Глава 8

СТАРАЯ ПИОМАЗИАНСКАЯ ТРАДИЦИЯ

Ганелон Среброкудрый брел через пустыню по алым пескам, как по раскаленным сковородке под небом цвета бледной меди. Каждый шаг причинял мучительную боль. Тяжело, медленно дыша, он с усилием втягивал ноздрями струи обжигающего воздуха. Голова раскалывалась. Солнце своими лучами секло его обнаженные руки и ноги словно кнутом…

И вдруг исполин провалился глубоко в океан соленой воды. Его тело погрузилось в ледяную соль. Мускулы онемели, конечности потеряли чувствительность. Неспособный дышать, он приоткрыл запекшиеся губы и тут же захлебнулся тошнотворным потоком соленой воды. Она обожгла легкие и почти задушила его…

Ганелон пошатнулся и упал ничком на покрытую коркой соли скалу под иссушающими лучами ослепительного полуденного солнца давясь и содрогаясь, он извергал из себя галлоны соленой воды и черную желчь. Потом на него напали голод и жажда. Они терзали больное тело и измученное горло. Гигант заживо поджаривался на раскаленных камнях.

Потом он уснул. И падал, падал сквозь легкие облачка чего-то нежного… вниз, в самые глубины крепчайшего сна, туда, где человеческое тело открывает внутренний скрытый источник жизненной силы и припадает к нему, чтобы исцелиться.

И вот голос во сне зашептал:

— Сработало! В нем нет яда, разве что несколько капель но они уже не могут повредить ему.

Другой голос, более хриплый, женский, вторил ему:

— Он будет жить? Будет? Этот большой человек?

— Да. Он очень сильный. Сильнее любого человека Гондваны. И когда он поправится, у него выработается иммунитет к этой гадости. И если какой-нибудь недруг снова даст ему однажды такой яд, он просто заснет крепким сном… но тише, перестань плакать, девушка! Говорю тебе, с ним все в порядке! Пойдем отсюда, пусть поспит…

Позднее… Спустя целую вечность его сны стали легкими, и он смог различить сквозь клубящийся туман склонившееся над ним лицо. Лицо девушки со сжатыми челюстями и запавшими щеками, с парой горящих зеленых глаз, которые с состраданием смотрели на него, роняя слезы. Лицо девушки с пышными каштановыми волосами и великолепным алым ртом. Он не мог понять, почему она появилась в его сне, он даже не помнил ее имени. «Где-то они встречались прежде»— подумал он. И увидел ее завернутой в уродливые толстые неудобные одежды с капюшоном. Сейчас она была одета совершенно иначе. Ее высокую полную грудь прикрывал нагрудник из обработанной меди; ремни из золоченой кожи крест-накрест обвинили торс, удерживая сверкающие металлические чаши на груди; короткая юбочка из кожаных полосок, схваченных тяжелыми металлическими заклепками, спускалась до колен; а длинные стройные ноги обвивали ремни сандалий из мягкой оленьей кожи. На богато украшенном поясе висел короткий острый меч. Руки от запястий и выше были украшены серебряными кольцами. Она выглядела теперь не как адепт Священного дерева а как одна из женщин-воительниц Конда. Где же он видел ее раньше? Смутные воспоминания встревожили незамутненную поверхность спящего сознания… Но все воспоминания растаяли, когда он снова погрузился в глубочайший сон.

Когда Ганелон Среброкудрый проснулся, день давно уже наступил. Исполин долго лежал, не шевелясь, разглядывая свою мягкую ночную одежду, промокшую от пота, балки под потолком, поверхность оштукатуренных стен с круглым открытым окном. Через него он мог разглядеть и яркие купола из зеленой меди, и верхушки странных деревьев с листьями, и розовый кусочек стены.

Ганелон лежал неподвижно, сонно моргая и чувствуя себя хорошо отдохнувшим и спокойным. Маленькая ярко-зеленая птичка влетела в окно и устремила на воина хитрый бархатный взгляд, раз или два щелкнула блестящим черным клювиком и упорхнула обратно на улицу.

