Рис. 85

Я не могу согласиться с принятой в настоящее время теорией, в соответствии с которой разнообразие подобных проективных видов создает динамический эффект. Предполагали, что этот метод изображения требует, чтобы зритель перелетал на крыльях воображения от одного вида проекции к другому или одновременно находился бы в различных местах. По-видимому, данная теория является с психологической точки зрения неправильной, так как основана на предположении, что картина вызывает у зрителя иллюзию его пребывания в той пространственной позиции, которой требует изображаемая в картине проекция. Это бывает верно в крайне редких случаях. Рассматривая древнеегипетский рельеф, зритель, по-видимому, не будет совершать поворот на 90 градусов в тот момент, когда его глаз переходит от рассмотрения профиля головы к фронтальному изображению грудной клетки. Сами египтяне также не думали об одновременности различных точек наблюдения. Напротив, их картины были независимы от любой фиксированной точки восприятия, как и визуальное представление, которое они олицетворяли. Позднее этот прием перешел в искусство, основанное на законах перспективы. Глядя на фотографию потолка, расписанного барочной живописью, мы ощущаем известную неловкость. Тем не менее, мы можем смотреть на подобную картину, не ложась на спину. То же самое происходит и в других случаях. Хотя картина, нарисованная по законам перспективы, выглядит (и должна выглядеть) «правильной» относительно только одной точки восприятия, в которой находится сам художник в то время, когда он рисует. Тем не менее, мы рассматриваем ее свободно по всем направлениям и нам ничуть не мешает тот факт, что перспектива не изменяется за перемещением нашего внимания. Это происходит потому, что на восприятие субъекта не влияет, включил ли он себя в пространство картины или нет. Скорее, он глядит в пространство картины из какой-то внешней точки. Следовательно, не удивительно, что сочетание, например, фронтального и бокового изображения, как таковое, не создает какого-либо динамического эффекта или напряжения. Пока формальное выделение частей будет достаточно четким, они будут восприниматься просто как предметы с различной ориентацией, даже если они физически принадлежат одному и тому же объекту. Напряжение возникает только в том случае, если оно создается зрительно воспринимаемыми средствами. Когда изображения, выполненные с различных точек зрения, слиты воедино, из визуального противоречия, вызванного тем, что вещь выступает своими разными сторонами, возникает напряжение. Напряжение будет наибольшим, когда два изображения слиты более тесно, например, как в рисунке бычьей головы, выполненном Пикассо (рис. 86).

Рис. 86

В этом рисунке фронтальные и боковые проекции появляются в пределах одного и того же контура как неразделимое, зрительно воспринимаемое целое. Итак, динамический эффект не является результатом ни воображаемого перемещения зрителя относительно картины, ни изображенного предмета относительно воспринимающего субъекта. Напротив, динамический эффект достигается в результате напряженности, создаваемой зрительно воспринимаемыми противоречиями в самой изобразительной модели.

Редуцированное изображение

Проективный реализм и некоторые проблемы современного искусства показывают, как и почему художественная форма не совпадает с элементарным визуальным представлением. Подтверждением этому может также служить третий момент, на который мы раньше только ссылались, но который теперь следует обсудить более подробно. Речь идет о тенденции ограничивать изображение объектов минимумом их характерных структурных особенностей. Типичным примером является детский рисунок. Конечно, подобное ограничение часто означает «обнажение сущности», так что упразднение некоторых характерных черт способствует более легкому опознанию образов. Однако верно и то, что при воспроизведении только некоторых характерных черт объекта предоставляется большая свобода для упрощения и обогащения композиции вне зависимости от требований самого объекта. Тем самым образуется модель, которую трудно опознать, если зритель не знаком с данным стилем изображения. Методы изображения являются весьма разнообразными — геометрический, орнаментальный, формалистический, стилизованный, схематический и символический. Эти методы встречаются на стадии раннего или первобытного искусства, то есть в работах детей, африканских и австралийских дикарей или американских индейцев, но их можно встретить и в христианском искусстве византийского стиля, в западном модернистском искусстве, в изображениях, вы полненных шизофрениками, и в огромном царстве орнамента и декорации. Разнообразие этих проявлений таково, что на первый взгляд невозможно отыскать какое-либо подобие физического побуждения, которое соответствовало бы подобию формы.

Модели, получаемые в результате воспроизведения всего лишь нескольких характерных черт объекта, почти всегда являются простыми, правильными и симметричными. По-видимому, сделанные экспромтом, эти модели не мотивированы в своем возникновении какими-либо серьезными причинами. Из-за пропусков форма может оказаться более запутанной и сложной. В прошлом веке психологи склонны были считать, что человек подражает правильным, регулярным формам, с которыми он встречается в природе: солнечному диску, симметричному строению растения, животного и самого чело века. В качестве исключительного примера Вильгельм Воррингер ссылается на одного антрополога, который взялся средствами фото графии показать, что изображение креста проистекает из формы летящего аиста. Очевидно, подобные объяснения не дают удовлетворительного ответа, так как это не может объяснить, почему человек среди бесчисленного множества предметов, имеющих неправильные формы, выбирает объектом своего восприятия именно предмет с правильной формой, встречающийся менее часто. Иногда простая форма образа может частично вытекать из способа его исполнения (на пример, плетеные изделия), но из этого не следует выводить общую закономерность. Принимая во внимание сообщенные ранее данные психологических исследований, я поддерживаю гипотезу, что правильная, симметричная геометрическая форма возникает тогда, когда появляется стремление к упрощению структуры, выступающее как уход от сложности природы. Причины для этой «отдаленности» от природы довольно разнообразны, и соответственно разнообразны получающиеся модели.

Первобытные люди и дети

Почему простая форма является обязательной принадлежностью детского рисунка?

Творчество детей типично для той формы искусства, которая характерна для ранних стадий его развития. Нечто подобное происходит и у взрослых людей, впервые берущихся за кисть или карандаш. С психологической точки зрения вполне вероятно, что в любой данной культуре искусство развивается от самых простых форм к более сложным. Однако в своем большинстве стиль так называемого «примитивного» искусства нельзя объяснить отсутствием опыта или незрелостью визуального представления. В произведениях этого стиля часто можно заметить и опытный глаз, и умелую руку, которые являются продуктом давней традиции мастерства. Существует предпочтение, которое они отдают симметрично и геометрически стилизованным формам. Однако модели, построенные таким образом, являются далеко не элементарными. Они ясно доказывают, что представление о форме достигло более высокого уровня сложности. Однако для изображения этой формы использовано лишь несколько основных черт, характерных для объекта. Так же и в детском творчестве нельзя даже и на одно мгновение предположить, что «отдаленность» от природы вызвана отсутствием интереса к окружающей среде. В действительности острота наблюдения и правдивость памяти у первобытного человека значительно выше, чем у людей более развитых цивилизаций. Должны быть и другие причины, которые можно обнаружить, если исследовать функции произведений искусства в культуре первобытного общества а также те понятия о естественных процессах, на которых они базируются.