– Любовницу и бывшую жену на каток пригласил? Молодец! В твоем стиле и духе!

– При чем тут стиль и дух? Просто наши дети дружат! В этом нет ничего такого! Серафима полезный человек! Марина с детства должна дружить с правильными людьми, а ни с отребьем!

Я молча отъезжаю от него. Разговаривать больше не о чем. Правильные люди…Надо же, как Царев заговорил. А он интересно какой человек? Правильный? Он собственную жену кислотой облил из за ревности. Конечно правильный, ведь денег много и связей тоже, знает что манипулировать может Маринкой.

– Иди сюда я сказал, мы не договорили! Только я тут решаю когда тебе отъезжать, а когда нет! Да вообще все решаю я! Хочешь видеть дочь, ты будешь жить и играть по моим правилам! Не хочешь, мы найдем ей хорошую маму, более сговорчивую, так что мой тебе совет молчать, девочка и делать то что я говорю!

Он вновь подъезжает ко мне, пытается взять за руку, но я вырываюсь. Его тон, его манера поведения. Господи я вещь для него и все эти годы вещью была. Это так страшно. С человеком семью строить, пусть даже не по любви, а по уважению, ребенка ему родить, все его измены, гулянки, пьянки и разгульный образ жизни прощать и при этом оставаться вещью. Всего лишь вещью для него. В глазах темнеет. Спокойно, София, только без глупостей. Спокойно. Ты должна не думать об этом. Это прошло. Ты должна быть сильной. Сильная….Ради Марины….Ради своей малышки…..

– Не трогай меня! Или ты считаешь что я прощу тебя за то что ты сделал? Уродом меня оставил! Ты, Царев не понимаешь что ни все в этой жизни можно купить! Да, сейчас ты для нее царь и Бог! Дорогие игрушки, шмотки, а потом придет переоценка ценностей, какой ты человек! Какой ее отец чудовище и дай Бог чтобы она не узнала об этом, о твоих мерзких поступках, Ренат, никогда!!!!!

Вырываюсь и еду в сторону Марины и незнакомого мне мальчика. Какая боль в этот момент у меня на сердце. Сколько бы я сейчас отдала чтобы здесь был Леон. Чтобы Марина была его дочь….А ведь у нее есть брат, мальчик Ваня, а она даже не знает про него, не подозревает что он есть и является ее сводным братом.

В глазах слезы. Я едва сдерживаюсь. Подкатываю к ней и улыбаюсь.

– Покатаемся?

Мальчик бросает на меня странный взгляд.

– Марина, а это кто?

– Моя мама! – как то нехотя произносит Марина от чего у меня сжимается сердце.

– Познакомься мама это Паша! Там Серафима его мама!

Марина старается на меня не смотреть, ни на меня ни на Пашу, а его глаза становятся все больше и больше. Я уже знаю о чем он думает, он может ничего не говорить, явижу что мальчик хорошо воспитан, больше нечего даже разговаривать.

– Простите, я за хот догами! Тебе взять?

Марина мрачно кивает. Паша катится в сторону трибуны, а я смотрю на дочь, почему то столько всего хочется спросится, не запутался ли Паша в Марининых мамах, почему столько боли мне приносит она своими словами, почему все выходит так, но я держусь. Изо всех сил держусь. Я очень сильно ее люблю и даже сердится на нее не могу, ведь это моя жизнь. Моя дочка.

– Ты сердишься на меня за что-то? – тихо спрашиваю я, хотя уже прекрасно знаю, как Царевы настроили мою дочь.

– Мама мы просто приехали кататься!

– Я просто спросила, мне это важно!

В горле встает ком. Мне так хочется спросить, столько всего сказать, но я не могу. У меня нет сил.

– Марина, а зачем ты сказала следователю неправду? Ты даже не видела ничего! Юля увела тебя в магазин! Это папа и дедушка тебя попросили?

Марина вспыхивает, становится похожа на красного рака. Я вижу, как дрожит ее нежная губа. Я угадала. В точку.

– Марина привет! А где твой папа? Далеко? Мне надо с ним в одном деле посоветоваться!

Я поднимаю глаза и замираю. Прямо на меня смотрит высокий молодой мужчина с красивыми синими глазами. Он прищуривается, а я чувствую, как у меня бешено колотится сердце. Я не понимаю что происходит, просто чувствую, отчаянно чувствую что должно что то случится….Только вот что….

