Гвен слышала об этом довольно смутно. Разумеется, преподавание истории не оставляет ей времени на то, чтобы быть в курсе других предметов. Она интересуется, откуда у Марси такие познания в системе образования Нью-Йорка. Марси отвечает, что читает много журналов по теме.

К этому моменту меня уже мутит. Я обижен за Марси. Никто не замечает гадкого утёнка под наружностью прекрасного лебедя. Они не могут понять, что она так неуверенна в себе, что вынуждена казаться ещё более неуязвимой. Я понимаю. Но у меня плохо получается управлять беседой.

Тем не менее я пытаюсь. И перевожу разговор на тему спорта. Стив воодушевлён, Гвен успокоена. Очень скоро мы обсуждаем спортивные новости дня: Кубок Стэнли, Кубок Дэвиса, Фил Эспозито, Дерек Сандерсон, Билли Рассел, перейдут ли «Янки» в Джерси — и мне становится приятно, оттого, что лёд сломан. Все наконец раскованы. Мы даже используем кое-что из лексикона мужских раздевалок.

Только когда официант принимает у нас заказ, до меня доходит, что партию исполняло только трио. В тот момент, когда Гвен Симпсон присоединяется к разговору со словами: «Я возьму вот это, Scallopine alla minorese».

— Что же, чёрт побери, не то с Марси?

Это Стив — мне, пару дней спустя, когда мы заканчивали пробежку (Марси как раз уехала на неделю по Восточному коридору). Между делом я поинтересовался у него, что думают он и Гвен. Когда мы вышли из парка и пересекали Пятую авеню, он снова произнёс:

— Что же с ней не то?

— Что ты имеешь в виду — «Что с ней не то?». Ничего, чёрт побери!

Стивен посмотрел на меня и покачал головой. Я всё ещё не понимал.

— В том-то и дело, — сказал он, — она чертовски совершенна.