Восторженный биограф Чарльза Х. Фостера назвал его «самым великим духовным медиумом со времен Сведенборга». Такова привычка авторов — превозносить без меры именно того медиума, с которым им приходилось лично сталкиваться. Тем не менее, мистер Джордж Бартлет в своем «Салемском наблюдателе»[176] также дает понять, что был хорошо знаком с Фостером лично и не отрицает, что тот, действительно, являлся замечательным медиумом. Благодаря склонности медиума к путешествиям, слава о нем распространилась не только в Америке, но и в Австралии, и в Великобритании. Будучи в Великобритании он подружился с Булвером Литтоном, посетил Нибуорт[177] и стал прототипом Мэргрейва в его романе «Странная история»[178].
По-видимому, Фостер был сильнейшим ясновидящим и обладал особенным даром проявлять инициалы или имя духа, с которым он общался, на своем теле — обычно на предплечье. Это явление происходило настолько часто и изучалось настолько тщательно, что сомневаться в его истинности не приходится. Каковы его причины — это другой вопрос. В медиумизме Фостера многое указывает, скорее, на масштаб собственной личности медиума, нежели на вмешательство внешнего разума. К примеру, совершенно невозможно представить, что духи таких великих людей, как Вергилий, Камоэнс или Сервантес[179], могли контактировать с этим полуграмотным жителем Новой Англии, однако у нас есть авторитетное свидетельство Бартлета, подкрепленное многочисленными цитатами, убеждающее в том, что Фостер беседовал с этими разумными созданиями, которые были готовы цитировать фрагменты собственных произведений с любого указанного места.
Подобные случаи осведомленности в области литературы, далеко превосходящей образованность медиума, напоминают опыты с книгами, которые проводились в более позднее время и в ходе которых медиум незамедлительно сообщал, что написано на той или иной строке той или иной книги, стоящей на полке в библиотеке. Не следует считать, что для подобного цитирования непременно необходимо незримое присутствие самого автора книга. Скорее, можно предположить наличие неких, неизвестных доселе способностей эфирного тела медиума к «рассеиванию» или присутствие какого-то другого существа или высшей силы, способной быстро собирать и передавать информацию. Позиции спиритизма столь сильны, что самим спиритам нет нужды заявлять обо всех психических явлениях для того, чтобы придать большее значение собственному имени. Более того, автор этих строк должен признаться, что очень часто наблюдал, как описания многих таких случаев в один прекрасный момент появлялись в рукописном или печатном виде, хотя вряд ли авторы этих опусов советовались с медиумом или спрашивали его разрешения.
Необычный дар Фостера, благодаря которому на его коже появлялись инициалы, приводил порой к весьма комичным происшествиям. Бартлет вспоминает, как однажды Фостера посетил некий мистер Адамс.
«Когда он уже собирался уходить, мистер Фостер сказал ему, что ни разу не встречал столь одухотворенного человека… Дескать, мистер Адамс привел с собою столько духов, что они буквально переполняли комнату. В два часа ночи Фостер позвал меня и попросил: „Джордж, не могли бы вы зажечь газ? Мне никак не уснуть: комната до сих пор полна родственниками Адамса. Они исписали своими именами все мое тело“. К моему удивлению, тело Фостера действительно оказалось испещрено надписями — это был список родных Адамса. Я насчитал одиннадцать ясно различимых имен; одно было написано поперек лба, несколько — на руках и даже на спине».
Этот анекдотичный случай, конечно же, способен повеселить тех, кто любит подшучивать над близкими, однако мы неоднократно убеждались, что в загробном мире чувство юмора не только не угасает, но, даже напротив, приобретает гораздо большую остроту.
Кроваво-красные буквы на коже Фостера, по-видимому, имеют тесную связь со стигматами — отметинами, появляющимися на руках и ногах истово молящихся фанатичных верующих[180]. В случае с верующими концентрация сознания на одном предмете приводит к некоему материальному результату. В случае с Фостером концентрированное воздействие со стороны некоего невидимого разумного создания приводит к аналогичному результату. По сути, все мы — духи и неважно, есть ли у нас тело или нет. Все мы обладаем сходными способностями, разница лишь в их силе.
Преподобный УИЛЬЯМ СТЕНТОН МОЗЕС.
