Сталин тоже сделал выводы из боевого применения «американцев». И воспользовавшись, что армия называлась американо-русской, ввел в состав армии своих инструкторов. Не много — одного на каждое подразделение, начиная со взвода и батареи. Но, в целом по армии — тысячи. В их роте было пять советских. Все — офицеры. Ротный говорил, что они все — шпионы ЧК. Но, тогда — молодые американцы смеялись над пожилым казачьим есаулом. Тысячи шпионов? Никакой ЧК не хватит. Это сейчас Пол думает, что так и было. Все эти советские были — НКВД.

Советские инструктора пытались обучить их, молодых, амбициозных, глупых. Но, они — смеялись. Лень было.

Следующие бои их армии были только летом. И вот только тогда Пол понял, что к словам советских стоит как минимум — прислушаться. Потому что, в первом же бою, есаул схватил пулю в живот одним из первых. Он повёл роту в атаку лично, с шашкой наголо, при наградах, в парадных аксельбантах.

Как матерились тогда советские! Пол — всё понимал. Бизнес отца — строительство и лавка скобяных товаров. На стройке — только так отец и разговаривал. Английскую речь — густо фаршируя именно этими словами, именуемыми «мат». Словами, ставшими понятными всей американо-русской добровольческой армии. Даже русским неграм. Словами, которых не найти в словарях.

А есаул улыбался, умирая.

— Под родным небом! — были его последние слова.

Сумасшедший. И несколько непереводимых на язык янки предложений.

С этого момента боем управляли — советские. Пол прислушивался к их словам и командам. И стал понимать, как выжить и победить. Да, все американские танки, с таким трудом перевезённые через океан и бескрайнюю вымороженную пустыню России — опять сгорели. В самый ответственный момент, когда надо было пробивать бронёй оборону бошей, ни одного Гранта не осталось в строю. И тогда Сталин им дал бригаду своих танков. Американцы на своей шкуре увидели разительное отличие их танковой бригады, от бригады Т-34. Их было всего 40. Но, казалось, что Т-34 — тысячи! Они были — везде. Поддержку танками — ощутил каждый солдат армии. Тогда командование армии обратилось в Конгресс, требуя закупить для их соединения танки у Сталина. Но, Конгресс прислал Шерманов и Стюартов. Видимо зная боевые качества этих танков, Сталин не забрал у них уцелевшие Т-34. Танкисты уехали, оставив лишь по 1 человеку на танк — инструктором. Как тогда удивились парни — советские уехали получать новые танки, так как Т-34 называли — устаревшим и не эффективным. Это чудо-оружие — устаревшее? А новые танки, тогда — какие? Летающие?

С горьким сожалением Пол осознал, что технологического разрыва с Союзом не удалось преодолеть до сих пор. И всё из-за этого Стального Медведя. Который, как оказалось, не только снял «Брестскую Крепость» (фильм шёл в прокате с некорректным переводом, это стало понятно, когда Пол «освоил» русский и посмотрел фильм в оригинале), но и сам воевал, лично, командовал особыми войсками Сталина — Егерями, писал музыку и песни, конструировал танки, боевые машины и другое оружие. Слепой инвалид Сталинградской битвы, передвигающийся, как и Президент, Рузвельт, с помощью хитроумного изобретения.

Летом 44-го Пол лично познакомился с Медведем и его егерями. Они тогда опять воевали в Карелии. И не знали, что по их душу прибыла целая панцергренадерская дивизия СС. Гитлер решил одним ударом расправиться с этой пиар-акцией Сталина — русско-американской армией. С этим олицетворением русско-американского воинского единства. Да, в 44-м она называлась именно так. Потому что, советских в её рядах — уже было до четверти. Просто, советские военнослужащие — дольше выживали. Меньше несли потерь. Граждане США выбывали из строя быстрее, чем успевало приплывать пополнение рекрутов. К тому моменту Пол уже был ветераном роты, имел звание первого сержанта. Ротой командовал советский капитан Попов. Как стал временно исполнять обязанности после гибели есаула, так и шло. По-советски — «врио». Как говорил Попов:

— Нет ничего временней постоянного и постояннее — временного.

Чудная философия. Русская. С врождённым вывихом.

