– Нет... Его Филомея забрала... Сразу же...

– Оно у меня завалялось, – бесцеремонно вмешался в разговор Волк. – Так что, отбываем мы немедленно. Как только со всеми попрощаемся.

– У тебя?! Откуда?!..

– Потом расскажу.

– Как?! Вы уже улетаете?! И не останетесь на нашу свадьбу?! – Мими обеспокоено всплеснула руками.

– Свадьбу? – тут же насторожилась Ния.

– Какую свадьбу? С кем? – всполошилась Рия.

– Вот с ним, – Медуза ласково взяла под ручку Ирака.

– Мими!.. Ну мы же говорили по этому поводу не один раз!..

– В нашем доме – никаких героев!

– А он не герой, – хитро заявила маленькая горгона. – Он – один из нас.

– Как это?..

– Он – скульптор...

– Ах, скульптор.

– Ах, свадьба.

– Ах, гости.

– А почему нас никто на свадьбу не приглашает?

И в бело-красно-синей вспышке перед собравшимися предстали новоиспеченные богини карточных игр.

– Тетушки!!! – восторженно взвизгнула Мими и очертя голову кинулась обниматься.

– Мимочка!!!..

– Тетушки!..

Накал чувств при воссоединении семьи, при переводе в градусы Парацельсия, мог бы свободно растопить ледники и существенно повысить среднегодовую температуру на всей планете.

– ...Конечно, мы приглашаем вас на нашу свадьбу! – радостно тарахтела Мими. – А еще приглашаем всех присутствующих – Ликандра, Иона, Елену...

– Трисея обязательно, – вставил свое веское слово будущий глава семьи.

– Кто такой Трисей? – спросила Рия.

– Наш друг, – пояснил Ирак, и тут же, предвидя следующий вопрос, поспешно добавил:

– Очень приличный человек, хоть и герой...

В это время Волк подошел к бывшим грайям и, приложив руку к сердцу, благодарно склонил голову.

– Спасибо. Я у вас в долгу.

Агапао на время отвлеклась от раскрасневшейся Медузы с ее матримониальными планами и тепло улыбнулась ему.

– Это мы должны благодарить тебя, Ликандр. Это не ты у нас, а мы у тебя в долгу. Ты со своими играми помог найти нам наше предназначение.

– Да что за предназначение такое, о котором вы все толкуете?.. – не выдержало Волчье любопытство.

– Все просто, – присоединилась к ним Энохла. – Когда тысячелетия назад старшие боги распределяли младшим круг их обязанностей, все явились на встречу вовремя, кроме нас и богини удачи. Мы опоздали на целых пять часов.

– И когда Дифенбахий спросил нас, в чем причина, мы ответили правду...

– Ему не соврешь!..

– Да, что мы втроем играли в кости на деньги, и вовлекли в игру еще и Фортуну...

– И тогда он рассердился и наложил на нас троих заклятье, – продолжила Мания.

– Естественно, ведь сердиться на удачу – себе дороже...

– Он сказал, что, раз мы уж так любим играть на деньги, то пока мы не найдем игру себе поумнее, в которую можно было бы играть как минимум втроем, не отвлекая при этом слишком Фортуну...

– В ней и так потребность у всех большая – и у людей, и у богов!..

– Быть нам грайями – нелепыми, бесполезными старухами.

– А теперь нам будут строить храмы по всей Стелле, и курить благовония, и приносить жертвы, как остальным богам...

– И нас уже начали почитать!..

– Так что, это мы тебя, Ликандр, должны благодарить за твое появление в нашем жилище...

– Каковы бы ни были твои мотивы, – лукаво завершила Агапао.

Волк запунцовел, смутился и слегка втянул голову в плечи. Но чтобы как-то разрядить ситуацию, он выпалил первый пришедший ему в голову вопрос:

– Кстати, о жилище... Насколько я помню, у вас там были клумбы, огород, поросята... Кто за этим присматривает в ваше отсутствие? Пастухи?

– Пастухи? – засмеялась Мания. – Конечно же нет! Сейчас там у нас сеет картофель и пропалывает компост некий Нектарин, если ты его помнишь...

– И считает, что ему крупно повезло...

