Они подошли уже к лестнице, когда Стеф, наклонив голову, чтобы поправить оказавшиеся под воротником халата волосы, заметила на полу свои вещи. С вечера их здесь не было, и сейчас она чуть не споткнулась о два огромных чемодана и большую дорожную сумку, стоявшие у стены напротив дверей ее спальни.

Нахмурившись, Стеф взглянула на Айрин:

— Это ты их сюда принесла?

Чемоданы были просто неподъемными, и еще не хватало, чтобы сестра одна тащила их по лестнице, с беспокойством подумала Стеф.

Но Айрин помотала головой, встряхнув густой копной волос, казавшихся в утреннем свете скорее золотистыми, чем пепельными.

— Нет. Когда Билл заезжал сюда вечером, я попросила его оставить твои вещи в гостиной, но он сам предложил поднять их. Он даже слышать ни о чем не пожелал. Ты уже спала, и Билл оставил их в холле.

Стеф была по-настоящему тронута этим знаком внимания. Она почувствовала, что принятое ею накануне намерение не переходить в общении с Биллом Уиндхемом границ обычной учтивости стало уже не таким твердым, как вечером.

— Мм, да. Это очень любезно с его стороны, — произнесла она дрогнувшим голосом.

Ее воображение нарисовало вдруг весьма рискованную картину: Билл стоит у полуоткрытых дверей ее комнаты и в вечернем сумраке, не отводя глаз, рассматривает ее спящую и ничего не подозревающую.

Ну-ка, стоп! — мысленно приказала она себе и энергично встряхнула головой, чтобы отогнать излишне смелое видение. Куда еще ее могут завести эти глупые фантазии?

— Я, однако, удивилась, что ты набрала с собой столько вещей, — продолжала старшая сестра, пока Стеф пыталась справиться с разыгравшимся воображением. — Ты же обычно путешествуешь налегке. Я даже сказала Биллу, что на сей раз ты, похоже, прихватила с собой весь свой гардероб, — засмеялась Айрин.

Они уже спустились вниз и заворачивали на кухню. Айрин по-прежнему шла впереди, и Стеф была рада, что сестра не видит, как от этих слов лицо ее залилось краской смущения.

Скажи ей скорее! — потребовал внутренний голос. Стеф чувствовала, что надо поделиться с Айрин всем, что скопилось на душе за прошедшие месяцы. Она хотела, чтобы сестра поняла: хоть ей и удалось пережить крушение своего брака — измену Энди, расставание и развод, прежней Стеф больше нет. Что-то сломалось в ней окончательно и непоправимо.

Хуже всего, что оказалось разрушено до основания ее прежнее представление о себе, и на руинах она обнаружила странное, незнакомое существо, робко скрывавшееся за фанерным фасадом показной уверенности в своих силах. Стеф всегда казалась себе самодостаточной, но только теперь поняла, как легко считать себя независимой, когда рядом постоянно есть кто-то, на кого ты можешь полностью положиться.

Пока Айрин варила кофе и доставала из холодильника масло, Стеф мысленно подбирала слова, чтобы объяснить сестре: она не собирается возвращаться в Оклахома-Сити, во всяком случае, пока. Ей сейчас просто необходимо побыть с родными, дома.

Окончив завтрак и вымыв посуду, остаток утра они провели в обычной для воскресенья неспешной манере. Айрин принялась мыть и чистить зелень к обеду, а Стеф поднялась наверх, чтобы принять душ и переодеться.

Стало жарко, дом начал постепенно нагреваться. Айрин, всегда старавшаяся быть ближе к природе, не допускала даже мысли об установке кондиционера и просто включала на целый день все имеющиеся в доме вентиляторы.

После душа Стеф натянула на еще влажное тело бежевые шорты и надела хрустящую от свежести блузку цвета хаки, которая была лишь немногим темнее нежно-оливкового света ее загорелой кожи. Она не стала перевязывать, как обычно, волосы и лишь тщательно, до блеска их расчесала, позволив затем свободно рассыпаться по плечам и спине.

Уже несколько раз за утро ей чудился телефонный звонок. Стеф вскакивала, чтобы бежать к аппарату, но тут же понимала, что это ветер раскачивает колокольчики над входной дверью, заставляя их напевать серебристыми голосками грустную, протяжную мелодию.