– София Александровна? А вы даже в таком виде прекрасны! Не узнал! Богатой будете!

Я слегка отъезжаю назад. Господи. Только ни это, нет….Вот только этого человека в моей жизни не хватало….Кто угодно только ни он. Только ни он…

– Не узнал! Богатой будете!

Я молча смотрела на Пашиного отца, в его синие глаза. Удивительно. Он муж Серафимы любовницы Царева.

– Я вас зато сразу узнала, простите мне надо идти!

От увиденного у меня закружилась голова, подхватила Марину под руку и повела в сторону фуд корта. Сердце бешено билось, так что казалось сейчас выпрыгнет из груди. Надо же меня предавала собственная дочь, правда она совсем была ребенком и я не знала чем запугал ее Царев.

– Будешь молочный коктейль и пирожное?

Марина вздохнула и опустила глаза.

– Мама это же не навсегда?

– Что не навсегда?

– Твои шрамы!

Я молча оставив ее за столиком пошла в сторону барной стойки заказывать коктейль и пирожные.

– София Александровна какая все таки встреча!

Я вздрогнула. Он оказался рядом.

– Ваш заказ! Присаживайтесь за столик!

Улыбчивый бармен посмотрел на меня, а я кивнув сделала несколько шагов к столику.

– София Александровна, вы разговаривать не хотите? Простите, я возможно сильно вас обидел, но кто старое помянет тому глаз вон!

Мрачно бросила взгляд на него.

– Фелекс Артемович, вы меня простите, но ни сейчас ни потом, общаться и беседовать на какие либо темы, я не хочу! Я хочу побыть с дочерью, а пока вы тратите на меня свое время, ваша супруга во всю флиртует с моим бывшим супругом и прошу заметить это все на глазах вашего сына!

Отворачиваюсь и сажусь за стол не дожидаясь его реакции.

Марина во все глаза смотрит куда то в сторону, а я осторожно слежу за ее взглядом.

Фелекс подходит к своей жене и Цареву, грубо хватает за ее за руку и хватает тащит куда то в сторону. Царев стоит с невозмутимым взглядом, а я моментально отворачиваюсь.

– У них что с папой роман?– тихо спрашивает Марина.

В этот момент к столику подходит бармен и приносит заказ.

– Не думай об этом! Ешь лучше пирожные, это твои любимые!

В больших глазах Марины застывают слезы, а мне становится ни по себе. Как я хочу ее забрать.

– Я не хочу жить с ней, мне она не нравится! – отрезает Марина.

– Ты и не будешь с ней жить, у нас есть своя мама!

Царев садится за стол, а я понимаю что настроение безнадежно испорчено.

– Мы хотели с Мариной посидеть вдвоем!

– Простите, я хотел, как в старые времена посидеть семьей!

Усмехаюсь. Семьей….Что он называет семьей? То что он абъюзер?

Царев замечает мою усмешку, встает и идет к барной стойке, а мне так хочется уйти, убежать, но я сдерживаюсь. Здесь моя дочь и ради нее я должна сдержаться.

– Это папа сделал? – внезапно спрашивает Марина.

Я так теряюсь от ее вопроса что едва не давлюсь своим имбирно пряничным латте. Всегда любила этот напиток, в этот волшебный январь. Ходила на каток, ходили гулять, ездили кататься на ватрушках, а сейчас не радовало ничего.

– Марина….

– Значит папа!

Марина вскочила так что молочный коктейль улетел на пол. Внутри все сжалось.

– Папа!

Царев очевидно понимая что дело совсем плохо бросился от барной стойки к столику. Я тоже вскочила, а Марина начала кричать, по ее щекам текли слезы. У нее начиналась самая настоящая истерика. Марина ни сразу успокоилась. На нас смотрел ни только фудкорт, но и весь каток.

Спустя минут тридцать когда Марину удалось успокоить и она спала на заднем сидении у Царева мы ехали в сторону дома его родителей. Я полностью вжавшись в кресло, казалось не замечала ничего. Меня всю трясло и становилось все страшнее и страшнее. Мне казалось это конец, это было так страшно и я до сих пор помнила глаза этой Серафимы, ненависть в них.

– Куда ты везешь Марину?

Царев бросил на меня взгляд.