— Это же замечательно, Господи… Нет. Не в том смысле… Короче, замечательно, что это пройдет, это весьма затруднило бы им жизнь в социуме… Даже среди оборотней. А Зак выглядит…

— Не утруждайся, я тебя понял. Думаю, как и Мила. — Волчица лишь фыркнула в его сторону и показательно откусила половину сосиски клацнув клыками. — Мне, кажется, она мне угрожает…

Я не выдержала и рассмеялась, едва не теряя еду со рта. Неужели все на самом деле не так страшно? Я же черте чего себе напридумывала, нарисовала в воображении ужасающие картинки… Не знаю, новость о детях, вселяла надежду, отодвигая опасения и пережитый страх чуть дальше, позволяя порадоваться и искренне посмеяться.

— Тебе не кажется… — выдохнула я хохоча, и кинула в него полотенцем, сорвав со спинки стула.

Внезапно Мила завозилась, от чего чуть не опрокинула рядом стоящий стул, а после… улыбнулась. Выглядело это жутко и пугающе, но то, как качалась ее голова и обнаженные клыки — походило на смех, хоть и отдаленно.

— Он сзади, да? — серьезно спросил Сергей, бледнея.

— Кто? — не поняла я, ведь никого на кухне кроме нас не было.

— Я, наверное! — донеслось из-за дверного проема. В следующую секунду Сергею в голову прилетела какая-то книга в коричневом переплете. Тот успел отклониться и поймать ее в каких-то миллиметрах от цели. — Ну, что гаденыш… — пробасил разъяренный Баха. Мамочка моя, дорогая! Это же как его перекосило. Глаза кровью налитые, того и гляди вывалятся, вздутые вены по всему мускулистому телу, которое он стыдливо прикрывал… эмм… моим пальто. — Убивать тебя сейчас буду. — метнувшись отвесил Сергею оплеуху такую, что стекла зазвенели. — Так, а это… — ткнул пальцем в книгу, — На стол положи, не для тебя это.

— Баха! — взревел Сергей. — Хватит! Я сполна уже заплатил за все!

— Я тебе сейчас покажу заплатил, я тебе покажу сейчас хватит… — пока Сергей отбежал на другой конец стола, Баха стыдливо прикрывал срамные места и изучающие осматривался. Цель была найдена — в Сергея полетела хлебница.

— Да хватит вам! — опомнилась я, увидев как Сергей сжимает кулаки и играет желваками. Бросилась к голому оборотню. — Послушайте, Сергей сегодня потерял брата, он не хотел рисковать вашей женой, честное слово. — затараторила я, — Он вообще нас сразу отправил подальше от опасности! — о том, что он нас отправил в еще большую опасность, я решила благоразумно промолчать.

— Девушка! — гаркнул он, что у меня в ушах зазвенело. — Вы не могли бы заткнуться, до вас еще дойдет черед! — интересно, а я что сделала?

— Ладно! — подняла вверх руки, признавая поражение. — Я тогда принесу вам хотя бы штаны, чтобы не отсвечивали тут… тем самым… А вы, хоть поубивайте тут друг друга, раз мозгов нет, я бессильна. Своими же не могу поделиться… — последнее уже бормотала выходя из кухни.

Разложенная стопками одежда лежала на втором этаже в кладовой, туда я и направилась. Больше времени у меня занял поиск подходящего размера для этого громилы, чем проделанный путь туда и обратно. Вернувшись я застала скучающую Милу, чахнувшую над сковородой с остатками яичницы, как Кощей над златом.

— Никак? — заботливо спросила я. Еще бы что-то в нее влезло, столько всего слопать. Она кивнула тяжело вздохнув. — А эти Альфа-самцы где? — она мотнула головой в сторону окна и вновь уставилась в сковороду печальным взглядом.

Выглянув в окно, я побледнела: два Волка, не уступающих размерами и силой друг другу, норовили вцепиться в глотку и завалить противника.

— Они поубивают друг друга?! — воскликнула я. Мила язвительно фыркнула, равнодушно смотря в окно.

Все закончилось быстро. Никто никого не победил, они попросту извалялись по земле и выпустили пар. Ну, судя по тому, что вошли уже, чуть ли не в обнимку. Я с них шизею…

Окинув голого Сергея надменным взглядом поймала озорно-подмигивающий. Я просто в шоке от его перепадов настроения… Может у него настройки какие заводские слетели?

— Штаны надень… — приземлила его я.

— Обязательно, после того, как ты потрешь мне спинку… — мурча, он рывком прижал меня к себе, ткнулся носом в шею, шумно дыша. — Моя пара же не откажет мне в этой прихоти?

— Знаешь ли…

— Пара? — Баха вновь прикрылся МОИМ пальто… Я закатила глаза. Господи, в этом доме только моё пальто на вешалке у дверей что ли?

