Будем перебрасывать деньги — на совершенно законных основаниях — так, чтобы некоммерческие корпорации по мере продвижения дел оплачивали расходы. Подумайте над этим. Обычных корпораций лучше иметь хотя бы пару — в случае чего пусть одна обанкротится, а мы выйдем чистенькими. Таков, в общих чертах, мой план. А ты организуй дело так, чтобы все было по закону. Лады?

— Знаешь ли, Делос, — сказал Кэминс, — ты поступишь гораздо честнее, если возьмешь пистолет и пойдешь грабить на большой дороге.

— Что я слышу?! Юрист мне о честности толкует! Нет, Сол, я не собираюсь никого обманывать…

— Вот как?!

— …а просто хочу слетать на Луну. За это все будут платить и именно это в конечном счете получат. А ты спроворишь все так, чтоб вышло по закону правильно; уж постарайся, будь добр. Помнится, один из юристов Вандербилда-старшего в похожей ситуации сказал старику: «Это же и так просто замечательно, зачем же все портить законностью?» Ладно, брат-медвежатник, я расставляю капканы. Еще что-нибудь нужно?

— Конечно. Думай дальше, голова у тебя светлая. Джордж, ты не будешь любезен попросить подойти Монтгомери? Монтгомери — начальник рекламного отдела — имел в глазах Харримана два неоспоримых достоинства. Во-первых, он был предан, а во-вторых, сумел бы с помощью рекламы убедить общественность в том, что леди Годива во время своей знаменитой поездки была одета в трусики фирмы «Карес» или что Геракл обрел свою силу, только потребляя на завтрак «Кренчиз». Явился он с огромной папкой в руках.

— Хорошо, что вы послали за мной, хозяин! Принимайте работу. Раскрыв папку на столе перед Харриманом, он принялся демонстрировать ему наброски и схемы.

— Это — Кински. Отличный парень! Харриман захлопнул папку.

— Это для чего?

— Как «для чего»? Для «Нью Уорлд Хоумс»!

— Видеть не желаю. Мы продаем «Нью Уорлд Хоумс». Погоди, не ори. Пускай ребята доделают: нужно, чтоб перед продажей она поднялась в цене. И слушай сюда. Он быстро ввел Монтгомери в курс дела. Теперь тот согласно кивал, — Когда приступать и сколько на это тратить?

— Сию минуту, и тратьте, сколько понадобится. Не надо мелочиться, это — самое большое из всех наших дел. — Стронг при этих словах вздрогнул. — За ночь прикинешь, а утром встретимся и поговорим.

— Секунду, хозяин. Как вы собираетесь втихаря заполучить все эти привилегии от… хм… держателей Луны, развернув при этом большую рекламную кампанию о том, что полет важен для всех? Вы сами себя не запутываете?

— Я что, такой дурак с виду? Все права получим до того, как ты запустишь новые пробы. Вы с Кэминсом этим и займетесь. Вот вам задачка для начала.

— Хм-м-м… — Монтгомери принялся грызть ноготь большого пальца. — Хорошо. Кое-что я себе уже представляю. А когда все должно быть готово?

— У вас есть шесть недель. Не успеете, можете принести мне заявление об увольнении, написанное на коже с вашей спины.

— Да я хоть сейчас напишу, только зеркало подержите?

— Какого черта, Монти? Я знаю, тебе не справиться за шесть недель. Но спроворь это побыстрее: мы не можем ассигновать на полет ни цента, пока вы не добудете все эти привилегии. Станете медлить — все с голоду подохнем. Не говоря о том, что до Луны никогда не доберемся.

— Ди-Ди! А к чему тратить время на эти липовые права молью изъеденных тропических стран? Если ты твердо решил лететь на Луну, давай просто вызовем Фергюссона и займемся делом.

— Нравится мне твоя прямота, Джордж, — сказал Харриман. — Однажды, году так в тысяча восемьсот сорок пятом или сорок шестом, один шибко умный американский офицер завоевал Калифорнию. Помнишь, что сделал госдепартамент?

— Нет.

— Заставил отдать ее обратно. То ли он был в положении «вне игры», то ли еще что… А через несколько месяцев пришлось захватывать ее опять. Я не хочу, чтобы с нами случилось что-то подобное. Достичь Луны недостаточно, чтобы предъявлять на нее права; нужно подтвердить эти права в земных судах, иначе у нас будет уйма хлопот. Верно, Сол? Кэминс кивнул:

— Да. Вспомни хотя бы Колумба.

