Готового плана действий для такой ситуации у командования Западного фронта не было, план прикрытия Западного ОВО предусматривал пять вариантов «обеспечения основных операционных направлений на случай прорыва через армейские районы обороны мотомехчастей противника», но ни в одном из них не предполагался прорыв противника далее линии Вильнюс, Лида, да еще и в таком темпе. 11-й мехкорпус, который в одном из этих вариантов должен был «сосредоточившись на ceверном берегу р. Неман в районе Скидель и леса севернее и северо-восточнее, совместно с 11 САД и 12 БАД атаковать прорвавшиеся мотомехчасти противника в в общем направлении на Радунь, Шальчининкай или Лида, Ошмяны», к исходу дня 24 июня уже понес значительные потери, а оставшиеся в строю части были привлечены к действиям КМГ Болдина (т. е. пытались наступать в совершенно ином направлении); упомянутой выше 11-й авиадивизии уже не существовало.
В сложившейся кризисной ситуации у командования фронта оставалось два «инструмента», две группы войск: 21-й стрелковый корпус, который еще до начала войны начал выдвижение в район г. Лида, и четыре стрелковые дивизии (64, 100, 108, 161), сосредоточенные (или к тому моменту сосредотачивающиеся) в глубоком тылу фронта у Минска. Боевые действия этих двух «групп войск» в реальности развернулись вполне независимо друг от друга и представляли собой две отдельные операции. Соответственно, и описание этих событий имеет смысл выполнить по отдельности.
21-й стрелковый корпус
В соответствии с довоенными планами 21 СК в составе 17-й и 37-й стрелковых дивизий, начиная с третьего дня мобилизации, должен был быть переброшен по железной дороге из района постоянной дислокации (Витебск, Полоцк, Лепель) на рубеж реки Неман от Друскининкай до Лунно; 24-я стрелковая дивизия, также с третьего дня мобилизации, перебрасывалась в тот же район автомобильным транспортом и включалась непосредственно в состав 3-й Армии. Формирующийся 20-й мехкорпус должен был выдвигаться в район Ошмяны, 8-я противотанковая артбригада — в район г. Лида. [435]
Открытая мобилизация в СССР была объявлена с 23 июня, однако скрытое развертывание начиная с 13–18 июня уже шло полным ходом, и к исходу дня 21 июня положение соединений 2-го эшелона фронта (как оно указано в ЖБД фронта) было следующим: 8-я ПТАБР уже была в положенном ей районе, 24-я сд на марше у Молодечно, 37-я начинала выгружаться из эшелонов на станции Шальчининкай (45 км севернее Лида), 17-я сд на марше (вечером 23 июня она была в районе Трабы, Юратишки, т. е. в 40 км северо-восточнее Лиды). Кроме того, к Молодечно из района Полоцка маршем выдвигалась 50-я сд (в плане прикрытия ЗапОВО она никак не была упомянута). [436]
Отобразив эту дислокацию на карте, мы увидим, как в результате сугубо случайного стечения обстоятельств соединения 21-го корпуса оказались именно там, где они могли быть введены в бой с наибольшей отдачей (см. рис. 15). Полоса местности от Вильнюса до Минска представляет собой достаточно узкий (40–50 км) «коридор», ограниченный с севера непроходимым массивом заболоченного леса на правом берегу реки Вилия, а с юга — столь же бездорожным, изрезанным множеством мелких рек, заболоченным лесным массивом (Налибокская пуща). От Вильнюса к Минску проложены были «полторы дороги» — полноценное шоссе с твердым покрытием (Сморгонь, Молодечно, Радошковичи) и весьма условное «дорожное направление» по линии Гольшаны, Воложин, Раков, составленное грунтовыми дорогами разной степени «улучшенности» (твердое покрытие было только на участке Раков, Минск).
Вероятно, наилучшим решением было бы занять оборону в 35-км полосе западнее линии Молодечно, Воложин; при этом фланги обороняющихся были бы прикрыты рекой Вилия и болотами Налибокской пущи, а перед фронтом в качестве естественного противотанкового препятствия могла быть использована р. Березина [142] с ее топкими, илистыми берегами. К сожалению, в штабе Западного фронта в тот момент никто не знал (да скорее всего и предположить не мог), что оборона на смежных флангах Северо-Западного и Западного фронтов рухнет с такой скоростью, соответственно, никому и в голову не пришло притормозить выдвижение 21 СК на юго-запад; напротив, его всячески форсировали, и к утру 25 июня дивизии корпуса пересекли «дорожное направление» Гольшаны, Раков и выходили в район северо-восточнее Лиды.
