Мужчина спустился по трапу. У него было тонкое, красивое лицо, вежливое и серьезное – прямая противоположность полицейскому, которого они оставили в полумиле позади в АТСО-3 взламывать дверь.

– Сандерсон. Я руковожу операцией, – спокойно сказал он. – Мы получили сигнал «Красной тревоги», – констатировал он без паники или излишней озабоченности, подходя ближе и внимательно их изучая.

– Убирайте своих людей, Сандерсон, – сказал Джонс. – Вылет откладывается, ваша команда временно переместит самолет в другое место.

– Какой у вас приказ? Конкретно? – раздражающе невозмутимо спросил Сандерсон, и в эту секунду ожил второй двигатель.

– Все гражданские самолеты автоматически остаются на земле! – крикнул Джонс и вдруг выпрыгнул из джипа и побежал к передней двери «Карибоу». – Убирайте отсюда своих людей, Сандерсон!

– Мы не должны позволить им выключить двигатели, – громко прошептал Мюррею Райдербейт, – пусть они еще немного прогреют их! – сказав это, он тоже выпрыгнул из джипа, Ствол его М-16 был опущен, но он не выпускал из поля зрения двух охранников с винтовками на плече.

– Это собственность Госказначейства, – начал Сандерсон, – я не имею права...

– Вы не имеете права, точка! – отрезал Мюррей, не скрывая ирландских интонаций и наблюдая боковым зрением, как Райдербейт приближается к трапу в кабину пилотов. – Аэродром атаковали, Сандерсон, – продолжал он, – и я ставлю вас в известность о том, что все, находящееся на поле, переходит под юрисдикцию военных. Понятно? – кричал он, стараясь быть услышанным через вой пролетающих над головой истребителей.

Время шло. В любой момент мог прибыть патруль военизированной полиции, чтобы дать Сандерсону тот же приказ или расследовать убийство офицера ЦРУ и то, что случилось со служащими Госказначейства в двух машинах без номеров и «лендровере» с мощным радио.

Сандерсон заволновался:

– Мы ждем возвращения двух автомобилей с инструкциями по эвакуации, – медленно начал он, но Мюррей перебил его:

– Ваши две машины уничтожены ракетами вьетконговцев. Я получил приказ лично от генерала Грина. В случае вражеской атаки операция «Лейзи дог» замораживается, ваш персонал отзывается, самолет отдается под охрану людей генерала Грина. То есть под нашу охрану, Сандерсон, плюс дополнительный наряд, который прибудет с минуты на минуту. А теперь начинайте действовать, сэр.

– Если этот самолет пострадает...

– Если этот самолет пострадает, вам прищемят задницу! – меньше чем в четверти мили от них взорвалась еще одна ракета. Мюррей воспользовался своим последним козырем: – Сэр, за безопасность на поле отвечают военные. Я последний раз приказываю вам убрать своих людей!

– Команда этого самолета все инструкции получает от меня, – спокойно сказал Сандерсон и подошел к двум охранникам Госказначейства, стоящим у джипа напротив «флитвуда».

Он что-то шепнул им, они кивнули, отдали честь и забрались в джип. Сандерсон подошел к передним дверям «Карибоу», возле которых стоял Райдербейт.

Родезиец позволил ему подняться на борт. Команда была все еще в кабине, все двигатели работали. Через секунду отъехал джип с охранниками, а за ним и «флитвуд». Мюррей кивнул Нет-Входа, тот прыгнул в заднюю дверь самолета и быстро закрыл ее за собой.

Мюррей выждал десять секунд, забрался в переднюю дверь, оттолкнул трап и захлопнул за собой дверь. Внутри в абсолютной темноте он ослабил ремешок шлема и вдруг понял, что облокотился о человеческое тело. Оно было расслабленным. Мюррей коснулся его, голова человека упала на плечо, а потом и все тело, как мешок, скользнуло по металлическим ступенькам и осело возле двери.

В тот же момент, несмотря на рев двигателей, он услышал странные звуки. Глухой стук ударов, фырканье, шарканье – возня борьбы. На фоне трескотни приемника: «Контроль вызывает „Лейзи дог“, вы слышите меня, вы слышите меня?..» происходила жестокая схватка. Мюррей взглянул вниз и понял, что заваленное им тело принадлежит Сандерсону. Казалось, шея его была сломана. При тусклом свете от панелей управления Райдербейт и Джонс, орудуя руками, ногами и прикладами, схватились с двумя мужчинами. Они дрались на небольшом пространстве, раскачиваясь, как танцоры. Два пилота в шлемах ловко увертывались от ударов.

