– Вопросы есть?

Я не знал, с чего начать.

– Откуда возникла эта идея?

– Частично благодаря реке хаоса. Тот факт, что у них здесь течет такая река, все меняет. Более того, появляется нечто – и я в это верю, – что нам по силам.

– Если у тебя есть лишь палка, все остальное становится похожим на коленную чашку, – пробормотал я.

– Прошу прощения? – сказал Маролан.

– Ерунда; старая пословица джарегов.

Он одарил меня недовольным взглядом и повернулся к леди Телдре.

– Тебе понятна твоя роль?

– Да, милорд.

– Алира?

Она закатила глаза, что Маролан и я приняли за согласие.

– Тогда давайте начинать.

– Он не спросил, готов ли я.

– И я не спрашиваю.

Маролан подошел к треллан-камню и наклонился над ним, словно гусыня над своими гусятами. Алира встала слева от Маролана и положила на камень обе руки, казалось, она ищет удобное место для упора. На данном этапе от нас с Телдрой ничего не требовалось, и мы скромно отошли в сторону. Наконец руки Алиры нашли подходящую точку, и она кивнула Маролану. Он облизнул губы. Знакомый жест – мне и самому не раз приходилось его делать перед тем, как приступить к чему-то особенно трудному и опасному.

Иногда мне почти кажется, что Маролан тоже человек.

Он положил руку на камень рядом с тонкими ладонями Алиры.

– Хорошо, я кое-что получил.

– Да, – кивнула Алира.

Я не видел лица Алиры, но ее спина была напряжена, а еще я заметил, как стиснул зубы Маролан. Они напряженно работали. Очень приятно на это посмотреть – для разнообразия. Маролан и Алира молчали, наверное, общались псионически; Телдра и я терпеливо ждали, пока они закончат. Точнее, терпеливо ждала Телдра. В конце концов у меня заболели ноги: стоять труднее, чем ходить. Я начал переминаться с ноги на ногу, пытаясь перехватить взгляд Телдры, но она наблюдала за работающими волшебниками.

Неожиданно, без всякой видимой причины, жилы на камне засветились – не слишком сильно; их сияние напоминало желтый фосфор, если вы в состоянии такое представить.

– Влад, приготовься, – наконец сказал Маролан.

– Я готов, – ответил я, почти не погрешив против истины. Позволив Разрушителю Чар скользнуть в ладонь, я ощутил, что он слегка дрожит, словно его охватило нетерпение.

– Босс…

– Не сейчас, Лойош. Я не хочу об этом думать.

Легче сказать, чем сделать, но сейчас мне не хотелось отвлекаться: если план Маролана сработает, то события начнут развиваться стремительно. Я коснулся шпаги, начал проверять кинжалы и с некоторым опозданием вспомнил, что их обломки разбросаны по комнате. Моя рука случайно задела ножны клинка Морганти; затем пальцы сами сжали рукоять шпаги – если Маролан случайно посмотрит в мою сторону, он увидит, что я готов к бою. Может быть, если к нам неожиданно пожалуют дженойны, они увидят мою готовность и умрут от страха.

– Я что-то чувствую, – сказала Алира. – Они открываются.

Я заметил, что ее пальцы, все еще лежавшие на поверхности камня, побелели от напряжения, хотя сам камень внешне не изменился.

– Хорошо, Влад, – сказал Маролан так, словно он тщательно контролировал свои чувства – если подумать, то он делает это постоянно.

Я кивнул, хотя он и не мог этого увидеть, и начал тихонько молиться Вирре. Я читал старую молитву, одну из первых, что когда-то выучил. Сначала я делал это механически, но вскоре ощутил присутствие Маролана, а через него и Алиры, которые показывали мне нужное направление. Я снова и снова повторял молитву, стараясь получить ответ или хотя бы ощутить, что Богиня услышала мое обращение.

