Жириновский – проект, созданный в недрах КГБ СССР. Он всегда под контролем и всегда договаривается со всеми представителями власти, независимо от того, кто восседает в Кремле. И, кстати, Жириновский этого не скрывает. На мой взгляд, Владимир Вольфович близок по взглядам к Путину. Кроме того, он реальный советник Путина по вопросам Среднего Востока. Это о многом говорит.
Жириновский – человек умный и одновременно больной. Это фантастическое сочетание делает его суперхаризматичным. Вы только попробуйте все мысли, в том числе самые крамольные, запредельные, которые есть у вас в голове, произнести вслух, чтобы их услышали, скажем, домочадцы или сослуживцы. Уверен: очень быстро они отправят вас в психлечебницу, несмотря на то, что вы всего лишь изобразили Жириновского.
Кто там еще в ЛДПР? Митрофанов – бледная тень босса. Малышкин – просто анекдот в штанах. У остальных депутатов от ЛДПР партийный билет – это проездной талончик на время выборов: купил и заехал в парламент.
При этом Жириновский выполняет одну важную и позитивную миссию: он перетягивает на свою сторону националистов и больных людей. На старости лет он наконец признался, что его отец еврей и похоронен в Израиле. Фантастическая и довольно типичная ситуация: русский националист оказался евреем. Пример, впрочем, не единственный. Александр Белов, Михаил Леонтьев, Глеб Павловский работают с тем же контингентом и недалеко отошли от лидера ЛДПР в борьбе за русский народ.
И все-таки Жириновский – самый харизматичный политик России. Конкуренцию ему может составить только Юлия Тимошенко, принцесса украинской «оранжевой» революции. Она тоже очень харизматична, и у нее тоже нет никаких принципов.
Жириновский – феномен российской политики. Он мог быть угрозой для России в 1990-х, а стал политическим шоуменом. Ему прощают все, потому что он не опасен. Яркий, веселый, зажигательный, говорит простым языком, нажимает на патриотические чувства, прекрасно чувствует толпу, знает, кому и что сказать. Это беспринципность, возведенная в политический принцип. Но я уверен, что, когда его никто не видит, Жириновский воет на луну и плачет от тоски.
Владимир Вольфович – все хорошо понимающий и уважающий принципиальную позицию человек. У него самого нет позиции, но он с уважением относится к людям, у которых есть твердые убеждения. И я не раз был этому свидетелем.
Геннадий Зюганов – примелькавшийся и одряхлевший оппозиционер. Он знает, что, где и как сказать. Всегда входит в положение власти. Еще несколько лет – и Зюганов превратится в оппозиционера на пенсии. Он понимает, что засиделся в кресле руководителя партии, все видят, что партия идет вниз, она стареет, ее сторонники тают на глазах. Плюс к тому в последние годы оппозиционность коммунистического руководителя практически сошла на нет. Спокойная пенсия – естественное желание человека, и тут Зюганова можно понять. Да и не являются открытием подобные поведенческие метаморфозы Зюганова. Ради помощи от президента Лукашенко предал своих белорусских товарищей, и в этой истории, как в зеркале, отражается сущность «твердых ленинцев». В начале 1990-х годов белорусские коммунисты поддерживали деньгами и словом коммунистов в России. Потом КПРФ встала на ноги, ей никто уже не угрожал, и Зюганов стал искать более сильных союзников. В этот момент белорусский президент Лукашенко начал уничтожать всех политических противников, включая и местных коммунистов. Зюганов, не задумываясь, сдал их, как ветошь, поскольку в новых условиях Лукашенко оказался полезнее и как пропагандистский ресурс, и как спонсор.
Коммунисты в России очень специфичны. Вместо защиты интересов простого народа они защищают монополии, грудью встают на поддержку «Газпрома» и железных дорог, потому что считают их основой государства. После захвата террористами театрального центра на Дубровке в Москве именно коммунисты выступили против создания специальной парламентской комиссии по расследованию. Меня всегда удивляла их страшная эклектика: с одной стороны – коммунистический интернационализм, а с другой – антисемитизм. Сейчас они на стороне Хезболлы, но против чеченских сепаратистов. Как можно в принципе разделять террористов и боевиков на хороших и плохих? У коммунистов это получается.
