Через полчаса поисков они внезапно уперлись в невысокую скалу. Едва заметная узенькая тропинка, поросшая травой, взбегала вверх по ее не слишком крутому боку.
Даже при свете луны и даже Ивану было видно, что трава была примята.
Друзья почти одновременно подняли головы и почти одновременно увидели метрах в двадцати над землей охотничью избушку на краю обрыва.
В одиноком окошке горел свет.
Вдруг свет мигнул и погас, потом снова загорелся, и, разрезая атлас ночи, над лесом и горами, распугивая волков и заглушая цикад, пронесся ураганом полный ужаса вопль:
– Помогите!!!.. Помогите!!!.. Спасите!!!.. Нет!.. Нет!!.. НЕ-Е-Е-Е-ЕТ!!!..
И не успел Серый глазом моргнуть, как Иван, выхватывая на ходу меч из ножен, не взбежал – взлетел по горной тропинке.
Пьяный от собственной ярости и злости, он то ли распахнул, то ли выбил дверь в избушку богатырским плечом и смерчем ворвался вовнутрь, готовый рвать и метать, колоть и рубить, убивать и калечить за каждый волосок, упавший с головы его возлюбленной Елены...
Но зрелище, представшее его взору, заставило выронить меч даже его.
– Ой... – только и мог сказать он, ошеломленно моргая при неярком свете масляной лампы.
У окна, воздев к потолку кривые толстые ножки, развалился большой тяжелый обеденный стол. Вокруг него валялись неказистые, но крепко сбитые табуретки. На крюках в стенах и на низеньких шкафах замысловато расположились причудливые охотничьи трофеи. На полу вперемежку валялась битая и целая посуда, ложки, вилки...
Посреди комнаты стояла в позиции атакующего вамаяссьского воина Елена Прекрасная со шваброй наперевес и гневным румянцем на щеках.
– Они!.. Они!.. Они!.. – она задыхалась от негодования и только тыкала шваброй в сторону трофеев. – Они!.. Как они смели!!!..
И только сейчас Иванушка разглядел, что на стенах и шкафах, уцепившись за что под руку попадется, висели и старались не попадать в радиус поражения швабры Елены Прекрасной, семеро маленьких человечков, весьма странно одетых.
– Ион! После того, что они хотели со мной сделать, ты должен покарать их незамедлительно страшной казнью!!! – наконец, собравшись со словами, выпалила царевна.
– Что? А кто это? – Иванушка чувствовал себя героем чьего-то нелепого сна. – Что они хотели с тобой сделать?
– Мерзость! Низость! Гнусность! Язык не поворачивается сказать! – возмущенно выстреливала обвинениями красавица, тем не менее, не опуская швабры с боевого взвода. – Позор и бесславие на весь мой род!..
При каждом эпитете коротышки на стенах испуганно вздрагивали, как от удара шваброй и втягивали головы в плечи, становясь при этом похожими на черепашек, забывших надеть панцири.
– Да что же? Что?.. – сбитый с толку Иван растеряно переводил взгляд с супруги на человечков и обратно.
– Они хотели... Они хотели, чтобы я прибралась за них в комнате! И приготовила им ужин! И помыла за ними посуду! ЧТО В ЭТОМ СМЕШНОГО?!
– А... зачем же... надо было... так... кричать?..
Елена Прекрасная презрительно фыркнула.
– А это не я кричала.
Иванушка согнулся пополам от хохота и выронил меч, что тут же чуть не стоило ему удара возмездия шваброй.
– Как ты смеешь?! Надо мной?! Смеяться?! – возмущенно уперла руки в бока Елена, отбросив, наконец, швабру и постаравшись при этом попасть в одного из коротышек на стене. – Ты должен защищать меня, ты клялся лелеять и оберегать меня, и вот, когда, в кои-то веки, мне понадобилась твоя защита, ты, вместо того, чтобы действовать, смеешься! Надо мной же!.. Вот цена твоим обещаниям, милый! Вот как ты любишь меня!
Веселость царевича как волной смыло.
Растеряно, обескуражено, он выпрямился и поглядел просительно на супругу.
– Но Елена!.. Это же всего лишь смешные коротышки, а никакие не злодеи!.. Ты же сама с ними справилась!..
– Ха! Не злодеи! Они выследили и похитили меня, пока вы там со своим драгоценным приятелем развлекались! Это могли бы быть настоящие разбойники! Моя жизнь могла бы быть в опасности! Так-то ты ценишь ее!.. Да до меня тебе и дела нет, теперь я это поняла!..
– Прошу тебя!.. Клянусь!.. Клянусь!.. – бедный Иванушка хотел уже броситься на колени перед стеллийкой и молить о прощении, но тут входная дверь издала своими петлями прощальный скрежет и с грохотом замертво свалилась на пол.
– А что за шум, а драки нет?
В проеме появился отрок Сергий с обоими конями под уздцы.
– Ха, вот и зазнобушка твоя отыскалась, Иванко. А ты говорил – волки съели, – насмешливо ухмыльнулся он.
Если бы взгляды были равносильны ударам, то этот был бы коротким нокаутирующим хуком в челюсть Ивану.
– Не говорил я такого! – умоляюще глядя на царевну, попытался тем не менее защититься тот.
– Какая разница – говорил, не говорил... – удовлетворенно отмахнулся, сделав свое черное дело, Серый. – Лучше объясни мне, царевич, что тут происходит. Кто мебель попереворачивал, кукол каких-то дурацких по стенкам разве... сил.
