Грациозной походкой она пересекла комнату и открыла дверь ванной.

– Здесь просто роскошно, – бросила она через плечо. – Две раковины.

Море позолоты. Но ванна слишком мала для тебя, так что, боюсь, ты не сможешь переночевать в ней.

– Я буду спать здесь. – Тэйн решительно плюхнулся в кресло. – Можешь первая принять ванну. – Он закрыл глаза. – Только побыстрее.

Она повиновалась без возражений. В ванной она разделась и наскоро приняла душ, стараясь не думать о том прекрасном времени, когда они принимали душ вместе.

Она свою кожу холила, лелеяла, Тэйн же, как правило, яростно скреб свое золотистое тело, словно стараясь смыть с себя груз лет. Таким образом, ее полотенце оставалось почти сухим, его же можно было выжимать. Как же ей не хватало теперь этих его мокрых насквозь полотенец…

Она внимательно оглядела себя в зеркале. Боже, неужели это она? Довольная тем, что она увидела, она провела пальцами по своей красивой, полной груди.

В зеркале отражалась красивая длинноногая девушка с матово блестящей кожей. Коротенькая грация едва прикрывала ее бедра тонкой полоской кружев. Да, отметила она с удовольствием, теперь она выглядела так же, как когда-то, до свадьбы.

Сапфира быстро завернулась в чистое полотенце и вышла из ванной.

Тэйн по-прежнему сидел в кресле, спинка которого доходила ему лишь до лопаток, голову же положить было и вовсе некуда. Только мазохисту могла прийти мысль провести таким образом ночь. И только садист мог позволить ему сделать это.

– Тэйн, ванна свободна, – мягко произнесла Сапфира, уверенная, что заснуть в такой позе он не мог. – Слушай, я не понимаю, почему бы нам обоим не провести эту ночь в удобной постели. Она достаточно широкая. Я уверена, что ты не подстроил это все специально, так что в сложившейся ситуации это будет самым разумным.

– Это очень милосердно с твоей стороны, Сапфи. – Он посмотрел на нее из-под прикрытых ресниц. – Я учту твое предложение.

– Отлично. – Она скользнула под простыню, сняла с себя полотенце и бросила его на пол. – Тогда спокойной ночи!

Тэйн поднялся на ноги и пошел в ванную. Через несколько минут он опустится на кровать радом с ней. Почему она с таким возбуждением ждет этою? Просто она весь вечер думала именно об этом. Ей было так хорошо отличная еда, великолепное вино и чудесная компания. Она ни в чем себе не отказывала и чуть ли сама не уверилась, что они по-прежнему идеальные любящие супруги, имеющие в довершение картины двух очаровательных крошек. Так пусть эта иллюзия продлится еще несколько часов. А утром она постарается спокойно вернуться к суровой реальности.

Она лежала без сна, каждая клеточка ее тела напряженно ждала Тэйна. Вскоре она заснет, убаюканная собственными мыслями о том, что могло бы сейчас произойти.

Она услышала, как отворилась дверь ванной, потом Тэйн щелкнул выключателем, и она всем существом и всеми нервами почувствовала его приближение. И – ничего, только тишина и пустота рядом с ней.

– Тэйн? – Она потянулась к настольной лампочке. Тэйн, по-прежнему в брюках и рубашке, скрючился в кресле, подперев голову ладонями. – Тэйн! – резко окликнула она его.

Ответа не последовало. Она раздраженно вздохнула, выбралась из кровати и подошла к нему.

– Тэйн! – Сапфира потрясла его за плечо. Ресницы его дрогнули, скулы напряглись. – Что ты делаешь? Мы же договорились, что ты ляжешь в кровать!

– Ни о чем мы не договорились! – рявкнул он в ответ. – Я сказал, что учту твое предложение. И я его учел, но не принял. Ради Бога, иди спать, Сапфи, и оставь меня в покое!

– Но это же глупо! – Сапфира стояла, расставив ноги, уперев в бока руки, не думая о том, как она выгладит в его глазах. Она была разгневана, потому что ей было невыносимо видеть Тэйна в такой неудобной позе. Она была расстроена, потому что ее планы хоть эту ночь провести рядом с ним рухнули. Она была озадачена, потому что не понимала причину его сопротивления. – Ты что думаешь, я стану приставать к тебе?

– Нет. – Он распрямился в кресле и вдруг, к удивлению Сапфиры, встал во весь свой рост. – Нет, Сапфи, – повторил он уже мягче. – Дело в том, что я не уверен, смогу ли я сам оставаться спокойным и не стану ли сам приставать к тебе.