Накануне, 24 июня, командование Западного фронта решило подчинить войска, сосредотачиваемые на северном берегу Немана, управлению 13-й Армии. Оперативная директива Военного совета фронта, направленная в штаб 13-й Армии в 14.25 24 июня, поставила следующие задачи:
«Объедините управления 21-го стрелкового корпуса (штаб корпуса 23.6.41 г. — в Лида), 8-й противотанковой бригады, 24-й и 50-й стрелковых дивизий и все части, которые окажутся в вашем районе, в том числе и отходящие со стороны Северо-Западного фронта; последние приводите в порядок и подчиняйте себе.
Ваша задача: 21-му стрелковому корпусу 24-й и 37-й стрелковыми дивизиями занять фронт Ошмяны, ст. Беняконе (12 км севернее Вороново. — М.С. ) и обеспечивать себя с вильнюсского направления; 17-й стрелковой дивизией наступать в общем направлении на Радунь, Ораны в целях взаимодействия с ударной группой Болдина, наносящей удар от Белосток на Липск, Гродно, Меркине. 8-ю ПТАБР используйте для обеспечения района Лида с запада или с северо-востока.
50-я стрелковая дивизия — в вашем распоряжении». [437]
В соответствии с этой директивой командующий 13-й Армией генерал-лейтенант Филатов в тот же день выпускает Боевой приказ № 01; там были почти дословно повторены задачи, поставленные командованием фронта (с тем дополнением, что 50-ю сд предполагалось усилить 84-м полком войск НКВД и остатками 5-й танковой дивизии, вышедшими к Молодечно вместе со своим командиром). Примечательно, что и в приказе 13-й Армии, и в Боевом приказе № 1 командира 21 СК от 9.00 25 июня противотанковую бригаду предполагалось оставить в районе юго-западнее Лида («8 ПТБр прочно обеспечивать оборону с запада и юго-запада в направлении Лида по восточному берегу р. Дзитва» ). В результате бригада оказалась на расстоянии в 70–100 км от маршрута продвижения немецких танковых дивизий; такое решение, увы, свидетельствует о совершенном непонимании реальной обстановки, незнании группировки сил противника и его намерений.
На следующий день, 25 июня, это непонимание было подтверждено самым драматичным образом. Штаб 13-й Армии, уже изрядно к тому моменту поколесивший по Западной Белоруссии, находился в Молодечно и в соответствии с Боевым приказом № 01 должен был к 10 утра 25 июня перейти в район м. Ивье. Но не перешел и вплоть до вечера 25 июня находился у м. Городок — точно посреди двух ведущих к Минску дорог (17 км южнее Молодечно), т. е. между двумя потоками моторизованных войск противника. Результат описан в донесении начальника оперативного управления штаба 13-й Армии подполковника Иванова так:
«В 20.00 25.6.41 г. группа танков с мотопехотой напала на штаб 13-й Армии в лесу 4 км севернее Городок, отражение производили посты от батальона связи и начсостав. Танки в упор расстреливали машины и людей, генерал-лейтенант [Филатов] отдал приказ о смене командного пункта, который было предположено заменить в район Воложин, некоторые машины рванулись в разные направления… Отсутствует генерал-лейтенант Филатов, который был непосредственно под огнем и, по противоречивым показаниям, жив, уехал на бронемашине или автомашине с начальником штаба комбригом Петрушевским, отдав приказ уходить, но, может быть, и погибли…» [438]
Нет, судьба еще оставила генералу Филатову 19 дней жизни [143], уцелевший комсостав (без вести пропало 50 человек, противник захватил имущество штаба, включая шифродокументы) удалось к исходу дня 26 июня собрать в пригородах Минска, и в дальнейшем штаб 13-й Армии руководил боевыми действиями всей минской группировки войск Западного фронта. Однако 21 СК в результате остался безо всякого руководства (в состав 3-й Армии его так и не включили, да и командование этой Армии вечером 25 июня «растворилось в лесу»), а в дальнейшем и без связи со штабом фронта.
