– Нет, – встрепенулась девушка.  – Покажешь мне место, где создаешь свои скульптуры?

«Успокойся, Диана. Это только для тебя, не ради репортажа».

Обычно подобное состояние она испытывала, когда натыкалась на нечто эксклюзивное, подходящее для журнала. Или творчества. Но нет. Никаких статей о Назаре она писать не станет. Он ей доверяет. Неизвестно только почему. Она не может его подвести.

– Иногда. Скульптуры – не самоцель. Предпочитаю, когда мои работы украшают не выставки, а дома, в которых обитают счастливые семьи. Но иногда, под вдохновение, получается что-то, способное поместиться в ограниченном помещении и не мешать жаждущим признания. И тогда я позволяю уговорить себя показать это скучающей публике.

– Почему сразу скучающей? Некоторые искренне любят искусство!

– Какое… громкое слово. Погодика, сейчас вспомню: способ духовной самореализации посредством чувственно - выразительных средств : звука , пластики тела, – он сделал паузу и красноречиво взглянул на Диану. Понимание того, что в цитате речь идет лишь о танце, не помогло избежать воспоминаний о вчерашнем эпизоде в «Жуке». Пришлось сделать глубокий вдох, и не единственный. А Назар тем временем продолжал: – … рисунка , слова , цвета , света , природного материала . Тайна рождения искусства так и осталась загадкой. Может, попробуем разгадать ее вместе? Тем более…

Сердце в груди колотилось все сильнее.

– Что «тем более»? Не многовато ли пауз?

– Мне нравится твое нетерпение. Указывает на возможные перспективы.

Назар все меньше напоминал обычного кузнеца. Да он философ! И искуситель.

– Оставим в покое перспективы. Ты не закончил мысль. И если это твое правило – не добираться до сути, боюсь, что перспективы могут оказаться нереализованными.

– Боишься? – Неужели она сформулировала именно так?! – С ума сойти, как мне это нравится!

– Нереализованные перспективы?!

Он сведет ее с ума! Она уже готова заняться перспективами тотчас.

– Пикировка с тобой. Настоящее наслаждение.

– Прямое свидетельство того, что ты ничего не знаешь о наслаждениях.

– У тебя есть шанс поведать мне о них. И даже продемонстрировать. Ради этого обещаю целиком доверить свое тело, – Назар посмотрел ей в глаза. – И душу.

Боже мой!

Величайший соблазн. Она не заслужила. Нет.

Диана отвела взгляд, посмотрев в боковое окно.

– Все чересчур. Не уверена, что достойна подобного доверия.

Чтобы создать видимость спокойствия, Диана выговаривала слова очень медленно. Дыхание прерывалось от непонятных чувств, нахлынувших и неизбежных, как прилив.

– Достаточно того, что доверяю я.

Тихий голос прозвучал уверенно. Это радовало и огорчало одновременно. Ведь Назар почти ничего о ней не знал. Для этого мужчины Диане хотелось стать лучше. Чище. Она окончательно на нем помешалась.

«Успокойся. Вспомни, что ты – взрослая, состоявшаяся женщина, а не влюбленная девчонка».

Ей хотелось быть девчонкой.

– Ты не закончил теорию об искусстве.

Когда она не смотрела на Назара, говорилось легче, хотя мозг слегка туманился от близости.

Тесный, очень тесный салон!

– Хотел лишь добавить, что это слово очень похоже на… – Он доведет ее до крайности. Она почти готова забраться к нему на колени. А еще поведать о… Нельзя. Нельзя. Дьявол все это побери! – …«искушение».

Она едва дышала.

– Ну конечно! Кто о чем, а ты…

– Боишься.

Он не спрашивал. Констатировал.

– Это глупо.

– Вот и я об этом. Трусишь. Лучше вспомни Оскара Уайльда: «Единственный способ отделаться от искушения…»

– Мы Кембриджи не оканчивали, но знаем другое: «Большинство из нас – это не мы. Наши мысли – это чужие суждения; наша жизнь – мимикрия; наши страсти – цитата!»

– А это: «Будь собой, остальные роли заняты». И Кембридж тут ни при чем. К слову пришлось.

