Общим направлением в культуре эпохи Возрождения и «нового времени» непосредственно следовавших за ним веков – было внимание к материальному миру, попытки овладения силами природы, что не могло не сказаться и на лечебной медицине.

Выдающимися представителями клинического направления в медицине XVII-XVIII вв. явились Томас Сиденгам в Англии и Герман Бурхав в Голландии. Сиденгам (1624-1689), практический врач в Лондоне, приобрел огромную популярность на родине и за ее пределами и был прозван английским Гиппократом, или Гиппократом нового времени. Подобно Гиппократу он внимательно наблюдал за больными и руководствовался этими наблюдениями в своей лечебной практике.

Сиденгам дал подробное описание ряда болезней, особенно детских и инфекционных – скарлатины (которую он назвал scarlet fever), краснухи, коклюша, рожи, хореи, подагры и др. Одним из первых он применил для лечения малярии кору хинного дерева – новое тогда средство, ввозимое из Южной Америки и с недоверием встреченное в Европе. Надпись на его памятнике гласила: «Медик, славный на все времена (навеки)» (Mediclis in omne aevum nobilis).

Еще большее влияние на развитие практической медицины имел Герман Бурхав (Бургав) (1668-1738), профессор Лейденского университета в Голландии, прозванный «учителем почти всей Европы». Его ученики стали видными учеными в разных странах: А. Галлер – физиолог в Швейцарии и Германии, врач-материалист Ж.-О. де Ламетри во Франции, Г. ван – Свитен – руководитель медицинского дела в Австрии, декан медицинского факультета в Вене и др. Одновременно с медициной Бурхав преподавал химию, но процессы жизни в организме он истолковывал преимущественно в плане не химических, а физических явлений, в духе ятрофизики – «по законам механики, гидростатики, гидравлики». Так, образование тепла в теле он объяснял трением крови о стенки сосудов, воспаление – трением застоявшейся в мелких сосудах крови и т. д. Среди других нововведений Бурхав начал применять в клинике термометрирование больных, пользуясь термометром Фаренгейта. Сущность учения Бурхав изложена в его книге «Введение в клиническую практику» («Introductio in praxin clinicam). Прежде всего, считал он, необходимо наблюдать больных у их ложа, посетить и видеть больного.

В то время это положение имело большое принципиальное значение: оно утверждало метод наблюдения и опыта, было направлено против схоластических пережитков, против средневековой медицины галенистов.

В России принцип обучения врачей у постели больного имел свои традиции. В 1682 г. вышел указ о создании в Москве двух «шпитален», где молодые врачи получали бы «науки своей изощрение» и где одновременно «и больных лечить и врачев учить мочно было», т. е. имелась в виду по существу клиническая подготовка врачей. Схоластика, господствовавшая в западноевропейских странах, никогда не оказывала большого влияння в России. Традиции медицины в России привели в XVIII в. к ее сближению с передовыми медицинскими центрами Падуей и Лейденом, где в основе преподавания лежал тот же клинический принцип. Сближению с Лейденским университетом способствовали также широкие торговые связи с Голландией еще с XVII в.

Среди других видных представителей клинической медицины этого периода в Лейденском университете следует назвать Франциска де ле Боэ Сильвия (1614-1672), также имевшего большое количество учеников и оказавшего заметное влияние на клиническую медицину в других странах. Так, основоположник патологической анатомии Морганьи в своем классическом труде (1761) имел возможность опереться на труды голландского клинициста. Сохранившиеся в анатомии обозначения fossa Sylvii, aquaeductus Sylvii свидетельствуют о работах де ле Боэ Сильвия по изучению головного мозга. Придерживаясь в отличие от Бурхав не ятрофизических, а ятрохимических взглядов, он выдвигал в своем учении на одно из первых мест значение «ферментации» – процесса превращения в организме одного вещества в другое под влиянием гипотетических «ферментов» с образованием продуктов противоположного вида – кислот и щелочей.

Из новых методов исследования, обогативших в тот период медицину, следует отметить предложенное венским врачом Леопольдом Ауэнбруггером (1722-1809) выстукивание грудной клетки – перкуссию (1761). Осмеянное и отвергнутое венским медицинским факультетом новое предложение несколько лет не находило применения. Теофилу Лаэннеку (1781-1826), выдающемуся клиницисту, принадлежит разработка методов выслушивания стетоскопом и непосредственно ухом – аускультация, а также заслуга в изучении патологии органов дыхания, в частности туберкулеза легких.

Из других отраслей лечебной медицины в то время получила значительное развитие хирургия, в первую очередь в Англии и Франции. Из хирургической школы при старинном Госпитале св. Варфоломея (основан в 1137 г.) в Англии вышел выдающийся хирург, биологи патолог Джон Гантер (1728-1793). Его имя носит Биологический музей в Лондоне, имеющий мировую известность, оборудованный на основе его сравнительно-анатомических препаратов. Дж. Гантер явился крупным естествоиспытателем и одним из основоположников новой научной дисциплины – экспериментальной патологии. К числу его многочисленных учеников относится Э. Дженнер. Во Франции успехи новой хирургии, заложенной в XVI в. Амбруазом Паре, нашли выражение главным образом в усовершенствовании хирургического образования, научной подготовки хирургов. Вместо прежней, восходившей к традициям Средних веков ремесленноцеховой подготовки была создана Хирургическая школа при Братстве св. Козьмы (Fraternite-Saint-Comes), а затем и высшее учебное заведение – Хирургическая академия (1731). Медицинский факультет Парижского университета тщетно пытался продолжать свое многолетнее сопротивление этому давно назревшему событию, подрывавшему схоластическую средневековую традицию, подчиненное положение хирургии и хирургов. В 1743 г. Хирургическая академия была полностью приравнена в правах к медицинскому факультету университета. Но фактически она вскоре переросла его по научному значению, развивая научную хирургическую деятельность во всей стране.

Промышленный переворот в Англии и Великая французская революция, окончательно утвердившие капитализм в правах как социально-экономическую систему в общеисторическом плане, не только создали предпосылки для перехода к крупному машинному производству, но и повлекли за собой бескомпромиссную ломку общественных отношений, обеспечили более успешное противоборство нового мировоззрения со старым и в конечном счете безраздельную победу первого над вторым. Капиталистическому развитию способствовали революция 1848 г. в некоторых странах Западной Европы, буржуазно-демократическая революция на завершающем этапе гражданской войны 1861-1865 гг. в США, ряд социально-экономических и политических реформ в отдельных странах.

В результате утверждения и развития капитализма «…все больше развивался характер государственной власти как орудия классового деспотизма, политической машины, существующей для того, чтобы увековечить с помощью насилия социальное порабощение производителей богатства теми, кто его присваивает, как орудия экономического господства капитала над трудом» [48].

В погоне за обогащением буржуазное общество ускоряло темпы развития производства. Продолжая усиливать эксплуатацию трудящихся и создавая невыносимые условия для их существования, оно в то же время стремилось обеспечить технический прогресс, создать более усовершенствованные машины, расширить источники и запасы сырья, развивать средства транспорта и связи. Заинтересованное в совершенствовании производительных сил, оно вынуждено было открывать учебные заведения по подготовке квалифицированных специалистов для фабрик и заводов, для организации и управления производством, создавать условия для развития естественных наук.