– Если они где и затаились, – сказал Коллон, – то не иначе как здесь.

Оба полицейских так издергались за четыре часа непрерывных поисков, что замерли в нерешительности.

– Слушай, Майк, – сказал Уэнд, – с меня довольно. Пусть туда идет Пузырь.

– Согласен.

Они повернули назад, обойдя пальмы, вышли на берег и помахали О'Коннору, сидевшему в машине. О'Коннор подъехал к ним.

– В чем дело? – злобно спросил он, высунувшись в окно.

– Там, за деревьями, дом на отшибе, – ответил Уэнд. – Мы считаем, сержант, вы должны сами проверить его.

– Какого черта!? – заорал О'Коннор. – Марш в дом. Это приказ.

– Вполне возможно, что они там, – сказал Уэнд. – Либо вы пойдете с нами, либо я подам начальству рапорт.

О'Коннор чуть не лопнул от ярости.

– О чем это?

– О том, что нас вы отрядили искать бандитов, а сами просиживали свою толстую задницу в машине. И я сделаю это, Пузырь, даже если меня вышвырнут из полиции.

О'Коннор отер пот с лица, вылез из машины.

– Вы нарываетесь на неприятности, – прошипел О'Коннор. – Ладно, сейчас вернемся в управление, и я на обоих составлю протокол.

– Замечательно. Шеф будет в восторге, – сказал Уэнд. – Мы нашли то самое место, где могут скрываться бандиты, а ты наложил в штаны и поехал составлять протокол. Давай, сержант, если тебе так хочется. Только, считай, пенсия тю-тю.

О'Коннор замялся, но понял, что деваться некуда. Ворча себе под нос, он медленно побрел по песку, пока не заметил бунгало, стоящее в стороне от других. Он замер. Теперь было ясно, что имели в виду эти щенки. Как раз в таком месте могли прятаться разыскиваемые.

– Пойдете дальше, сержант, – вежливо полюбопытствовал Уэнд, – или здесь заночуем?

О'Коннор медленно двинулся вперед. У него подгибались ноги. Его подчиненные шли следом. Он добрался до деревянной калитки, за которой начиналась короткая дорожка к дому. Тут он остановился.

– Я обойду с тыла, – сказал Коллон и исчез в темноте.

Как только они остались вдвоем, О'Коннор взмолился:

– Послушай, Сэм, я старый человек. Иди первый.

– То-то и оно, сержант, что я молодой. Мне еще жить и жить.

О'Коннор в бешенстве набросился на него.

– Слушай, щенок, я так изгажу тебе жизнь, что взвоешь! Это неисполнение приказа. Слышишь! Пошел… стучи в дверь!

– Лучше изгаженная жизнь, чем никакой, – ответил Уэнд. – Сам стучи. Мы уже свое отбарабанили.

В это время дверь открылась, и в лунном свете появилась девушка. Ее силуэт выделялся на фоне освещенного дверного проема. Она была в коротком белом платье, которое просвечивало.

О'Коннор вздохнул с облегчением. Не веря своему счастью, он зашагал по дорожке навстречу вышедшей к нему девушке.

– Что-нибудь случилось? – спросила она. – Вы ведь из полиции?

Уэнд стал за его спиной. Они не отрывали глаз от девушки, а она переводила взгляд с одного на другого.

– Вы здесь живете? – спросил О'Коннор, сдвинув фуражку на затылок и вытирая несвежим носовым платком потный лоб.

– Конечно, – и она одарила его ослепительной улыбкой.

– Не возражаете, если мы заглянем в дом? – спокойно спросил Уэнд. Он все присматривался к девушке, вспоминая, где мог видеть ее раньше. А видел наверняка. В этом он не сомневался.

– Идемте… смотрите. А что вы ищете?

Уэнд подался было вперед, но О'Коннор поймал его за руку.

– Хватит давить на психику всем подряд, – проворчал он. – Незачем беспокоить молодую леди. Пойдем, у нас еще дел по горло.

Коллон, заслышав голоса, вышел из-за дома.

– Пошли… пошли, – нетерпеливо позвал О'Коннор. Он безумно обрадовался, что все обошлось, и ему не терпелось убраться восвояси. – Оставьте ее в покое. – И, козырнув девушке, он зашагал прочь.

И вдруг Уэнда осенило: ведь она же поет и играет на гитаре в припортовом ресторанчике. Он мигом сообразил, что девице ее пошиба не по средствам снимать дом в таком районе.

Она улыбалась.

– Хотите зайти?

– Да… зайду. Показывайте дорогу.

Она повернулась и, покачивая бедрами, вошла в бунгало.

– Славная пташка, – причмокнул Коллон.

– Будь начеку, – шепнул ему Уэнд. – Дело нечисто.

