Одним из посланцев Авигура в Москве стал Арьех (Лова) Элиав, имевший большой опыт работы в качестве нелегального эмиссара «Алии-Бет». Летом 1958 года его направили в Москву в качестве второго секретаря посольства. В дополнение к своим обязанностям консульского работника, занимавшегося вопросами двусторонних отношений. Позже в своих мемуарах Элиав раскрыл, что в его задачу входило распространение карманных еврейских календарей и миниатюрных словарей иврита, которые он незаметно опускал в карманы молящихся в синагоге. Израильские дипломаты также распространяли молитвенные книги, Библию, израильские газеты, книги на иврите, хотя они отлично понимали, что советские власти считали это «антигосударственной пропагандой».
КГБ более или менее представлял, чем занимался Элиав, и наконец решил совратить его. Однажды, когда он отправился в Ленинград, его внимание привлекла на перроне необычайно красивая молодая женщина. Она выглядела настолько по-европейски и так нетипично для Москвы, что ее просто нельзя было не заметить. В тот же вечер он увидел эту женщину в ленинградской гостинице. Почти уверенный в том, что молодая женщина специально была подослана к нему с целью компрометации, Элиав решил, что небольшой флирт не может повредить ему, а от большего искушения он удержится.
Элиав пригласил таинственную незнакомку танцевать, и она охотно согласилась. Израильтянину еще никогда не приходилось танцевать такое танго, как в тот вечер. Он чувствовал теплоту ее тела, а жаркие поцелуи приглашали к еще большему блаженству.
В этот момент Элиав решил, что зашел слишком далеко и игра становится опасной. Он вырвался из объятий женщины, закрылся в своем Номере и не выходил до утра. Он знал, что если его застанут с этой женщиной, то будет разыгран целый спектакль с участием «обманутого мужа», который будет угрожать ему убийством, с заступничеством «служащих гостиницы» и, наконец, счастливым «урегулированием» конфликта, которое потребует, чтобы Элиав стал агентом КГБ в своем посольстве.
Другим излюбленным советским методом было снимать скрытой камерой свои жертвы во время полового акта и использовать это для шантажа. Согласно слухам, циркулировавшим среди израильских и других дипломатов, президент Индонезии Сукарно имел любовную связь с подставленным ему агентом КГБ, но когда советские агенты показали такую пленку Сукарно, тот и бровью не повел. По словам свидетелей, он только сказал: «Отпечатайте мне 6 этих фотографий и 12 — тех».
Особое внимание, которое советская разведка уделяла сотрудникам «Бюро связи», объяснялось убежденностью КГБ в том, что все эти израильтяне были шпионами и Советы пытались получить информацию о них еще до их въезда в страну.
В марте 1958 года израильские власти информировали советское посольство в Тель-Авиве о своем намерении направить в Москву в качестве второго секретаря посольства Израиля подполковника Моше Гата и запросило на него визу. Советский дипломат, который сам был сотрудником разведки, попросил одного из своих израильских источников собрать на него сведения. К несчастью для КГБ, этот израильтянин был двойным агентом и немедленно сообщил об этой просьбе работнику «Шин Бет», у которого он находился на связи.
В Москве сотрудники «Бюро связи» были вынуждены подчиняться многочисленным ограничениям, которые имели своей целью затруднить их общение с евреями. «КГБ наблюдало за нами круглосуточно, даже в наших собственных квартирах, — вспоминает Элиав. — Открытое наблюдение, скрытое наблюдение, электронная слежка, оптическая слежка. Мы были постоянно в поле зрения КГБ. В довершение к этому почти все сотрудники нашего аппарата становились объектами более решительных действий: инсценированные «скандалы», которые затевали «возмущенные граждане», угрозы ареста и т. п.» Советские власти хорошо понимали, что при отсутствии каких-либо еврейских организаций в стране синагоги были не просто молельными домами, и старались не допускать израильских дипломатов на субботние и праздничные богослужения.