Сказанное было настолько неожиданным, что у нее перехватило дыхание, и она в изумлении уставилась на него.

– Думаешь, я вру?

Сапфира не двигалась с места – даже когда он протянул к ней руки, даже когда он прижал ее к себе, даже когда он стал гладить ее, – она не сопротивлялась, только подняла голову и, задрожав от удовольствия, приоткрыла губы в ожидании поцелуя.

Тэйна тоже охватила дрожь. И не какая-нибудь поверхностная, нет, она исходила из самых глубин его существа. Она обвила руками его шею и притянула к себе его голову. Она так ждала его поцелуя, такого желанного для нее, предопределенного всеми событиями предыдущего вечера, что, когда Тэйн выпустил ее из объятий, ее охватило опустошающее ощущение потери.

– Теперь ты понимаешь, почему я отказываюсь лечь вместе с тобой? – спросил он хриплым голосом, в котором слышалась насмешка. – Оставь меня в покое, иначе я за последствия не ручаюсь. Понимаешь?

– Понимаю. – Свои мысли Тэйн изложил достаточно четко, но она все равно не отодвинулась от него, лишь провела языком по пересохшим губам, что не ускользнуло от Тэйна, внимательно следившего за ней глазами, потемневшими от возбуждения. – Я… я не смогу заснуть, если ты будешь спать в этом кресле.

– Десять секунд, Сапфи, – с усилием проговорил он. – Даю тебе десять секунд, чтобы вернуться в постель и выключить свет, иначе…

Сапфира про себя досчитала до десяти, не двигаясь с места. Она слышала его затрудненное дыхание, понимая, что ведет себя вызывающе. Ну и что? Почему бы не довести до логического завершения этот чудесный вечер? Одна, самая последняя, ночь, пусть даже она не станет ночью их взаимной любви, но она проведет ее подле самого близкого человека. Воспоминаниями о ней она будет жить в ожидающем ее одиночестве.

Тэйн легко поднял ее на руки, отнес в кровать и выключил свет. Она потянулась к нему, дотрагиваясь руками до его шеи, ощущая напрягшиеся мышцы. Он застонал, и она стала смелее, продвигаясь ладонью к его животу поверх ремня на брюках. Еще чуть-чуть, ну совсем чуть-чуть…

Он скрипнул зубами и немного отодвинулся, но она поняла – он не отвергает ее. Когда он снова приник к ней, одежды на нем уже не было. Она возобновила свои ласки, вспоминая со сладким замиранием сердца его знакомое до последней клеточки такое любимое тело.

Сапфира вновь почувствовала себя молодой и беззаботной, она упивалась радостью физической близости, растворяясь в чувственном удовольствии от ласк Тэйна. Он, спустив с ее плеч тоненькие бретельки, нежно целовал ее грудь, проводя языком по напрягшимся соскам.

Тэйн стянул с нее алую грацию, и Сапфира застыла от ужаса – в памяти ясно всплыло выражение отвращения на его лице в последний раз, когда они были вместе. Но уже через мгновение она испустила вздох облегчения: темень ночи скроет ее обезображенную родами фигуру и, уж конечно, он не сможет почувствовать пальцами маленький шрам.

Он говорил с ней руками и губами, она отвечала невнятным бормотанием и вздохами наслаждения, горя от желания, так долго дремавшего в ней. Через несколько минут их разгоряченные тела были охвачены огнем страсти. Словно в агонии, Тэйн выдохнул ее имя: Сапфи! – и она отдалась ему со сладостной щедростью, ничего не требуя взамен. Он застонал, достигнув пика экстаза, и Сапфира возликовала от доставленного ему счастья.

Он лежал возле нее обессиленный, не способный шевельнуть пальцем, словно Самсон, лишившийся сил, когда вероломная Далила остригла его волосы. Сапфире интуитивно захотелось защитить его, и она обняла его за спину, будто укрывая от грозящей ему невидимой стрелы.

Теперь ее мечта исполнилась. У нее оставалось еще немного времени, утром уже все кончится. Тэйн заворочался и перевернулся на спину. Сапфира положила голову ему на грудь, прислушиваясь к ровному биению его сердца. Она ощущала прилив энергии, словно Тэйн поделился с ней своей жизненной силой, наполнив ее внутренним огнем. Когда утром она проснулась, Тэйна рядом не было. Сапфира припомнила ночные события и решила, что жалеть ей не о чем. Ей не надо кривить душой перед самой собой – она знала наверняка, что любит Тэйна по-прежнему. Сейчас было уже поздно сожалеть о том, что она сама разрушила свое счастье, но по крайней мере ей не надо было больше лгать себе.