– Профессионально сработали! – заключил следователь Пыткин (на вызов приехал именно он, видно, дежурство у него было круглосуточным). – И сердито. Я понимаю: вещи из ящиков выбросить. Но зачем посуду бить?

По-хозяйски устроившись уже на привычном ему месте за кухонным столом, Пыткин разложил свои бумаги и приглашающим жестом указал Кузьме на свободный стул.

– Давайте поговорим, Кузьма Иванович, пока эксперт работает. Кому вы так насолили, кому дорогу перешли?

– Почему вы думаете, что перешел? – обиделся Кузьма.

– Тут и думать нечего! – засмеялся Пыткин. – Здесь все как на ладони. Давайте обратимся к фактам. Вчера вечером вас оглушили ударом дубинки по голове неизвестные грабители, но из вещей забрали только ключи от офиса. Так?

– Так, – согласился Кузьма.

– Ночью в ваш офис, воспользовавшись украденными ключами, проникли неизвестные воры, перевернули вверх дном ваш кабинет, но ничего не взяли. Специально перезвонил Поджарому в "Охрану" после того, как подтвердил ему факт нападения на вас и хищения ключей, и уточнил – ущерба нет. Правильно?

– Правильно, – подтвердил Кузьма.

– Сегодня днем вломились в вашу квартиру. Что пропало?

– Я не могу точно сказать, – замялся Кузьма. – Вещи, по крайней мере, крупные, вроде на месте.

– Я уточню, – сощурился Пыткин, – дорогой радиотелефон, CD-проигрыватель, музыкальный центр, портативный телевизор "Сони" здесь на кухне, мужская новая дубленка в шкафу… Такие вещи воры обычно не оставляют. Деньги и драгоценности пропали?

– Их не было. Драгоценности свои жена забрала, уезжая, а деньги я ношу с собой. Вот! – Кузьма достал из кармана бумажник и развернул его. – Видите – все капиталы.

– Вчера они тоже были с вами?

– Да.

– Тем не менее, грабители их не тронули. А вот ключи забрали. Вам не кажется это странным?

"Ловко копает!" – внутренне восхитился Кузьма, но в ответ только пожал плечами.

– Так кого вы обидели, да еще так, что они не только что-то остервенело искали, но еще и посуду били? Задолжали кому-нибудь?

– Я не беру в долг. Принципиально. И не даю.

– Мудро, – согласился Пыткин, – но дорогу вы кому-то точно перешли. Сознавайтесь, Кузьма Иванович! Чистосердечное признание облегчает душу.

– И увеличивает срок.

Следователь расхохотался, показывая мелкие острые зубы.

– На понт вас не возьмешь. Где отбывали срок?

– Не довелось, – хмуро заметил Кузьма.

– Но слова знаете, – не поверил Пыткин.

– Я журналист. Уже давно. Приходилось общаться и со следователями и с осужденными.

– Тогда понятно, – согласился следователь. – И все же… Будете молчать, не сможем помочь. Это профессионалы, и еще какие! Когда они напали на вас, мы приехали почти сразу же. И никого не нашли, хотя в таких случаях задерживаем грабителей практически всегда. В ваш охраняемый офис они проникли так, что наряд "Охраны", прикатив на сработку, не заметил никого и ничего. В вашей квартире обыск сделан людьми, знающими свое дело: они в такие места заглянули, к каким обычная шантрапа даже не подходит. И еще… – Пыткин помолчал. – Прошлой ночью неподалеку от вашего офиса застрелен человек, иностранец. Убили его выстрелом в глаз, очень профессионально. К нам пришла ориентировка: по показаниям таксиста, который возил жертву и сам едва уцелел. Так вот, приметы преступников практически совпадают с приметами тех, кто напал на вас вчера. Вам не страшно?

Кузьма покачал головой.

– Тогда будем писать бумаги! – следователь придвинул к себе папку. – И мой вам совет: поставьте стальную дверь! А то несолидно: такие вещи в доме, а дверь картонная…

Советом Пыткина Кузьма воспользовался сразу, как только милиционеры ушли. Двое молчаливых дюжих парней в фирменных комбинезонах приехали скоро и за полчаса наглухо запечатали квартиру броневым листом, значительно облегчив капиталы Кузьмы. Еще до того, как приехали мастера, он наскоро перекусил (устраивать пиршественный стол желания не было) и после отъезда установщиков двери уже привычно принялся за уборку.

