “убивать время” на массу пустых занятий»[7].

К сожалению, не только в Америке, но и в России риторика и логика потеряли былую значимость. Предпочтение отдается тестам, ГИА, ЕГЭ, а не умению анализировать, работать над идеями и даже «не письменной речи, которая служит для передачи мыслей, идей, знаний и понимания»[8]. XXI столетие ломает установившиеся веками традиции, меняет миропредставление человека о взаимодействии с окружающей действительностью, обедняет речевую культуру, насыщая однотипными высказываниями, штампами, шаблонами, эмограммами и другими условными пиктографическими изображениями.

Сегодня часто приходится слышать: «Человек разумный», «Человек читающий», «Человек свободный в мире без границ…»; и одновременно – «Поколение одного пальца», «Человек– эсэмэсочник», «Геймер– человек». Такая тенденция демонстрирует расслоение общества, в котором все большую роль будут играть знания и умение ими пользоваться. Однако мало быть уверенным, что можно прочитать книгу и освоить азы той или иной науки, стать эрудитом, способным к искусству ведения диалога… Поэтому Адлер конструирует алгоритм познания, позволяющий соединять полученный опыт с новыми знаниями не только с теоретической, но и практической точки зрения, совершенствуя культуру общения, развивая способность понимать окружающих.

Алгоритм «говорение и слушание», по сути, аналогичен алгоритму «письмо и чтение». Обе пары предусматривают такое применение языка, при котором одно сознание устанавливает контакт со вторым. Однако ХХ и особенно XXI век резко опровергает эту истину, и мы все больше и больше занимаемся «схоластикой письма». Мы теряем самое главное – адлеровские алгоритмы, понимание, что и зачем в итоге должны получить.

Мы видим, как много в последнее время рождается литературных произведений. Одни входят в «Золотой фонд мировой классики», другие исчезают, так и не встретив своего читателя. Одни блистают «риторическими украшениями», другие блекнут в постоянных повторах и отсутствии содержания. Порой мы встречаем судьбоносные слова, которые переворачивают наш мир, а иногда скользим взглядом по строчкам, не улавливая сути написанного. Как в такой «быстротечной реке» найти то, что делает нас лучше и мудрее, как научиться «дирижировать оркестром своей жизни», парить мыслью, добиваясь утонченности ума и основательности суждений?

Ускользающее время и необъятное пространство не позволяют нам достичь совершенства, однако новые мысли и идеи побуждают нас изменять созданное, улучшая его качество. А затем снова и снова, работая над собой и своим творением, «играть в догонялки» с разумом, рассудительностью, проницательностью и прозорливостью. И вот мы опять стараемся нечто изменить, а оно опять убегает, но все же мы властны что-то исправить. С другой стороны, как подчеркивает Адлер, может быть, уже и поздно что-либо менять. Например, в случаях произнесения речи оратором, когда «он должен ухитриться выступить так, чтобы его поняли с первого раза», ибо не может вернуться к сказанному, возврата нет: «слово не воробей, вылетит – не поймаешь». Но не только это играет роль в успехе оратора… Вера в истину? Приверженность служению обществу?.. Например, в одной из своих речей Демосфен отметил, что не слова и звук голоса создают славу, а выбранное направление политики.

Мортимер Адлер постоянно проводит границы в системе речевой коммуникации, обостряя различия между чтением, письмом, слушанием, говорением, обращая внимание на развитие конкретных языковых навыков. Автор стремится выстроить логистику в построении всего цикла – от начального этапа зарождения мысли, ее фиксации, чтения, говорения, слушания и диалога, когда автор старается донести до аудитории в различной интерпретации свою «абракадабру». С сожалением автор подчеркивает, что философская риторика, сократические диалоги и многое другое растворяется в веках. Так в воздухе повисает вопрос: что ждет нас, если мы утратим книжную культуру, культуру речи, этику общения? Мычание и покачивание головой или 30 слов, будто у персонажей произведений И. Ильфа и Е. Петрова?