На этом взгляд Волка остановился и пригвоздил к стене одного из коротышек – того, который ухватился за вешалку для шляп.
– Послушай, Иванушка, – задумчиво подошел он к нелепой скрюченной фигурке над комодом и потыкал ее в бок кнутом. Человечек от этого дернулся, вешалка, наконец, оторвалась, и он оказался распростертым на полу, прямо под ногами Серого.
– А ничего эта команда тебе не напоминает, а, наследник лукоморского престола?
Иванушка нахмурился.
– Нет, ни... Не может быть!..
– Вот-вот, – довольно кивнул Волк. – Нут-ка, давай-ка спросим у нашего ночного похитителя девиц. Вы, случайно, ребята, не Попечители? Или как вас там? Радетели?.. Избавители?..
– Благодетели, – почти беззвучным шепотом подсказал человечек, испуганно таращась на нависшего над ним Серого подбитым глазом.
– Вот-вот, – подтвердил Волк. – Благодетели. Это вас изгнали неделю назад из ваших катакомб за издевательства над честными людьми?
Не понимая толком, что такое "катакомбы" и о каких честных людях идет речь, коротышка закивал.
– Да. Девять дней назад весь наш народ, все две тысячи Благодетелей в один жуткий миг очутились в незнакомых пещерах, без рабов, без оружия, лишь с жалкой кучкой еды и инструментами, принадлежащими раньше рабам! Это была катастрофа!.. Конец!.. Страшный сон наяву!..
– Да встань ты, чего разлегся... – неприязненно буркнул Волк, и коротышка поспешил выполнить приказ.
– А вы чего там пристроились? – обратился он к человечкам на стенах, и те восприняли это как указание спускаться.
Горохом посыпались они со стен, собрались кучкой вокруг коротышки, приземлившегося первым, и, не проронив ни слова, затравлено уставились на Волка.
– Ну, ты, как тебя, – кивнул тот первому.
– Помпоза, – назвался карлик.
– Помпоза, – повторил Серый. – Рассказывай, где остальные тысяча девятьсот девяносто три.
Помпоза вздохнул, опустил глаза и начал свое печальное повествование:
– Когда мы обнаружили себя в незнакомом месте, все растерялись, кроме нашего короля. Он сказал, что это происки восставших Недостойных, и что мы всем должны показать, кто в королевстве хозяин. Поэтому, обнаружив место, где через потолок галереи был слышен шум воды, он приказал нам всем взяться за кирки и лопаты и долбить дыру, чтобы снова, как наши хитроумные предки, отвести воду у Недостойных, чтобы заставить их вернуться под землю и работать на нас... Мы уже предвкушали, как они, изнемогающие от жажды, снова приползут к нам на коленях проситься обратно, и что мы сделаем с каждым из них за такое вопиющее неповиновение, чтобы они до смерти запомнили, и детям и внукам своим передали... Но потолок провалился раньше, чем мы успели закончить. Вода – холодная, горькая, соленая – хлынула прямо на нас, подхватила и поволокла по галереям и переходам... Она все никак не кончалась, хотя, казалось, на нас излилось уже полсотни рек!.. Мы стали тонуть... Дальше никто толком ничего не помнит... Потом, когда мы очнулись, глаза наши запылали, и мы все ослепли – все вокруг горело белым неестественным светом, и все оставшиеся в живых упали лицом в песок и пролежали так, пока не стемнело. Когда наступила блаженная темнота, мы увидели, что оказались на берегу какой-то бескрайней реки... Там лежали лодки... Много больших лодок... И висели сети... Мы пересчитали себя – его величество насчитал половину от того, что было первоначально... Он сказал, что мы должны переплыть реку и приказал всем садиться в эти лодки... Но все не поместились. Тогда он сказал, что они за нами вернутся, и приказал грести от берега. Они отплыли уже совсем далеко, и, наверное, уже увидели другой берег, как вдруг поднялся сильный ветер... Из-за волн лодок стало не видно... Нам пришлось отойти от берега подальше – те, кто не успел, были смыты волнами... Жуткая ночь... Мы прождали, пока снова не начало светлеть, но никто за нами не вернулся. И тогда Эмпрендидор отвел нас всех в неглубокую пещеру, которую он обнаружил неподалеку, и сказал, что он теперь будет первым министром, потому что его величества пока нет, а старого первого министра так больше никто и не видел после того, как мы оказались на этом берегу... И еще сказал, что мы должны найти себе новых рабов и пещеры, а иначе этот злобный свет нас всех убьет... Нас оставалось не больше сотни... Мы прятались, пока снова не стемнело, и тогда мы пошли вдоль берега искать новых рабов. Мы нашли их очень скоро – около сорока Недостойных шли навстречу нам с факелами в руках и о чем-то говорили на непонятном языке. Мы приказали им остановиться и окружили их. Они стояли и смеялись. Тогда Торпе крикнул нам, что знает, как с этими животными надо правильно обращаться, подошел к самому высокому из них и кинул ему в лицо большой камень... Тот упал, а остальные набросились на нас... Некоторые Благодетели стали сражаться с ними... Остальные побежали к горе и полезли вверх... Выше было много пещер с маленькими входами, но ни один из тех, кто туда полез, не вернулся... Мы со страху вскарабкались на какое-то дерево и просидели там всю ночь... Утром снова вернулся ослепительный свет, но среди деревьев глаза он так уже не резал, и Эмпрендидор приказал нам слезать и искать пропитание... Там на земле лежали и росли какие-то плоды различной формы... Мы их ели... Некоторые отравились... Потом умер первый министр Эмпрендидор...
