Теоретически Минск был весьма надежно защищен от нападения с воздуха — в городе находился штаб т. н. «Западной зоны ПВО», базировались части 7-й бригады ПВО, включая и такую наиновейшую «диковинку», как радиолокационная станция РУС-1 в составе 64-й отдельной радиороты ВНОС. Разумеется, советские историки «как дважды два» разъяснили, почему все это ничем не помогло: снаряды закончились (видимо, уже к моменту первых налетов авиации противника), зенитки были (все?) на полигоне восточнее Минска, в н.п. Крупки (а переместиться по собственной территории на 100 км за два дня не было никакой возможности), к тому же «батареи 188-го ЗАП только что накануне были перевооружены на 85-мм зенитные пушки с ПУАЗО-3 (новейшая модификация прибора полуавтоматического управления зенитным огнем. — М.С. ) и освоить новую технику должным образом не успели», прежняя же техника, естественно, была безнадежно устаревшей и т. п. [445]
Должны были защитить Минск и три авиаполка 43-й истребительной авиадивизии (базировались на аэродромах Лощица и Слепянка в пригородах Минска и на аэродроме в Пуховичи, 60 км юго-восточнее Минска); к началу войны в них числилось 60 И-153 и 115 И-16 (причем самых последних модификаций с мощными 1000-сильными моторами), и в первый день войны они не потеряли на земле ни одного самолета. Действовала дивизия, судя по Боевому донесению штаба 43 ИАД к 20–00 25 июня, весьма активно — за три дня (23, 24, 25 июня) было произведено 795 самолето-вылетов и заявлено о 53 сбитых самолетах противника. [446]
В том, что за этими цифрами стоят вполне реальные потери люфтваффе, сомневаться не приходится. В частности, именно в районе Минска и его северо-западных пригородов 24 июня произошло весьма примечательное для первых недель войны событие: семь пикировщиков Ju-87 из состава 8-го авиакорпуса люфтваффе были сбиты в течение одного дня (еще два «лаптежника» были сбиты 24 июня в районе г. Волковыск, что может быть связано с действиями 162 ИАП все той же 43 ИАД). Тем не менее свою главную задачу — дезорганизовать работу центральных служб управления Западного фронта — немецкая авиация выполнила и с лихвой перевыполнила.
«В воздухе полное господство авиации противника, город Минск в течение дня подвергался многократным бомбардировкам волнами численностью от 8 до 50 самолетов. В городе большие пожары и разрушения. Здания штаба фронта и штаба ВВС сильно повреждены прямыми попаданиями авиабомб». [447] Так описываются последствия массированного удара люфтваффе по столице Белоруссии в вечерней Оперативной сводке штаба Западного фронта от 24 июня. В воспоминаниях очевидцев событие это запечатлелось состоявшимся апокалипсисом:
«Раскиданы, как пушинки, камни, которыми были выложены улицы… На перекрестке улиц Советской и Урицкого лежали опрокинутые трамвайные вагоны, превратившиеся в братскую могилу людей всех возрастов… Весь центр Минска был уничтожен. Уже к полудню вышли из строя водопровод и электроснабжение. Пока была вода, пожарные пытались бороться с огнем. Но пылающий костер, в который враги превратили город, разгорался все больше… Зарево от минских пожаров было видно на расстоянии 10 километров от города…» [448]
Рис. 31. Телеграмма командования Западного фронта наркому обороны СССР
Командование Западного фронта, как и положено людям военным, доложило кратко и четко. На рассвете (в 3-47) 25 июня в Москву, наркому обороны Тимошенко была отправлена телеграмма следующего содержания: «Осмотрели Минск. Минска нет. Решили эвакуировать правительственные учреждения. Павлов, Фоминых, Пономаренко». [449] (Рис. 31.) Эвакуация незамедлительно привела к потере связи и управления войсками. В Журнале боевых действий Западного фронта читаем: «25 июня. Почти в течение всего дня данных о положении на фронте в штабе ЗФ не было… Поздно вечером в штабе фронта были получены данные (через делегатов и гражданских лиц), что Радошковичи заняты танками противника… 26 июня. Около 4.00 в штаб фронта поступили данные о прорыве танков противника в направлении Заславль, Минск (источник данных установить не удалось). Командованием фронта было отдано распоряжение о перемещении КП в район Бобруйск… Согласно нового приказания штаб фронта перемещался в район Могилева (175 км восточнее Минска. — М.С. ). В течение 26 и в ночь на 27.6 штаб находился в движении на Могилев и собирался в районе нового КП. Управление войсками в этот день фактически отсутствовало…» [450]