— Да, Вика моя истинная пара. — счастливо выдохнул довольный волчара.

— Ну это я по ее метке понял, а твоя где? — хохотнул басом громила, вжимая в себя Волчицу

— В процессе.

— Не признала?

— В процессе. Вика еще ни разу не обращалась… — нехотя произнес Сергей, сдвинув свою руку на мою задницу. Я тут же заерзала, выравнивая положение. Хам какой-то.

— Я так и понял, не кипятись… Знаешь, — он помолчал, хмуря густые брови, тронутые сединой, а потом закатил глаза, — Давайте завтра с утра поговорим с глазу на глаз. У меня, кажется, есть ответы на твои молитвы… — глядя в глаза Сергею серьезно произнес он. Сергей непонимающе кивнул, соглашаясь и потащил меня из кухни.

— Тебе, что не интересно? — спросила я, оглядываясь на оставшуюся пару. Такая нежность и гармония, что поплевать охота, чтоб не сглазить.

— Интересно. Но если Баха решил, что завтра утром, то значит — завтра утром. Ты меня бараном называешь, но скажу по секрету: присмотрись к Бахе, и ты поменяешь своё мнение.

— Вот уж не думаю. — тихо хохотнула я. — И вообще, куда ты меня тащишь? — запротестовала я.

— Как куда? Я разве не сказал? Спинку мне потрешь… — дебильная и мечтательная улыбка растянулась на его лице, вызывая мой зубной скрежет.

— С какого такого…

— Вика!!! — наигранно опешил он, — Как можно так выражаться!

— Да я серьезно! Не буду я тебе ничего тереть!

— У тебя нет выбора. — пожав плечами, меня наглым образом втолкнули в его комнату и, злорадно усмехаясь, закрыли на ключ двери.

— Подумаешь! Я и тут поспать могу! — фыркнула я. Незаметно для себя я поняла, что больше его не боюсь, не чувствую в нем угрозы. Когда это произошло? Он же пугал меня до чертиков!

— Вика-аа… — протянул этот самодовольный тип, — Ты моя истинная пара, тебе нужно привыкать ко мне. Решено! Ты переезжаешь ко мне.

— Тебе Баха мозг повредил? Если ты меня грызнул за шею, это еще ничего не значит. Я не глухая, я слышала, что говорил Баха — у тебя такая же отметина от меня должна быть. — победно парировала я.

— И будет…

— А вот и нет!

— Будет-будет. Ты захочешь… Очень сильно захочешь…

— Чего ты ко мне крадешься? — прищурилась я, наблюдая, как он медленными-медленными шагами приближается ко мне. — Ничего я не захочу. И жить с тобой не буду. Мне обои не нравятся!

— Переклеем!

— И потолок!

— Переделаем!

— И мебель!

— Поменяем!

— И ты!

— Врешь…

В одно мгновение он прыгнул на меня, повалив на диван и впился требовательным поцелуем в мои губы. Сколько бы я ни упиралась в его грудь кулаками, сдвинуть мамонта проще, чем этого мужчину. И только мне стоило сбавить протест и ответить на его поцелуй, приоткрыв рот, как Сергей победно воскликнул:

— Все! Теперь ты тоже грязная, и идешь со мной в душ!

Что?! Осмотрев свою одежду и ноги, я пришла к неутешительным выводам — этот… он меня испачкал своим грязным туловищем, собака. Избегая смотреть на него ниже плеч, прищурилась:

— В детсад смотри не проспи, бестолочь!

В душе мы все таки не были. Мы были в ванне. Вдвоем. Нет, меня не уговорил Сергей. Меня уговорили его руки, губы, объятия, шепот… Медленно намыливая тела мы пожирали взглядом друг друга, пока притяжение между нами не стало невыносимым. Скользящие нежные движения, наполненная ванная, близость прижатых тел не позволяли долго сдерживаться обоим. Поцелуй за поцелуем, объятия за объятиями, открывали все новые и новые ощущения. Осмелев, я провела рукой по мыльному животу, скользя по твердым мышцам пресса и тяжело вздохнула. Сергей сам перехватил мою ладонь и осторожно положил на свое достоинство, позволяя оценить степень его возбуждения. Я заерзала, несмело проведя рукой вдоль ствола к головке и ахнула, когда рука Сергея потянулась к моему животу. Как двое робких и неумелых влюбленных мы с осторожностью и трепетом изучали друг друга, узнавая по-новому… Обхватив член крепче я увереннее провела вверх-вниз, застонав от проникнувшего в меня пальца. Так горячо, возбуждающе, откровенно, невыносимо… Сергей отозвался стоном на мой, не отрывая глаз от моего лица. Я же все норовила их закрыть от накрывающего с головой удовольствия и смущения.