Весь смысл деятельности Ярослава состоял в перенимании греческой культуры – в МОДЕРНИЗАЦИИ варварской Руси по образцу самой цивилизованной страны тогдашнего мира. При Ярославе на Руси появилась греческая мода и греческие обычаи, в "Русской правде" появились греческие законы, а новорождённым стали давать христианские имена: Иоанн (Иван) или Иаков (Яков). Ярослав старался прильнуть к мудрости греков – ведь Святая София означает Святая мудрость – и остался в памяти потомков с прозвищем Мудрого. "Ярослав же тот, как мы сказали, любил книги и, много их, переписав, положил в церкви Святой Софии, которую создал сам. Украсил он её золотом, серебром и сосудами церковными, в ней возносят к богу положенные молитвы в назначенное время. И другие церкви ставил он по городам и иным местам, поставляя попов и давая им из своей казны плату, веля им учить людей, потому что это поручено им богом. И увеличилось число священников и людей верующих, и радовался Ярослав, видя множество церквей и верующих, а враг сетовал на это, побеждаемый новыми людьми верующими…"

Христианский князь Ярослав правил тридцать четыре года и скончался в 1054 году, наказав своим пяти сыновьям жить в мире. Незадолго до смерти он выделил им уделы: Киев и титул великого князя достался Изяславу, Чернигов – Святославу, Переяславль – Всеволоду, Смоленск – Вячеславу, Владимир-Волынский – Игорю. До Ярослава великие князья точно так же делили Русь между своими сыновьями, но после смерти отца сыновья вступали в борьбу, и победитель убивал или изгонял братьев. Ярославичи жили мирно, порешив наследовать великокняжеский титул по старшинству: когда умирал старший брат, его место занимал второй, уступая свой удел третьему; на место третьего садился четвёртый – и так далее. Однако в 1060-х годах к границам Руси приблизилась гроза: из глубины степей в Приднепровье пришли тюрки-половцы, могущественная кочевая орда, прогнавшая печенегов на запад и занявшая все причерноморские степи – до берегов Дуная. В 1068 году половцы разгромили объединённые дружины русских князей на реке Альте и облавой двинулись по приграничным областям; население в панике спасалось за стенами городов. В Киеве простой народ поднялся на великого князя, требуя оружие и коней – но князь не дал, тогда киевляне изгнали его из города. Через год Изяслав вернулся, но в 1073 году был снова изгнан. Среди князей начались распри, и побеждённые уходили к половцам, чтобы наводить на Русь кочевую орду. Опустошительные набеги следовали один за другим, «тогда по Русской земле редко пахари покрикивали, но часто вороны граяли, деля себе трупы». Князья строили укрепления вдоль границы степи: длинные линии рвов и валов – но ничего не помогало, половцы прорывались снова и снова. Крестьяне снимались с насиженных мест и уходили на северо-восток, в приокские леса – подальше от хищных кочевников.

В это тяжёлое время последнюю линию обороны на левобережье Днепра держал переяславльский князь Владимир Мономах, бесстрашный воин, привыкший глядеть в лицо смерти. Мономах был истинным воином Христа, уповавшим на бога даже в самые отчаянные минуты: "Надежда моя – бог, прибежище моё – Христос, защита моя – святой дух!" – говорил князь. В 1097 году Владимир призвал всех князей на съезд в Любече. "Зачем губим русскую землю, сами на себя ссоры навлекая? – говорил Мономах. – Половцы землю нашу расхищают и радуются… Объединимся чистосердечно и пусть каждый владеет отчиной своей…" С этого времени князья уже не переходили из одного удела в другой, а передавали своё княжение сыновьям. В 1103 году объединившиеся дружины князей пошли в глубь степей и разгромили половцев на реке Сутень – набеги кочевников на время поутихли. В 1113 году после смерти великого князя Святополка в Киеве вспыхнуло восстание, простонародье громило дома бояр и ростовщиков-евреев. Восставшие призвали на княжение Мономаха: они верили в его христианскую справедливость.