— Вот именно. Мы же не хотим, чтоб нас, как его в свое время, надули. Монтгомери выплюнул отгрызенный ноготь.

— Хозяин, вы же отлично знаете, что любые заявки от разных там банановых государств даже все вместе взятые не стоят и цента! Почему бы нам не выбить из ООН те самые права и не начать дело? Этим я займусь не менее охотно, чем двумя дюжинами косоглазых законодателей. Нет, правда! У меня есть идея: протащим это через Совет Безопасности…

— Продолжай думать над этим, потом воспользуемся. Ты, Монти, не понял, в чем дело. Естественно, все эти заявки ни хрена не стоят — кроме головной боли. Но это-то для нас и важно! Слушай. Допустим, мы достигли — или вот-вот достигнем. — Луны. Все эти страны поднимут хай, мы их сами к этому подтолкнем через те липовые корпорации, которые они наделили правами. Куда они побегут жаловаться? Конечно, в ООН! Далее. Все крупные, солидные и богатые государства нашей планеты находятся в северном либо умеренном поясе. Они услышат, на чем основаны наши права, и злобно посмотрят на глобус. Дурак, и тот поймет, что Луна ни над одним из них не проходит.

Самая большая страна — Россия — не имеет ни горсти песка южнее двадцать девятого градуса северной широты. А значит, все притязания отклонят. А отклонят ли? — продолжал он после некоторой паузы. — США будет тормозить — Луна ведь проходит над Флоридой и югом Техаса. Вашингтон станет колебаться: то ли встать на защиту тропических стран и традиционной теории землевладения, то ли считать, что Луна общая. А может, вообще США стоит попробовать загрести себе всю Луну, ведь первыми туда добрались американцы? Тут-то мы и выйдем на свет божий. Неожиданно оказывается, что лунный корабль принадлежит некоммерческой корпорации, учрежденной самой ООН, и эта корпорация оплатила все расходы.

— Погоди, — перебил его Стронг. — Разве ООН может учреждать корпорации?

— А вот увидишь. Правда, Сол? Кэминс кивнул.

— Во всяком случае, корпорация у меня уже есть, я ее несколько лет назад основал. Она может заниматься почти всем, чем угодно, то есть, всем, что относится к научно-образовательной деятельности, а это — понятие весьма широкое. Теперь вернемся к нашему делу. Эта корпорация, учрежденная ООН, попросит своего учредителя объявить лунное поселение автономной территорией под протекторатом ООН. На членство поначалу претендовать не будем, чтоб попроще выглядело.

— Он говорит «попроще»! — сказал Монтгомери.

— Именно. Фактически это поселение будет суверенным государством, имеющим право владения всей Луной и — слушайте внимательно! — право покупать, продавать, принимать законы, давать разрешения на земельные участки, устройство монополий, сбор пошлин и так далее, до бесконечности. И всем этим будем владеть мы! По той простой причине, что большие государства в ООН не смогут изобрести претензий, которые выглядели бы так же законно, как и у экваториальных стран. Если они попробуют применить силовое давление, то в жизни не договорятся о разделе добычи. Если США будут притязать на всю Луну, остальным крупным государствам это придется не по вкусу. Так что они решат сделать проще: сохранить права самой ООН. А фактически — право контроля над всеми юридическими и экономическими делами будет наше. Как тебе мой план, Монти? Монтгомери просиял:

— Будь я проклят, если знаю, зачем вся эта каша, хозяин, однако мне нравится! Здорово.

— А по-моему, совсем наоборот, — проворчал Стронг. — Делос, я помню, ты всякие сделки проворачивал. Некоторые были такими путаными, что даже меня выворачивало, но эта… Похоже, тебя начинает заносить. Харриман глубоко затянулся сигарным дымом.

— Ничего подобного, Джордж. Можешь говорить что угодно, а я собираюсь на Луну! И если для этого придется водить за нос миллионы людей — я это буду делать!

— Но зачем же так?

— А как?

— Ну… Я бы учредил обычную корпорацию, получил бы резолюцию Конгресса, по которой моя корпорация стала бы средством, избранным государством…