Гигант проснулся. Но где он находится? Что это за место и где Зелобион? Он сел на край кровати и почувствовал внезапное головокружение и тошноту в желудке. Некоторое время он так и сидел, тяжело дыша и сжимая ночную одежду в руках которые выглядели странно бледными и изнуренными. На исхудавшей плоти резко обозначились сухожилия. Многочисленные шрамы, покрывавшие руку, казались поразительно темными по сравнению с непривычной бледностью тела. Как долго он пролежал здесь? Должно быть, он был болен…

Внезапно в комнату вошла высокая девушка, облаченная в воинский костюм из его сна — кожаную юбку из полосок, скрепленных железными заклепками, развевающуюся вокруг стройных бедер. В руках она держала сосуд с водой и сухую губку. Увидев его сидящим, она невольно выплеснула воду на пол, устланный чистым сухим тростником.

— Ой! Вы в порядке? Ложитесь — вы должны отдыхать, закричала она.

Воин лишь сдержанно засмеялся.

— Ты — Арзила, девушка с которой я разговаривал на корабле… Но почему ты здесь? Я думал, настоятель держит тебя под стражей. Где мы находимся? Тут есть что-нибудь съедобное? Я умираю от голода.

Она поставила сосуд с водой на низенький табурет и толкнула воина обратно на постель.

— Я принесу еду, а вы лежите. Зелобион сказал, что вы должны отдыхать. Время отвечать на вопросы придет позже.

Ганелон со вздохом лег в постель, когда девушка выбежала чтобы позвать кого-нибудь и принести еду. Несмотря на сонливость, он снова ощущал себя единым целым. Его данное Богами тело обладало изумительной способностью к восстановлению и обладало таким резервом силы и выносливости, которые простому смертному и не снились. Да, нахмурился он, осталось еще много вопросов…

Позднее, после того как Ганелон уничтожил два толстых бифштекса и опустошил кувшин крепкого красного вина, девушка-воин поведала ему, как они добирались до Пиомы, после того как старый маг использовал Вокабулу Сокровенного Смысла против Святейшего Хоприга.

Маг и Арзила сплели из трав толстые веревки и сделали из них подобие грубых канатов, чтобы волочь его бесчувственное тело. Завернув исполина в толстые одеяла, они полутащили, полунесли его весь путь до Торгового Города, где обнаружили, что снять комнаты в гостинице не представляет труда. Девушка ухаживала за Ганелоном, пока он метался лихорадочном бреду, а Зелобион тем временем обошел половину городских магазинов, торгующих травами, в поисках лекарства, побеждающего убийственный эффект пентаконтема или, как его еще называют, «спящей смерти».

Какое счастье, что Зелобион прихватил в дорогу хорошую сумму денег из сундуков Карчоя, — проворчал Ганелон, когда девушка закончила свой рассказ. Гигант откинулся на подушки, допивая последние капли вина и чувствуя, как вновь крепнут мускулы и, как возвращается к рукам и ногам утраченная сила. Его метаболизм был организован Богами Времен таким образом, чтобы с огромной скоростью вытягивать из съеденного протеина невероятную энергию.

Реакция девушки на случайную реплику была непонятной. Она опустила голову, прикрыв глаза длинными ресницами.

— А где Зелобион сейчас? — спросил Среброкудрый.

Девушка не ответила, только молча покачала головой. Ганелон почувствовал, как в нем зарождается тревога.

— Отвечай!

Арзила подняла залитое слезами лицо и наткнулась на его свирепый вопрошающий взгляд. Слезы рекой лились из ее огромных зеленых глаз, она в отчаянии кусала губы.

— Я, яс… собиралась держать это от тебя втайне, пока ты совсем не поправишься, н… но я не могу! Я так несчастна.

В следующее мгновение девушка гневно потрясла головой и вытерла глаза маленьким платочком.

— Торговцы Пиомы не принимают чужеземные монеты, пробормотала она тихим голосом. — Это старая пиомазианская традиция.

— Ну и что? Чем же они пользуются вместо монет?

Она достала из мешочка, висящего на поясе, и показала ему несколько толстых квадратиков из материала, похоже на блестящий фарфор. Квадратики с обеих сторон были испещрены какими-то древними символами.

— Так что? Зелобион обменял свои деньги на это? Тогда я не понимаю, в чем проблема!

— Да нет же! Они в принципе не принимают ничьи деньги. Никакие деньги не имеют ценности в этих землях, — с горечью продолжала девушка. — Эти люди — приятный, гостеприимный народ. Толстенькие и приземистые, со смуглой кожей крючковатыми носами и пышными надушенными черными бородами, завитыми тугими локонами. Они готовы продать тебе все на свете, включая собственных жен и детей, но ты обязан заплатить. За все. Мы не могли купить даже чашку воды из городского фонтана!