Какие странные вещи я проделывал со своим разумом. Так или иначе, именно там хранится волшебство; в этом оно и состоит и потому является волшебством – ты обращаешься с содержимым своего черепа так, словно оно представляет собой целый мир, по которому можно гулять и в котором полно предметов, необходимых для твоих манипуляций. Там живут самые разные существа, и ты входишь с ними в контакт; великолепные ландшафты радуют твое воображение. Эта часть колдовства есть узкий поток, ты опускаешь в него ноги и плещешься, наслаждаясь его ласковыми прикосновениями. Эта часть волшебства есть рычаг, с его помощью можно передвигать камни, и ты напрягаешься и потеешь до тех пор, пока не испытываешь удовлетворение, глядя, как они катятся вниз, по склону горы.

Моя молитва стала обращением к Богине Демонов, имевшей лишь косвенное и случайное отношение к существу, с которым я встречался и которое время от времени помогало мне и использовало меня в собственных целях, – только сейчас их смысл начал понемногу для меня проясняться.

Разговор носил односторонний характер; как могло быть иначе, если он являлся плодом моего воображения. Односторонним, но все же (вот вам и волшебство) он что-то изменил, потому что я находился в мире со странным воздухом, в комнате, наполненной непонятными предметами, а в голове у меня происходили вещи, которые невозможно описать, я ощущал связь с непереводимым языком, а перед моим реальным взором из пустоты возникли красные и золотые искры, мерцали несколько мгновений, изменили форму, сконденсировались и превратились в суровую Богиню Демонов, стоящую во весь свой немалый рост прямо передо мной.

– Ну, я здесь, – заявила Вирра. – Осталось только выяснить, предатели вы или глупцы?

Мне пришло в голову сразу несколько вариантов ответа, но я благоразумно оставил их при себе. Пусть уж лучше с ней разбираются Маролан и Алира.

Богиня возвышалась над Мароланом и свирепо на него взирала. Он отвечал ей надменным взглядом, казалось, ее гнев не произвел на него никакого впечатления. Если Маролан играл, то, следует отдать ему должное, природа наделила его настоящим актерским даром, а если нет, значит, он обладал удивительной уверенностью в себе. А может быть, был полнейшим болваном, о чем я уже много лет подозревал. Или по меньшей мере драконлордом, что во многом одно и то же.

– Вы думаете, они все именно так и спланировали, Вирра? Они хотели, чтобы вы здесь появились? Прекрасно. Что с того? Сетра полагает…

– Сетра! – презрительно бросила Богиня.

Мне никогда не приходило в голову, что когда-нибудь я услышу, как кто-то скажет «Сетра» презрительно; пожалуй, это можно считать событием дня.

Маролан пожал плечами.

– Извини, если мы доставили тебе неудобства, мама, – вмешалась Алира, – но нам надоело ждать.

– Речь не идет о неудобствах, моя дорогая. Просто вы позволили им заманить меня сюда, где дженойны могут со мной покончить.

– Большую часть дня, – заявил Маролан. Несколько мгновений я смотрел на Маролана, пытаясь понять, какое отношение имеют его слова к происходящему, но потом решил, что это безнадежное занятие.

– Я им не позволю, – сказала Алира.

– Ты им не позволишь? – спросила Вирра.

– Совершенно верно.

– Моя дорогая Алира…

Телдра откашлялась, и все тут же повернулись к ней.

– Мы приносим наши извинения, богиня, если поступили опрометчиво. Но могу ли я попросить вас сказать, что нам следовало делать?

Богиня улыбнулась, как улыбается взрослый человек, глядя на играющего с веревочкой котенка.

– О, моя маленькая исола. Как мило. Я отвечу на твой вопрос. Во-первых, мы… – Она замолчала, глядя на что-то возникшее за спиной у Телдры, и произнесла нечто вроде: – Киранктэур!

Сначала я подумал, что это восклицание на каком-то неизвестном мне языке или что она узнала друга, невидимого для всех нас, но тут Маролан сказал:

– Да. Или треллан-камень, если вы не возражаете; именно под таким именем он нам известен.

– Как он мог сюда попасть?

– При участии Влада, который воспользовался старой молитвой, – ответил Маролан, что, если вы не заметили сами, не имело ни малейшего смысла.

Однако Вирру вполне устроило нелогичное объяснение Маролана.