Мюррей поднялся в кабину. В руке Райдербейта мелькнул нож, и один из пилотов начал оседать на пол. Второй пилот отступал в угол кабины, шлем слетел у него с головы и болтался на шее. Из наушников доносился какой-то треск. Пилот развернулся, что-то держа в руке. Нет-Входа схватил его за запястье, в темноте грохнул выстрел. Мужчина отшатнулся к стене, половина его лица вдруг исчезла. Негр стоял с пистолетом сорок пятого калибра в руке и качал головой:

– Ну и месиво! – буркнул он.

В дверь громко постучали. Райдербейт уже занял место пилота и работал с приборами, не обращая внимания на монотонное потрескивание в наушниках: "«Курли Мантл» вызывает «Лейзи дог», вы слышите меня? "

В дверь продолжали тарабанить. Родезиец выглянул в боковое окно и крикнул Мюррею:

– Там пустой «моук»! Посмотри, что это за ублюдок и постарайся его утихомирить. Если не получится, – он взглянул на M16 у Мюррея в руках, – разнеси им головы! Мне нужно еще несколько секунд, чтобы набрать обороты. Груз на борту, солдат!

Сзади них Нет-Входа стянул за ноги вниз в грузовой отсек пилота со снесенной половиной черепа. На лестнице остался широкий, липкий след. Мюррей старался не смотреть на него. Пуля сорок пятого калибра разнесла череп, как яйцо. Осколки костей и мозги разлетелись по всему полу в кабине и заляпали стены, Джонс тащил труп по узкому проходу между двумя рядами упаковок из водонепроницаемой бумаги, каждый из которых был как минимум в три фута высотой. Мюррей не стал останавливаться, чтобы их проверить. Подойдя к двери, он почувствовал, что подошвы его ботинок стали липкими. Двигатели завыли громче, в дверь затарабанили с новой силой.

Он открыл ее меньше чем на дюйм и увидел лицо Жаки: она смотрела на него, рот открыт, прядь волос упала на один глаз. Жаки всем телом надавила на дверь, и Мюррей увидел под крылом самолета «мини-моук» армии США. Издалека к ним приближались машины с зажженными фарами и включенными красными мигалками. Мюррей втащил Жаки внутрь, закрыл дверь и запер на замок.

Она повернулась и прижалась к нему, обхватив за шею руками.

– Они едут, – крикнул Мюррей Райдербейту. – Наверное, полдюжины машин!

Райдербейт, не поворачиваясь, поднял руку и продолжал без выражения переговариваться с Нет-Входа: «Закрылки подняты... мощность наполовину... проверь пневматические тормоза... полная мощность...» Пол качнулся, и они двинулись с места, Мюррей вырвался из объятий Жаки и схватился за лямку парусинового сиденья. Он увидел, как она посмотрела на Сандерсона, а потом на пилота в грузовом отсеке. Лицо ее ничего не выражало, и Мюррей почувствовал слабый шок.

Пол начал раскачиваться. Перетянутые проволокой упаковки начали сдвигаться и дрожать, каждый слой был разделен листами фанеры. Жаки вошла в проход и выпрямилась, схватившись за левые упаковки. Потом она надорвала ногтем черную бумагу и отдернула ее в сторону до самой проволоки. Мюррей шел за ней. Пол начал подниматься, Жаки повернулась и поцеловала его. Она смеялась, зажав в руке толстую пачку денег, завернутую в бумагу с печатью Банка Индокитая.

– C'est epousstoufflant![46] – воскликнула она, используя старомодный сленг Сорбонны. – Загасили с первого раза.

Мюррей посмотрел на пачку денег я при тусклом красном свете из кабины пилотов смог различить лицо старого Бена Франклина – стодолларовые банкноты. Мюррей кивнул и легкомысленно сказал:

– Чтобы получить это, пришлось убить как минимум четверых человек. Один из них – твой муж.

Жаки немного удивленно посмотрела на него:

– О? Где?

– В АТСО-3. Он вошел в комнату и застал нас. Райдербейт воспользовался своим ножом.