Мономах стал великим князем, он снизил долговой процент и запретил порабощать за долги. "Также и бедного смерда и убогую вдовицу не давал я в обиду сильным, – писал князь в поучение своим детям. – Лучше у праведника малое, чем богатства грешных великие. Ибо сила грешных сломится, укрепляет же праведников господь…" На какое-то время Мономаху удалось подчинить князей и сдержать набеги кочевников; снова, как при Ярославе Мудром, лился над Киевом торжественный перезвон колоколов Святой Софии, крестьянин спокойно пахал своё поле, и монах учил детей в школе: "Аз, буки, веди…"

Но правление Мономаха продолжалось только 12 лет – а потом снова начались усобицы, теперь уже между потомками великого князя. Бесконечная смута продолжалась десятилетиями, по словам летописца, "сильно взмаялась Земля Русская". Половцы прорвали укреплённые линии и хозяйничали под Киевом, как в своей степи. Города и сёла запустели, крестьяне толпами уходили в леса за Оку. Торговля, которой жили бояре, стала трудным и опасным делом: флотилии судов спускались по Днепру, не смея пристать к враждебным берегам, а на порогах купцов поджидали половецкие засады. Многие бояре оставляли торговлю, уходили на село, строили укреплённые бревенчатые усадьбы и заставляли своих холопов пахать барские поля. Русь становилась всё более похожей на страны Запада: бревенчатые замки, рыцари-дружинники, подневольные крестьяне, междоусобные войны. Правда, оскудевшие города ещё оставались оплотом старых боярских родов, но княжеская власть настолько ослабела, что города стали почти самостоятельными, они приглашали одних князей и закрывали ворота перед другими. Все дела в городах решало боярское вече – в Новгороде его называли "300 золотых поясов"; если раньше князь "думал думу" с боярами, то теперь бояре научились при случае обходиться без князя.

В то время, как на берегах Днепра царило "безнарядье", распри и "которы", на севере, между Окой и Волгой, князьям ещё удавалось поддерживать мир и порядок. Леса за Окой лишь недавно стали осваиваться переселенцами с юга, раньше здесь жила только "чудь" – финно-угорские племена, предки мордвинов и эстов. За Окой было только два старых боярских вечевых города, Ростов и Суздаль, – так что бояре здесь не имели той силы, что на юге. Дружины северных князей состояли в основном из "отроков", военных слуг из числа княжеских холопов; "отроки" жили при дворе князя, получали от него оружие и хранили ему верность – у них не было ни усадеб, ни рабов, и они ничем не напоминали "старших" дружинников-бояр.

После смерти Владимира Мономаха суздальские земли стали уделом его младшего сына, Юрия, прозванного Долгоруким. Юрий обустраивал своё княжество и возводил на главных дорогах деревянные крепости – одной из таких крепостей была основанная в 1147 году Москва. Суздальский князь принимал участие в войнах южных князей и дважды овладевал Киевом – эти войны и битвы прославили его сына Андрея, доблестного рыцаря и христианского воина, всегда готового протянуть руку поверженному врагу. Андрей был очень набожен, сам раздавал милостыню нищим и перед заутреней зажигал свечи в храме; он не любил южной Руси и вечных распрей южных князей; когда отец поставил его княжить в Вышгороде близ Киева, он не послушался и уехал на север, захватив с собой чудотворную икону Божьей Матери.

После смерти отца Андрей стал править северными областями, сделав своей столицей Владимир – мало кому известный тогда городок на берегу реки Клязьмы. Во Владимире не было бояр и новый князь правил самовластно, без боярской думы; он окружил себя дружиной из "отроков" и поставил на горе большой замок Боголюбово – по имени этого замка Андрея прозвали Боголюбским. Первым делом Андрей Боголюбский изгнал с севера своих братьев: он хотел в корне пресечь распри, происходившие из-за того, что князья выделяли братьям уделы. Князь изгнал и "больших" бояр, которые, бывало, диктовали правителям свою волю; он поставил везде посадников из своих "дворовых людей" – "дворян", как их стали называть позже. На юге в это время тянулись бесконечные войны, и многочисленные князья сражались за обладание Киевом. В 1169 году Андрей послал на Киев большое войско, которое взяло "на щит" древнюю столицу Руси и предало её жестокому разгрому: "Были тогда в Киеве на всех людях стон и туга, скорбь неутешная и слёзы беспрестанные".