В другом случае КГБ обратило особое внимание на Элиаху Хазана, еще одного второго секретаря посольства. Со временем израильтянин понял, что горничная в его доме работала на КГБ. В этом не было ничего особенного, но неожиданное пищевое отравление у его жены выглядело подозрительным. Острый желудочный приступ случился сразу после того, как в сентябре 1955 года Элиаху и Руфь Хазан приехали в Одессу для встречи со своими еврейскими контактами. Руфь отправили в госпиталь, как только ее муж ушел на встречу.
По возвращении в гостиницу Хазан был остановлен работниками КГБ. Он сказал, что обладает дипломатическим иммунитетом, и заявил протест, но работники тайной полиции не обратили на это никакого внимания и обвинили его в антисоветской деятельности. Ему сказали, что он раздавал советским евреям запрещенные книги. Хазана допрашивали несколько часов, главным образом о его встречах с советскими евреями.
Советские представители потребовали от Хазана, чтобы он стал на них работать. Ему заявили, что его горничная беременна от него — с точки зрения израильтянина это было просто психологически невозможно, — и угрожали ему скандалом, если он не подпишет обязательство о своем «добровольном» согласии стать советским шпионом. Они многозначительно добавили: «Ваша жена никогда не излечит свой желудок». Ему окончательно стало ясно, что его жену отравили.
Хазан дрогнул и согласился стать советским агентом. КГБ три дня его инструктировало и выдало ему полторы тысячи рублей «на расходы». Руфь поправилась, и они вернулись в Москву. Два дня Элиаху мучался угрызениями совести. Это заметили его коллеги. Посол Йозеф Авидар пригласил его для беседы, и нервничающий Хазан во всем признался.
В сопровождении дипломата Хазана посадили на первый же вылетавший в Израиль самолет и по прибытии в Тель- Авив уволили из министерства иностранных дел. Каких-то других дисциплинарных мер против него не принималось. В конце 1955 года министр иностранных дел Моше Шаретт отметил в своем дневнике: «Это позор, что один из наших людей не выдержал угроз и сломался. Это пятно на всех нас».
На другом тайном фронте борьбы за иммиграцию на Ближнем Востоке альтернативная израильская дипломатия искала пути повторения операций, которые вызвали исход евреев из Ирака и Йемена. Следующая человеческая волна из «шепардской» части мира должна была появиться в ноябре 1956 года из Египта.
С началом Суэцкой кампании Шауль Авигур направил в Египет группу своих оперативных работников. Они должны были под прикрытием совместных военных операций с Францией и Англией установить контакт с египетскими евреями и подтолкнуть их к тайному выезду в Израиль. 9 ноября 1951 г. в Египет отправились Лова Элиав и Аврахам Дар, с 1951 года руководивший работой агентурной сети в Египте. Оба были одеты во французскую военную форму и военным французским самолетом вылетели в Порт-Саид, ворота Суэцкого канала.
Операция «Тушия», что означает «хитрость», началась в надежде на то, что израильским разведчикам удастся установить контакт с египетскими евреями и убедить большинство из них уехать в Израиль. Планом предусматривалось, что Элиав, Дар и сопровождавший их радист «Амана» вместе с англо-французскими войсками войдут в Каир и Александрию, где были достаточно многочисленные еврейские общины, насчитывавшие по несколько тысяч человек. Однако когда англо-французское наступление застопорилось, три израильтянина застряли в Порт-Саиде, где было не более 200 престарелых евреев.
Но надо было действовать. Элиав и Дар отправились в местную синагогу и, дав понять, кто они есть на самом деле, призвали евреев отправляться в Израиль. Порт-саидские евреи поняли, что «французы» на самом деле были израильскими агентами, и 65 человек решили последовать их призыву. Их отвезли в порт и погрузили на 2 французских десантных судна.
Оба судна вышли в море и встретились с двумя израильскими судами, «Афродитой» и «Кастелло дель Маре», которые маскировались под итальянским флагом. Французские моряки перенесли стариков и старушек на эти «итальянские» суда, где их приветствовал ветеран «Алии-Бет», участник операций по вывозу евреев из. Ирака Шломо Хайллель. Через день они уже были в Хайфе. Элиав, Дар и радист через два дня тем же путем, то есть на самолете, с помощью французской разведки возвратились в Египет.