Вдруг стало смешно. Диана принялась хохотать. Сама не знала, почему. Назар лишь поглядывал на нее, улыбался и ждал. И, кажется, наслаждался. Конечно же, такой мужчина знал о наслаждении все. А ей нравилось все, что он произносил.

Устав, девушка откинулась на спинку и принялась наблюдать. Открыто. Пусть и в тесном пространстве, но ей все нравилось.

– Знаешь, на что это было похоже? Наш диалог.

– Выкладывай.

– На разговор Уайльда с самим собой.

– Вполне могу себе это представить. Уникальный человек. Мы могли бы вместе как-нибудь сходить в местный театр. Не только в местный. И не только на Оскара.

Как же заманчиво! Вот только появиться на людях вместе с Назаром, да еще в людном месте… Почему же не звонит Григория?!

– До кузницы далеко?

– Настоящая кузница! – не удержалась от возгласа Диана.

Она не ожидала, что место окажется настолько аутентичным. В невысоком, выложенном из камня здании, в просторной небеленой комнате располагался горн и наковальня. Молот, клещи и еще куча неизвестных девушке инструментов висели на стене.

– Никаких декораций. Либо заниматься делом, либо не начинать вовсе.

Назар прошел внутрь вслед за Дианой и с улыбкой наблюдал за тем, как она движется по помещению, осторожно касается вещей, проводит пальцами по краю отверстия в печи. – Огонь разводить будем?

– Огонь?

– Не хочешь взглянуть, как все происходит?

Диана и сама не знала, чего ждала от поездки. Намеки ли Назара сыграли свою роль, или собственные переживания не давали покоя, но девушка почему-то ожидала, что мужчина начнет ее соблазнять. Вместо этого он предлагает мастер-класс. Что же… У него самоконтроль лучше, чем у нее.

– Хочу, – ответила с вызовом в голосе.

– Тогда, – Назар указал на лавку у свободной стены, – предлагаю занять место в зрительном зале.

Ловко разведя огонь, Назар отправился к почти сливавшейся со стеной небольшой двери. Та оказалась незапертой, и мужчина скрылся за ней, напоследок подмигнув Диане.

Она не сумела усидеть на месте. Ее манило все, что касалось этого необычного человека.

Тихо подобравшись к неплотно запертой двери, Диана заглянула внутрь.

Назар переодевался, стоя на поношенном коврике. А именно – снимал с себя все, вещь за вещью. Даже трусы не оставил. И теперь девушка видела всю его мощную фигуру полностью, от макушки до пяток. И ей очень, чрезвычайно нравилось все то, что оказалось доступно взгляду. Ее собственное тело тоже не осталось равнодушным. Внутри словно зажегся какой-то огонек. И разгорался он быстрее, чем его сородич в очаге.

Сногсшибательная мужская фигура притягивала, словно магнит. Манила, не давая возможности задуматься о последствиях. Каждая мышца казалась вылепленной скульптором. Широкие плечи круто переходили в узкую талию и накачанные бедра. А упругие ягодицы…

– Если ты не перестанешь, можешь очень быстро оказаться на этом не слишком чистом коврике. – Диана вздрогнула от тихого, выразительного голоса. Она понимала, что должна уйти, если не собирается заняться любовью, но не могла себя заставить. – Хочешь, чтобы я обернулся?

Да! Да, она очень этого хотела. И не потому, что хотела сравнить с Андреем. Андрей!

Она ушла, так и не произнеся ни единого слова. Устроилась на лавке и стала ждать, не спуская глаз с двери. К чему прятаться? Они не дети. Назар давно понял, что она хочет его.

Искушение. Как же он хорошо ее понимает! Не то, что Андрей. Никакого сравнения тут нет, и быть не может. Собственно, никто до Назара не предпринял ни единой попытки понять ее хоть немного. Даже мама, которая любила свое дитя слепой любовью. Разве что Григория сделала в этом направлении определенные шаги, но она – подруга.

Диана проверила телефон. Пропущенных не оказалось.

И тут из коморки показался Назар в старом рабочем комбинезоне и с двумя подушками под рукой. Как ни в чем не бывало, словно это не он позировал перед ней обнаженным, мужчина подошел к растерянной Диане, поднял ее и усадил на подушки. Он заботился о ее удобствах!