Выкладки видных экономистов свидетельствовали, что клиент сможет пользоваться всеми благами жизни не менее двухсот пятидесяти лет. А так как люди редко доживают даже до девяноста лет, то перспектива выглядела заманчиво.

Выкладки были безукоризненны, Джек не поленился проверить их. Было похоже, что в проспекте сказана чистая правда.

Компания ставила клиенту только два условия. Во-первых, он должен обязательно работать, конечно, там, где пожелает. “Компания предоставит вам любую работу по вашему выбору и в соответствии с вашими способностями! — говорилось в проспекте. — Неограниченные возможности бизнеса в сочетании с разумным образом жизни позволят вам до конца своих дней пользоваться услугами компании!”

О втором условии говорилось кратко. В том маловероятном случае, если клиент истратит больше, чем может заработать, компания все же не оставит его в беде. Но тогда клиент будет обязан работать только на предприятиях компании. О характере этой работы ему будет сообщено особо — после вступления в силу второго условия.

Короче говоря, когда Джеку объявили, что его кандидатура принята и назвали умопомрачительное число долларов, которые он способен заработать, он не колебался. Слишком мало было надежды найти работу и слишком много желающих занять его место в сотне счастливчиков.

Вскоре ему был выдан голубой билет с золотой короной в углу и с цифрой 37.

Операция и в самом деле оказалась пустяковой.

Уже через несколько дней Джек смог осмотреть свой новый дом с уютным садом и бассейном, с роскошным лимузином в гараже, с электродушем, автокухней и маленькой физической лабораторией. На счетчике машины, которая занимала полстены в гостиной, красовалось многозначное число. Джек с удивлением отметил, что, несмотря на расходы по постройке дома, оно не уменьшилось, а даже несколько увеличилось. Очевидно, машина учла вполне понятный эмоциональный подъем своего клиента и оценила его в долларах.

Дальше все развертывалось как в сказке. Джек получил трудную и интересную работу в физическом центре компании, а через несколько дней он и Энн обвенчались. Через год у них родился ребенок.

Машина действовала безукоризненно. Она была предупредительна, вежлива, скромна, подобострастна. Могла мгновенно подать зажженную сигару или новый костюм. На доставку бриллиантового колье для Энн ей понадобилось всего сорок минут. Помятый в аварии автомобиль был обменен за пятнадцать минут.

Джек начал забывать, что такое деньги. Он носил с собой только мелочь для случайных расходов в пути — на сигареты или сода-виски. Когда Энн хотела купить что-нибудь сама, машина тотчас выдавала Джеку новенькие хрустящие банкноты, которых в ней было видимо-невидимо.

Однажды ночью Джек проснулся от странных звуков. Войдя в гостиную, он увидел в темноте человека, возившегося у пульта. Успел ли Джек пожелать чего-то или сработало защитное устройство, но грабитель упал, а машина соединила Джека с полицией. Полицейские опознали известного взломщика сейфов.

Падкие на сенсации журналисты несколько дней после этого одолевали Джека. Один репортер даже залез в окно.

Журналисты осточертели Джеку давно — в первые дни они только что не ночевали у него. Портреты ста счастливчиков и их рассказы о новой жизни месяцами не сходили со страниц газет и журналов.

— Считаете ли вы, что только договор с компанией позволил вам достигнуть своего идеала? — спрашивали его.

И Джек, поглядывая на радостную Энн, кивал головой — да, только компания дала ему счастье.

Безоблачная жизнь продолжалась почти два года. Потом пошли неприятности.

Как всегда, началось с пустяка.

Какая-то левая газета позволила себе обратить внимание на следующий факт: все сто счастливчиков по странному совпадению оказались подающими надежды физиками. Проныра корреспондент не поленился собрать о них отзывы среди преподавателей и ученых и утверждал, что подобной коллекцией могла бы гордиться любая лаборатория мира. Газета вызывающе намекала на связь одного из директоров компании с концерном, ведущим бешеную разработку гиперонной бомбы.