Он снял винтовку с предохранителя. Коллон при виде его бледного, напряженного лица почуял опасность, и у него пробежали мурашки по коже.

Уэнд шагнул в дом. Коллон, поняв, что Уэнд заподозрил неладное, тоже снял винтовку с предохранителя и пошел за ним по пятам.

– Останься здесь, – тихонько проговорил Уэнд, – и прикрой меня. Гляди в оба!

Он прошел в гостиную. Первое, что бросилось ему в глаза, – это пепельница, полная окурков.

Лолита включила радио.

– Ну вот… смотрите. Может, выпьете чего-нибудь?

– Нет, спасибо, – поблагодарил Уэнд, вышел из гостиной и заглянул в кухню. Там он заметил на сушилке три тарелки, а рядом – три вилки и три ножа, и у него засосало под ложечкой. Уэнд по очереди открыл двери в три спальни. В самой большой из них увидел на спинке стула мужской красно-синий галстук.

Он вышел в коридор, посмотрел по сторонам, потом на люк в потолке.

В дверях гостиной появилась Лолита.

– Все в порядке? – спросила она.

Уэнд шагнул к ней и втолкнул в гостиную.

– Так, сестричка, – произнес он, понизив голос, – они на чердаке, верно?

В ее глазах промелькнул страх, однако она улыбнулась.

– Они? Не понимаю. О ком вы?

– Я тебя знаю, – сказал Уэнд. – Жить в таком доме тебе не по карману. Лучше сознайся, иначе будет хуже. Они наверху?

– Они? Я же сказала… я здесь одна. Что вам нужно?

Уэнд подошел к двери.

– Зови Пузыря, – сказал он Коллону.

Коллон выглянул на улицу и махнул сержанту, который в нетерпении ждал у калитки. Толстяк О'Коннор нехотя приблизился к дому и вошел в прихожую.

– Ну, что там еще?

– Забери ее, – сказал Уэнд. – Они на чердаке.

О'Коннор схватил Лолиту за руку и рывком вывел ее в коридор. Миш, который слышал весь разговор, осторожно поднял дверцу люка, прицелился и спустил курок.

Громыхнуло так, что задрожали оконные стекла. На форменной рубахе О'Коннора проступило красное пятно. Он упал на колени.

Лолита завизжала и кинулась обратно в гостиную, а Коллон вскинул винтовку и начал всаживать в потолок пулю за пулей.

Миш, с окровавленным лицом и пробитой грудью, кое-как навел пистолет и выстрелил еще раз. Пуля попала в плечо Коллону, тот выронил винтовку и ничком рухнул на пол.

Миш потерял равновесие и вывалился в люк. Он придавил Коллона, и в это мгновение Уэнд прострелил ему голову.

Затем он стал стрелять в потолок.

– Эй, вы там, – гаркнул он, – живо спускайтесь и руки вверх!

Лолита схватила тяжелую стеклянную пепельницу, бесшумно подкралась к Уэнду, который не отрывал глаз от зияющего чердачного люка, и изо всей силы ударила его по голове. Уэнд повалился на пол.

Не помня себя, Лолита перепрыгнула через него и выскочила в коридор.

– Джесс! Быстрей! Прыгай! – закричала она. – Бежим!

Раздался шорох, и в люке появилась голова Чандлера. У него было мертвенно-белое лицо и полузакрытые глаза.

– Беги, детка, – прохрипел он. – Спасибо тебе за все.

Потом глаза у него закатились, он уронил голову и свесил руки.

Лолита побежала в спальню, схватила чемодан, швырнула на кровать и побросала в него свои пожитки. По лицу ее текли слезы, из груди то и дело вырывались рыдания.

Когда Сэм Уэнд пришел в сознание, он доплелся до полицейской машины и поднял тревогу. Постовые на шоссе Майами – Парадиз-Сити арестовали Лолиту и доставили ее в управление.

Около полуночи в кабинет Террелла вошел Хесс: лицо у него лоснилось от пота, под глазами темнели круги.

– Ну, Фред? Какие новости? – спросил Террелл.

– Похоже, остался только один. Пятый. Но денег след простыл. О'Коннор убит. У Коллона раздроблено плечо, но для жизни опасности нет. Вот что мы выяснили: бунгало снял Франклин Людович 2 мая прошлого года. Он жил здесь до настоящего времени. Он-то, очевидно, и есть наш Пятый. Я переговорил с агентом, который сдал бунгало. Он сообщил приметы Людовича, они совпадают с предположениями экспертов: шестьдесят пять лет, низкого роста, тщедушный, светловолосый, сероглазый, с крючковатым носом. У него есть старый «бьюик», но агент не помнит ни цвета, ни номера. Он явно съехал. В доме нет его вещей. Вероятно, он в самом деле надул своих сообщников. Где он, сказать трудно. Во всяком случае, через дорожные посты не проезжал.