Как глупо, корила она себя. Почему я так волнуюсь? Билл сказал, что позвонит, значит, позвонит. У него же, в конце концов, остался ее автомобиль. Почему же она себя ведет так, будто он должен позвонить для того, чтобы назначить ей свидание, а не просто сообщить о состоянии машины?

Уже перевалило за полдень, когда Стеф, чтобы хоть чем-то занять себя, села перед крыльцом лущить горох, собранный Айрин в огороде. Дело совсем нетрудное, если приладиться так нажимать на стручок, чтобы створки его сами расходились в стороны, открывая, словно зубы в улыбке, ряд зеленых горошин. Но Стеф никак не удавалось освоить этот простой фокус: стручок в ее пальцах оказывался либо сломан пополам, либо раздавлен вместе с содержимым.

— Проклятье!.. — цедила она сквозь зубы, выковыривая ногтями горошины из очередной половинки разломанного стручка и бросая в коричневую миску, стоявшую возле ее ног.

За полчаса работы Стеф уже возненавидела весь горох на свете и готова была поклясться, что никогда больше не возьмет его в рот. Шум приближающегося автомобиля заставил ее поднять голову.

Она вскочила и приложила руку козырьком к глазам, пытаясь разглядеть, кто это мчится на такой скорости, почти не притормаживая на поворотах, по узкой пыльной дороге, ведущей от шоссе к их дому. Наконец в клубах пыли ей удалось разглядеть свою зеленую «ауди». Она заметила также белую шевелюру водителя, и сердце ее учащенно забилось. Но уже через мгновение Стеф безжалостно выругала себя за такую реакцию, потому что, когда машина затормозила перед домом, из нее вышла сияющая улыбкой Вики.

— Ай-яй-яй, и как ты могла пропустить мессу? — вместо приветствия с напускной строгостью обратилась она к Айрин и лишь затем, обернувшись, тепло поздоровалась с другой сестрой. — Привет, Стеф! Ужасно рада тебя видеть!.. Надолго к нам?

— Поживем — увидим, — неожиданно для нее самой ответ получился довольно сухим.

Она была по-настоящему раздосадована: Билл так и не позвонил. Впрочем, утешила она себя, что же тут удивительного? В конце концов, история опять повторяется. К счастью, Вики не заметила горькой нотки, прозвучавшей в словах Стеф, и, смеясь, обняла сестру.

Тем временем возле дома остановился и красный «форд» Эда Бартона. Муж Вики, будучи, в отличие от супруги, водителем аккуратным и осторожным, по дороге далеко отстал от нее и лишь теперь с опозданием присоединился к честной компании.

— Здравствуйте, леди, — громко объявил он, степенно выбираясь из машины.

Довольно легкомысленный вид его автомобиля мало соответствовал тому представлению о почтенном проповеднике, которое издревле сложилось у жителей их провинциального городка. Айрин рассказывала, что первое время после приезда Эда в Гринуэй Кроссроуд прихожане роптали на его недостаточно, по их мнению, солидный образ жизни. И только несколько месяцев спустя, когда лучше узнали Эда, они по-настоящему зауважали своего пастора за его трудолюбие и самоотверженную преданность людям. Для Вики он оказался настоящим подарком свыше, а для всей их семьи стал надежной опорой после скоропостижной кончины их отца в прошлом декабре.

Однако сейчас Стеф мало интересовали бесчисленные достоинства мужа ее сестры. Она была полностью поглощена мыслью о том, почему именно он и Вики доставили ее машину.

— Вот ключи, — Вики положила их в ладонь Стеф, проходя в дом, куда за ней последовала Айрин. — Мм, чем это тут так вкусно пахнет?

Последняя реплика донеслась уже из кухни. Стеф тоже направилась в дом, но, задержавшись на пороге, обратилась к Эду, который, пропуская ее вперед, придержал дверь:

— Не понимаю только, почему Билл Уиндхем не пригнал машину сам? — Они прошли через гостиную в кухню. — Что-то случилось? Почему это сделали вы?

— А-а, это — долгая история, — опередила мужа Вики. Она подняла крышку с кипящей кастрюли и с наслаждением вдохнула горячий аромат. — Что это? Зеленая репа?

— С горчицей, — добавила Айрин.

— Мм, замечательно! Где ложка? — простонала Вики, и все трое воззрились на нее с изумлением и недоверием.