Удар танков свежей дивизии бошей был страшен. Боевые порядки армии были пробиты сразу и на всю оперативную глубину. Как бы это не выглядело для кабинетных теоретиков невероятным, но одна танковая дивизия СС в клочья порвала всю экспедиционную армию американцев. Солдаты бежали с поля боя целыми ротами. Не бежали — только советские. Умирали там, где были. Стиснув зубы. Многие — с улыбкой и с мокрыми дорожками слёз на лице, прыгали под танки с рюкзаками, полными взрывчатки.

В тот момент Пол уже не думал, что они сумасшедшие. Он сам — стал сумасшедшим. Он смеялся в лицо бегущим американским парням, он смеялся, стреляя в немцев, он не бежал от накатывающих танков с крестами. Он — обезумел. В этот день он трижды бился в рукопашную с панцергренадёрами СС, был дважды ранен, но, как и светские — не покинул позиций после перевязки.

Наступил момент, когда из американцев в живых остался только Пол. Остальные — были убиты или бежали. И были советские. В изорванном, грязном, окровавленном обмундировании, они, горящими адским пламенем глазами, смотрели на проходящие над ними танки, тяжело переваливающиеся через траншеи, чтобы потом встретить пехоту СС — панцергренадёров в коротких, яростных бульдожьих схватках не на жизнь, а на смерть. И Пол — бился вместе с ними. На него нашло какое-то безумие — они атаковали панцергренадёров, выбили их из траншей. Вчетвером атаковали две дюжины немцев.

Как это было — Пол не может вспомнить до сих пор. Из их четвёрки выжил только Пол. Он вышел к Попову практически голый, в крови — с ног до головы. В одной руке — сломанный штык-нож, в другой — малая саперная лопатка с намотанными на ней кишками. Попов отпаивал его спиртом, тщетно вызывал хоть кого-нибудь по рации.

Их было только двое в этом блиндаже, с просевшем перекрытием — «накатом», по которому проехал тяжёлый танк с крестом. Васильев вызывал по рации молчащую «Аризону», Пол смотрел со злостью на проходящие мимо танки с крестами, на пятнистые силуэты эсэсовцев. И вот рация ответила:

— Омаха, назовись!

— Капитан Попов! Кто вышел на связь?

— Капитан, это Медведь. Обозначь себя, а то — зашибём!

Попов кричал координаты, затем — радостно прыгал. Пол не понимал, чему он радуется.

— Егеря! Понимаешь, Паша! Егеря! Наши!

Появление Егерей не было эффектным, но было эффективным. Танки с крестами загорались и взрывались один за другим. Немцы бежали от редкой цепочки таких же пятнистых солдат, что двигались по полю боя перебежками, то и дело — залегая, прикрывая друг друга огнём. И они все — поголовно были вооружены скорострельным оружием. Автоматические и самозарядные карабины. Ручные пулемёты — у каждого пятого. И откуда-то из-за их спин били орудия безбашенных танков, «самоходов» — по-русски, расчищая путь Егерям.

Эти егеря — тоже были сумасшедшие. Тоже — постоянно улыбались, как безумцы.

А потом Пол чуть ещё раз не свихнулся — появилось ЭТО. Чёрный монстр, похожий на человекообразного чёрного омара, вставшего на дыбы, так же, покрытый панцирем, весь в наростах, шипах, вместо рук — острые клешни, шипы или рога на лбу, локтях, коленях, плечах. Пол вышел из ступора при виде ЭТОГО. И впервые за этот безумный день — испугался. Но, закусил губу, побежал в атаку на монстра с криком атаки безумных русских:

— Ура!

Попов бросился наперерез, Пол увернулся от него приёмом из футбола. Егеря тоже побежал его ловить, но ЭТО остановило их, просто отмахнувшись. При этом, у него — полностью исчезли шипы и клешни. Остался человек в черной броне. Пол ударил лопаткой в основании шеи монстра, не причинив никакого вреда, а лопатка — сломалась. Пол ударил осколком штык-ножа в корпус — сломанное лезвие соскочило.

Чёрный панцирь сполз с головы монстра, обнажив лицо и белые глаза:

— Безумству храбрых поём мы песню! Остановись, глупец! Я — Медведь. Как твоё имя?

— Пол Турбин.

— А как бабушка назвала?