– Да, Сергей Петрович… – согласился Кундин, и его голос сразу потускнел. – Это все упущение… Моя вина. И я дорого заплатил за этот урок… Человеческой жизнью заплатил…

В нарастающем гуле воды работающих вентиляторов и насосов оба замолчали.

– Где тело Грабина? – спросил через некоторое время Лавров.

– В его комнате…

– Врачи уже дали заключение?

– Да. Он умер от удара о щит во время падения с этой огромной высоты.

– Скафандр был цел?

– Да. Тело совершенно не пострадало от высокой температуры.

Эскалатор то всползал на крыши галерей, то спускался с них на дно тоннеля. На встречной ленте показывались время от времени расплывчатые силуэты людей, ящиков, машин.

Сквозь туман стало понемногу пробиваться оранжевое пятно.

– Цвет лавы изменился, – заметил Лавров.

– Да, да! – встрепенулся Кундин. – Влияние холодильных машин сказывается.

– А мощность потока лавы?

– Сильно уменьшилась. Вязкость увеличилась. Выход газов почти прекратился. Внутреннее давление упало на три четверти.

– Хорошо. Думаю, ничего ужасного не будет, – говорил Лавров. – Вероятно, дня через два все будет ликвидировано, и мы сможем возобновить проходку. Вы слушали статью Герасимова? Перед сном я пропустил тонленту с этой статьей через аппарат. И эта авария и гибель Грабина произвели тяжелое впечатление на некоторых участников строительства.

– Ничего, – сказал Кундин. – Строительство будет доведено до конца. Никакое великое дело не проходит без потерь.

У самого щита, где было множество мощных вентиляторов, туман стал реже и прозрачнее. Лава лилась откуда-то сверху, из облаков пара, несколькими тягучими струями красноватого цвета и расползалась внизу, за щитом. Количество брандспойтов здесь было увеличено, вода растворяла лаву, а насосы выкачивали горячую пульпу из-за щита и выбрасывали наверх.

Людей почти не было видно. Под шлемами скафандров лишь изредка звучали человеческие голоса. Было незаметно, что здесь происходит напряженная борьба с могучей стихией, идет поединок между волей человека и взбунтовавшимися силами природы. Люди спокойно, без суеты работали у своих аппаратов и механизмов.

За щитом сквозь пелену оранжево-красного тумана едва видна была стена породы, усеянная мерцающими основаниями проникших в нее сверл. К ним сквозь двери в щите тянулись черные змеи переплетавшихся шлангов. Еще выше темнело несколько выдвинутых площадок, откуда со свистом и жужжанием входили в породу новые сверла, ведя наступление на магмовую жилу.

Средний горизонтальный эскалатор высоко вверху переносил Лаврова и Кундина из бокового сектора щита на его центральную площадку, к одинокой фигуре гидромониторщика у пульта, когда какой-то мощный глухой гул мягко ворвался в тоннель и проник под шлемы людей. Лавров почувствовал, как внезапно дрогнул под его ногами гигантский щит. На одно мгновение ему показалось, будто щит качнулся вперед, потом назад, готовый рухнуть вместе с людьми и сотнями машин.

Сердце Лаврова замерло, он схватился рукой за бегущие перила эскалатора.

И в тот же миг все необъятное пространство тоннеля наполнил ужасный, леденящий душу вой сирены, и среди множества ламп и прожекторов, звездным роем освещавших тоннель, внезапно засветились, как раскаленные метеоры, огромные кроваво-красные шары.

И сирена и шары, казалось, кричали и звали на помощь: «Все наверх!.. Смертельная опасность!.. Спасайтесь!..»

Зловещие сигналы были понятны без слов. И внезапно отовсюду показались тени бегущих людей – из галерей, с площадок щита, со дна тоннеля. Все спешили к центральному эскалатору.

Меньше минуты длились вопли сирены, потом они сразу оборвались, и гул продолжавших работу брандспойтов и машин показался людям сладостной тишиной. Но кровавые круглые глаза ламп продолжали изливать свой тревожный свет, окрашивая туман в зловещий оттенок.

В наступившей тишине под всеми шлемами прозвучал твердый голос:

– Молчание! Говорит дежурный диспетчер шахты. Ищу Лаврова и Кундина.

– Я и Кундин в тоннеле, – ответил Лавров, подбегая вместе с Кундиным к центральному эскалатору. – Что случилось?

– Огромной силы взрыв, – отчетливо докладывал диспетчер, – разрушил нижнюю часть поселкового свода возле главного склада материалов. Механизм заградительного щита на своде не действует. Предполагаю, что сотрясение от взрыва повредило его. Предохранительный слой выдержал удар, но парабола быстро приближается к острому углу склада. Грозят осложнения. Необходимо присутствие Кундина на месте аварии.

– Я перехожу в скоростной лифт… – срывающимся голосом ответил Кундин. – Скоро будем на месте…

– Ваши распоряжения, товарищ Кундин? – настойчиво требовал диспетчер.

– Нужно вызвать людей… принимайте скорее меры… Сейчас буду…

Кровь ударила Лаврову в голову, и, резко отодвинув Кундина в сторону, словно от невидимого микрофона, он почти прокричал:

– Товарищ диспетчер, говорит Лавров! С этого момента слушать только меня!

– Есть, товарищ Лавров! – с живостью, словно обрадованный, ответил диспетчер.

– Всем из поселка перейти в порт-тоннель и одеться в подводные скафандры. Ворота порт-тоннеля закрыть, оставив лишь калитку. Вышлите на дно к пролому аварийную команду с ремонтными материалами и механизмами…

– Курилин не отзывается, – сказал диспетчер. – Не могу найти его. Прикажу взломать склад.

– Курилин исчез? – воскликнул Лавров.

Страшная догадка, смутное подозрение мелькнуло в его мозгу, но останавливаться на нем не было времени.

– Взламывайте склад! Сейчас буду у пролома. Прекращаю разговор.

Не дожидаясь приближения кабины лифта к остановке и не обращая внимания на Кундина, Лавров лихорадочно стаскивал с себя подземный скафандр.

– Откуда взрыв? – бормотал Кундин, дрожащими руками снимая свой скафандр. – Нас затопит… Мы погибнем…

– Замолчите! – возмущенно крикнул Лавров. – Сейчас же из кабины вы отправитесь со всеми детьми и свободными людьми в порт-тоннель! Слышите? И не выходите оттуда!

– Сергей Петрович… – продолжал бормотать Кундин, словно не слыша Лаврова. – Мне нужно в порт-тоннель… Там мой подводный скафандр… Я сбегаю за ним, Сергей Петрович…