Случай с Рогозиным произвел на всех неизгладимое впечатление. Человека подняли до невиданных политических высот, раздули до внушительных размеров, а потом – «лопнули». О Рогозина хладнокровно вытерли ноги. История с партией «Родина» и ее краткосрочным лидером Дмитрием Рогозиным – классика путинского стиля политической разводки. Пример Рогозина послужил наглядным уроком для резвых псевдогероев российского политического спектакля. Но Жириновскому, Зюганову и лидерам помельче Путин нравится. Действительно искренне нравится. За ностальгию по СССР, за сталинский гимн, за борьбу с Западом и демократией.
Если говорить о демократической оппозиции, то на этом фланге ситуация также непростая. Например, мы с Чубайсом ведем бесконечный спор по поводу Путина: Чубайс всегда его поддерживал, я – никогда. И, возможно, еще одной причиной поражения СПС и «Яблока» было отсутствие ясной и четкой позиции по отношению к власти. Либо мы за Путина, либо мы против. Причем позиция «за Путина» уже занята «партией власти» и ее клонами.
В общем, после спокойного рассуждения понимаешь, что не было иного выхода у правой оппозиции, кроме как быть против Путина. Причем в идеологическом плане для нашей партии это было бы абсолютно естественным и органичным. Почему? Президент Путин сделал свой выбор: он ставит на бюрократию, на спецслужбы, он зажимает бизнес, установил цензуру, продолжал войну в Чечне. Все идеологические установки СПС прямо противоположны его курсу. Путин строит бюрократическое государство с гэбэшным уклоном. Это сильно коррумпированное государство, весьма далекое от демократий европейского образца. Мы видим будущее страны совершенно другим, прямо противоположным.
Однако не все логичное очевидно. Как себя ведет любая партия и любой политик? Есть аналитики, политологи, социологи, товарищи, друзья и так далее. Пришел социолог и говорит, что, конечно, к Путину демократическая оппозиция должна быть настроена критически, только имейте в виду, что 75 % ваших избирателей поддерживают Путина. И вы в силу своей принципиальности можете быть к нему в жесткой оппозиции, но вот эти 75 % голосов в таком случае точно потеряете. Нам это твердили в течение всего лета и всю первую половину осени 2003 года, а мы социологов послушали. Считаю, что это было грубейшей ошибкой.
На знаменах СПС написано: «Свобода, собственность, законность!». Как три базовых для нас принципа реализует Путин? Включите телевизор – и все станет ясно со свободой слова. Вспомните дело ЮКОСа – и все станет ясно по поводу неприкосновенности частной собственности. Что касается законности, то посмотрите на прокуроров, оборотней в погонах из МВД и судей. Путин попрал все фундаментальные ценности, за которые мы боролись. И мы не можем быть его сторонниками.
Однако на все эти доводы Чубайс мне отвечает: «Лужков с Примаковым были бы еще хуже». И это правда. Но из нее не следует, что надо поддерживать именно Путина. Почему выбор всегда есть только между такими политиками, как Фидель Кастро, Уго Чавес или Лукашенко? Неужели у России иного выбора нет?
У Егора Гайдара позиция, близкая к моей. Гайдар вряд ли способен поддерживать режим, который считает ошибочным. А путинский режим для него – историческая ошибка. Попытки возродить империю, которую уже невозможно восстановить, попытки поставить всех на колени, когда люди хотят быть самостоятельными и независимыми, Гайдара как ученого очень сильно тревожат. Он даже книгу написал – «Гибель империи», чтобы остановить общенациональное безумие.
У Гайдара есть проблема – синдром премьер-министра. Ему, например, предлагают сделать бюджет или написать концепцию налоговой реформы, и он относится к этим предложениям так, будто остается главой правительства, – очень и очень ответственно. Я его успокаиваю, убеждаю, что он не отвечает за нынешних чиновников и их странные шаги, что он свою голову на их дурацкие плечи не подставит. Но Егор Тимурович все равно будет делать так, словно на нем лежит весь груз ответственности.