– Ликандр, Ликандр, Ликандр!!!.. – подскочила и закружила Волка в сумасшедшем танце Медуза. – Что ты подаришь нам на свадьбу?

– А что бы ты хотела? – безуспешно попытался остановиться Серый.

– Подари нам Меку, а?.. Пожалуйста!.. Он такая лапочка!.. Я к нему так привыкла!.. И так его люблю!.. Так люблю!..

– Больше Ирака? – не удержался Серый.

Мими задумалась.

– Нет. Но очень близко!

– Ну, если он не против...

– Он за!.. За!..

– Оставляйте его тогда себе, и будьте счастливы! – щедрым жестом распорядился Сергий и, только сказав это, понял, что озорного плута-химерика ему будет очень и очень не хватать. Потому что он-то его успел полюбить гораздо больше Ирака...

Через пять дней, после окончания первой части свадебных торжеств, Иван-царевич, отрок Сергий, Елена по кличке "Прекрасная" и Масдай, простившись с друзьями, на что ушел еще едва ли не целый день, пустились в дальнейший путь.

Иванушка несколько раз подпрыгнул на месте, размахивая руками, словно собираясь взлететь.

– Сергий, как ты думаешь, Елене Прекрасной холодно?

Со всех сторон их обступали флегматичные горы, как гигантские черствые ромовые бабы в снежной глазури, а ледяной ветерок нежно взъерошивал растрепавшиеся волосы Ивана.

Серый равнодушно пожал плечами, поплотнее закутываясь в бурку.

– Не знаю. Спроси сходи.

– Я уже спрашивал, – многозначительно отозвался царевич.

Волк не уловил – или не пожелал улавливать – ни одно из этих значений.

– Ну, и что?

– Она сказала, что холодно, что она наверняка простудится, обморозится и, скорее всего, у нее даже пропадет голос, – укоризненно отрапортовал Иван.

– Ну, и что? – упорствовал в непонятливости отрок Сергий.

– Может, ты отдашь ей свою бурку? – бросил дипломатические игры продрогший до самой мельчайшей косточки, хрящика и жилки Иванушка.

– С какой радости? – искренне удивился Волк. – Ты хочешь, чтобы Я наверняка простудился, обморозился, и У МЕНЯ пропал голос?

– Совсем нет! Дело абсолютно в другом!.. Ну, как ты не понимаешь?!..

– Никак.

– Она же женщина! Единственная среди нас! И мы должны ей...

– МЫ должны ей? – не выдержал Серый. – Мы ДОЛЖНЫ ей? Мы должны ЕЙ? Говори за себя, пожалуйста, Иван-царевич. Я никому здесь ничего не должен. И меньше всего – этой фифе. Чего ей еще надо? Ты же отдал ей уже свое одеяло, свою подушку, свою шапку, свою бурку!.. Скажи ей, что если у нее будет еще одна, она рискует вспотеть и провонять, как лошадь, а ее туника покроется пятнами – для нее это будет похуже любой пневмонии!

– Не смей о ней так говорить! – взвился царевич. – Она – чистейшее благородное создание, самое доброе, самое нежное, самое прекрасное, что может быть на Земле!.. Она оказала нам честь, согласившись присоединиться к нам...

– Нет уж, это мы... ты... ладно, мы оказали ей услугу, зачем-то потащив с собой, пока ее не нашел и не прирезал от ревности еейный чокнутый муженек – который там по счету?..

– Сергий!.. Ты ведешь себя... Ты ведешь себя... как ребенок!..

– А ты – как дурак!..

Елена Прекрасная закрыла глаза и устало вздохнула, изо всех сил желая, чтобы и со слухом можно было бы справиться так же легко.

Целыми днями, с того самого дня, что они вылетели из Стеллы, Ион ругался из-за нее с Ликандром. Когда, конечно, у него оставалось время, свободное от вздохов, робких, но, к счастью, коротких попыток начать с ней, краснея и бледнея, какой-нибудь невнятный сбивчивый разговор непонятно о чем, чтения заикаясь вслух нелепых стихов, глядя при этом томительно вдаль, и прочей бестолковой деятельности, входящей в программу влюбленных юношей в семнадцать лет.

Естественно, поначалу ей это льстило.

Приблизительно первые двадцать минут.

Потом стало надоедать.