Недостойное выступление левой газеты потонуло в хоре славословия. Пресса сообщила о предстоящем открытии филиалов компании. Сенатор Липтон потребовал для компании новых крупных ассигнований. Ходили туманные слухи о таинственном исчезновении нескольких известных физиков и о планах строительства ракетных баз на Луне.

Вскоре разразился сенсационный скандал. Шведский траулер подобрал в океане обломки межконтинентальной ракеты, в кабине которой был обнаружен труп человека. При вскрытии у него в голове нашли крохотный прибор. Шведская печать опубликовала заявление, подписанное крупным ученым, профессором Рингом.

“Камикадзе” ядерного века! — закричали газеты разных стран. — Случайность или преступление? Кто из “Золотой сотни” нашел свою смерть в ракете? Допустимы ли опыты на людях?”

Правление компании выступило с опровержением. Все счастливцы налицо, убедительно говорилось в нем. Они по-прежнему благоденствуют в своих виллах. Адреса их хорошо известны, и каждый может сам убедиться, что ни один из них не попал в подозрительную — очевидно, русскую — ракету. Они ждут, что новые тысячи счастливцев в ближайшие дни присоединятся к ним. Успех первого опыта и помощь правительства позволяют компании расширить свою деятельность.

В тот же день было объявлено о предстоящей пресс-конференции профессора Ринга.

Вечером в стокгольмском аэропорту приземлился межконтинентальный стратоплан, доставивший одного-единственного пассажира. Его ждала машина, за рулем сидел господин, хорошо известный в деловом мире. Пожалуй, только шеф полиции знал, что среди знакомых господина есть и такие, отпечатки пальцев которых хранятся в картотеке уголовной полиции. Конечно, сам господин был вне всяких подозрений, и шеф полиции не раз следовал его советам в финансовых вопросах, в свою очередь, дружески снабжая его некоторыми неофициальными сведениями. Последняя их встреча произошла незадолго до посадки стратоплана.

О чем шел разговор в машине, никто никогда не узнал. Известно только, что поздно вечером пассажир стратоплана позвонил у дверей директора Института мозга профессора Свенсона и подал слуге свою голубую визитную карточку с золотой короной. Через пятнадцать минут он был принят хозяином.

— Господин профессор, я буду краток, — сказал гость. — Компания “Золотой век” учредила ежегодную премию в сто тысяч долларов за исследования в области бионики. Я счастлив, господин профессор, сообщить вам, что ученый совет компании присудил эту премию вам за выдающийся труд “Поля головного мозга”.

— Я польщен честью, господин вице—директор, — сухо ответил Свенсон, — но вынужден отклонить эту награду. Серьезные работы последних лет выполнены мною вместе с профессором Рингом, моим научным руководителем. Поэтому я не могу принять награду единолично. Вторую причину моего отказа вы, очевидно, знаете из газет.

— Увы! — вздохнул гость. — В нашем мире радость и горе идут рядом. Хочешь принести радость, но являешься вестником смерти.

— Не понимаю вас…

— Господин Свенсон, премия присуждена двоим. Профессор Ринг безусловно был выдающимся ученым…

— Почему вы говорите “был”? — нервно спросил хозяин.

— Несколько часов назад профессор Ринг погиб в автомобильной катастрофе. Знаете, когда человек тяжело болен, одно неверное движение руля при нынешних скоростях…

— Какой ужас! — прошептал Свенсон.

— Компания “Золотой век” скорбит вместе с вами. К счастью для науки дело, начатое профессором Рингом, будет продолжать профессор Свенсон. Поэтому я прошу вас не отказываться от премии. Профессор Ринг был одинок, наследников у него нет.

— Почему вы сказали, что профессор был болен? — спросил Свенсон. — Это неправда.

— Увы, — вздохнул гость. — Человек в здравом уме не мог сделать заявления, настолько не соответствующего истине, — он кивнул на газеты. — Я сочувствую газетчикам — узнав об этом на завтрашней пресс-конференции, они будут разочарованы.