С близкого расстояния картина «эвакуации Минска» была еще более печальной [147]. Журнал боевых действий 2-го стрелкового корпуса описывает это так: «Бесконечные потоки машин и людей шли на восток, загромождая пути и мешая передвижениям войск. Город Минск, подожженный во многих местах, горел, брошенный жителями на произвол. Пожарная охрана с пожарами не боролась, и пожарные машины также уходили на восток. Органы власти и милиции покинули город. Штаб ЗапОВО, оставив город, не организовал ни комендантской службы, ни эвакуации военного и ценного имущества». [451] «Бесконечные потоки» мешали не только тем, что загромождали пути движения войск. «Доношу, что по Дзержинской дороге потоками движутся отставшие, бежавшие от бомбардировок и просто бежавшие бойцы и командиры, главным образом штабной хозяйственной службы из подразделений 85-й сд, которые своим внешним видом (босые, без фуражек, распущенные) сеют панику и демобилизацию…» [452]
Отнюдь не бездействовала в те дни и советская бомбардировочная авиация. Да, первый эшелон ВВС фронта (9-я, 10-я и 11-я авиадивизии) к тому времени уже растаял практически полностью (остались лишь отдельные, упрямо воюющие экипажи, звенья, эскадрильи), но второй эшелон (12-я и 13-я БАД, 3-й авиакорпус ДБА) был еще вполне боеспособен. 13-я авиадивизия настойчиво бомбила танковые колонны Гудериана в полосе Брест, Барановичи, а танковые дивизии 3-й Танковой группы вермахта засыпали бомбами экипажи 3-го ДБАК. Судя по докладу штаба авиакорпуса, к утру 24 июня в частях 3-го ДБАК боеспособными числилось 137 бомбардировщиков ДБ-3ф. [453] В этот день экипажи авиакорпуса выполнили 170 вылетов, бомбовые удары нанесены по аэродрому Вильнюса (уже обжитому к тому моменту немецкими авиачастями), скоплению войск противника в районе Гродно.
26 июня нарком обороны СССР маршал Тимошенко подписал Директиву Ставки, в которой перед соединениями дальней авиации была поставлена задача «систематическими непрерывными налетами, днем и ночью, уничтожать танки противника… бомбардировать с высоты 400 метров, не мелкими группами, а полками». Логику Верховного командования понять нетрудно: в предыдущие дни Москва получила десятки сообщений о том, что контрудары мехкорпусов Красной Армии сорваны налетами авиации противника, которая «гонялась за каждой автомашиной», «вывела из строя до 60–70 % танков», «разбила все тылы танковых дивизий» и т. п. Теперь Ставка надеялась, что ценой потери драгоценного и дефицитнейшего ресурса (самолеты и экипажи дальней авиации) удастся если и не разгромить моторизованные колонны противника, то хотя бы затормозить их неустанное продвижение на восток.
Через два дня командир 3-го ДБАК генерал-майор Скрипко докладывал в штаб ВВС фронта:
«26.6 выполнялись задачи всеми полками ДБ-3 в течение всего дня, уничтожали танковые части противника в районе Молодечно, Вильно, Ошмяны, Крево, не допуская продвижения их юго-восточнее рубежа Раков, Радошковичи. Сделано 254 самолето-вылетов ДБ-3 (сражение танков с ДБ-3). Бомбили с низких высот, применяя метод пикирования, и, кроме того, пулеметный обстрел мотоколонн… Налицо на 28.6 исправных 80, неисправных 17 самолетов». [454]
254 вылета, выполненных в течение одного дня примерно сотней самолетов. С таким напряжением еще не воевало ни одно соединение советской бомбардировочной авиации. Именно в тот день, 26 июня, атакуя в районе поселка Радошковичи немецкую танковую колонну, погибли экипажи капитанов Николая Гастелло и Александра Маслова [148]. На этот раз противник действия советской авиации заметил. В донесении 78-го артполка 7-й танковой дивизии вермахта читаем: «26 июня начиная с 8-ми утра отмечены активные действия авиации противника, которые усилились до такой степени, что это можно было назвать господством русских в воздухе. Во время воздушных налетов 26.06.41 в полку были следующие потери: 4 убитых, 20 раненых… Из-за поврежденного авиацией моста у Радошковичи (город стоит у слияния двух мелких речушек. — М.С. ) дивизион не может выйти раньше 10 часов». [455]