Собственные высказывания Фостера по поводу его занятий весьма противоречивы. Подобно Маргарет Фокс Кейн и Дэвенпортам, он никогда не заявлял, что демонстрируемые им явления вызваны вмешательством духов. С другой стороны, весь ход сеансов как бы предполагал, что такое вмешательство все-таки имеет место. Фостер, к примеру, мог подробно описать явившегося духа и передать его родственникам какое-нибудь послание. Подобно Д. Д. Хоуму, он крайне скептически относился к другим медиумам и ни во что не ставил исключительные фотографические способности Мамлера, хотя они были столь же широко признаны, как и собственные способности Фостера. Медиумам вообще свойственно непостоянство, а у Фостера это качество получило особенное развитие: его одинаково легко можно было склонить как к хорошему, так и к дурному. Вот мнение близкого друга медиума, имевшего возможность наблюдать его долгое время:
«Фостер отличался необычайной противоречивостью. Мало сказать, что в нем жили Джекиль и Хайд — таких Джекилей и Хайдов в нем умещалось не меньше, чем по полдюжины. Он был, с одной стороны, необычайно одарен, а с другой — прискорбно неразвит. В чем-то он демонстрировал почти что гениальность, а в чем-то — безумие. Порой его сердце, казалось, способно было вместить весь мир: он плакал вместе с теми, кто утратил надежду; раздавал деньги бедным; струны его души отзывались на все страдания мира. Потом вдруг он становился жесток и с бессердечием малого ребенка мог оскорблять лучших своих друзей. Обуздать его попросту было невозможно. Он всегда шел собственным путем, и зачастую неправедным путем. Подобно ребенку, он не задумывался о последствиях своих действий. Казалось, он живет одним днем, не заботясь о будущем. Всегда, когда предоставлялась возможность, Фостер делал то, что ему хотелось в данный момент, невзирая на возможные последствия. Он не следовал ничьим советам, так как был на это просто не способен. Мнения других не значили для него ровно ничего, он подчинялся лишь своим желаниям; при всем том, нисколько не перетруждался, всю жизнь оставаясь в добром здравии. Когда его спрашивали: „Как вы себя чувствуете?“, он всегда отвечал: „Превосходно. Меня буквально распирает от избытка физического здоровья“. Столь же двойственно проявлялась его натура и во время работы. Порой он сидел за столом день и ночь, пребывая в величайшем умственном напряжении. В таком состоянии он мог находиться в течение многих суток. После этого, в течение несколько недель он абсолютно ничего не делал, теряя при этом сотни долларов и расстраивая людей без всякой видимой причины, единственно оттого, что его одолевала лень».
Мадам д’Эсперанс, чье истинное имя было миссис Хоуп, родилась в 1849 году. Ее карьера длилась более тридцати лет, она работала в Великобритании и на континенте. Публика узнала о ней благодаря Т. П. Баркесу, широко известному жителю Ньюкасла. В ту пору она была молодой девушкой и имела образование, подобающее представительнице средних классов общества. Однако, стоило ей войти в состояние полутранса, как она начинала демонстрировать такую степень одаренности и мудрости, какую Св. Павел в своей духовной классификации считал наивысшей. Баркес вспоминает, как он составлял длиннейшие списки вопросов, касавшихся всех областей знания, и как из-под карандаша медиума с необычайной скоростью возникали письменные ответы на эти вопросы, написанные по-английски, по-немецки и даже на латыни[181]. Мистер Баркес делает следующий вывод:
176
Bartlett George С. The Salem Seer.
177
Нибуорт — Нибуорт Хауз, поместье лорда Бульвера Литтона в Хатфордшире, на юго-востоке Англии.
178
Bulwer Lytton Edward G. The Strange Story.
179
Вергилии Марон Публий (70–19 до н. э.) — римский поэт, автор героического эпоса «Энеида» о странствующем троянце Энее и известного сборника пастушеских песен «Буколики» (42–38 до н. э.); Камоэнс (Камоинш) Луиш ди (1524 или 1525–1580) — португальский поэт эпохи Возрождения; Сервантес Сааведра Мигель де (1547–1616) — испанский писатель, автор знаменитого роман «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский» (1605–1615).
180
Предполагается, что их появление связано с мысленной концентрацией фанатиков на язвах на теле распятого Христа.
181
Psychological Review, Vol. I, p.224.