Он провозился до поздней ночи. Взломщики напаскудили так, что, прибирая, он постоянно ругался и бегал на кухню курить. Как и предполагал Пыткин, из дому ничего не пропало, но в мусоропровод Кузьма выбросил полное ведро осколков от разбитой посуды. Закончив с уборкой, он сходил в кладовку за инструментом и заново пришил к двум диванам и креслам содранную обивку.

Покончив с делами, Кузьма пошел на кухню, разогрел остатки цыпленка, допил и доел мясо. После чего еще раз проверил, как запирается и отпирается новая дверь. Она вела себя идеально: мягко поворачивалась на мощных петлях, замки запирались легко и надежно, фиксируя стальное полотно в четырех направлениях.

"Теперь обязательно придется встречать Вику и Машу, – подумал он, звеня новенькими ключами, – они без меня в дом не войдут…"

В этот момент ему стало страшно.

Пока он договаривался насчет двери, убирал квартиру, чинил мебель, ел и выпивал, у него не было времени осмыслить происшедшее в течение последних суток. "Вы не боитесь?" – вспомнил он вопрос следователя, и только сейчас в полной мере осознав его правоту.

"Надо было рассказать лейтенанту о Ломтеве! – подумал он, но тут же одернул себя: – Что бы это изменило? У него, наверняка, сейчас другие фамилия и имя, искать его будут долго, если он вообще уже не слинял из страны. Эти двое идут по его следу и потрошат всех, с кем он общался. У них есть цель, они ничего не боятся, и действуют профессионально. Похоже, я влип…"

Кузьма вдруг подумал, что в доме никто не вызовет милицию, если ему начнут выламывать дверь. Разве только Людмила Ивановна, но она говорила вчера, что собирается к матери. Дверь хоть и крепкая, но при желании можно выпилить любые запоры – современная техника позволяет. И вообще он живет на втором этаже, а толстые ветки растущей внизу яблони (сосед снизу, ботаник чертов, посадил) тычутся ему прямо в окна. Подняться по ним ничего не стоит…

Кузьма пошел в гостиную и достал из бара бутылку марочного коньяка, которую хранил для особо торжественного случая. Бутылку налетчики не тронули, хотя перебили все бокалы, и он стал пить прямо из горлышка. Он сейчас никак не мог повлиять на ситуацию, поэтому хотел только одного – не думать ни о чем. Когда в голове сгустился алкогольный туман, Кузьма сходил на кухню, отыскал в шкафчике топорик для рубки и отбивания мяса, положил его на журнальный столик. Рядом пристроил бутылку. Из спальни принес подушку с одеялом и, не раздеваясь, лег на диван. Свет в комнате гасить не стал.

Он так и не заснул по-настоящему всю эту ночь. Забывался, приходил в себя, отпивал из бутылки и снова забывался ненадолго. Поэтому и снов никаких не видел. Или просто не смог вспомнить их поутру…

На работу Кузьма опоздал. Поутру, когда он окончательно пришел в себя, страхи рассеялись, но осталась жуткая головная боль. Выключив уже ненужный свет в гостиной, он дополз до ванной и с полчаса стоял под душем – пока не заныла исполосованная водяными струями кожа. Стало легче, но полностью боль не ушла. Хотя в бутылке на журнальном столике еще что-то оставалось, к этому средству он прибегать не стал: привычки такой не имел. Выпил две кружки горячего крепкого чая, почти насильно заставил себя съесть бутерброд. Боль сосредоточилась в левом виске, мгновенно распирая голову при малейшем движении. Поэтому он тихо вышел из квартиры, аккуратно закрыв за собой новые многочисленные запоры, тихо брел к остановке, а потом – к офису. Яркое весеннее солнце резало глаза, провоцируя новые приступы; Кузьма шел, сощурившись и почти не глядя перед собой. Поэтому и не обратил внимания на странную парочку у крыльца редакции.

Зато она на него внимание обратила. Один из мужчин, темноволосый, сделал знак рыжему спутнику, и тот, как только Кузьма подошел ближе, быстро преградил ему дорогу.

Кузьма попытался мирно обойти внезапно возникшее препятствие, но оно сместилось и возникло перед ним вновь. Кузьма поднял глаза. Дюжий безбровый громила поймал его взгляд и, еле заметно улыбнувшись тонкими губами, ловко извлек из-под мышки пистолет с толстой трубкой глушителя на стволе, и ткнул концом этой трубки прямо в грудь Кузьме. Причем сделал это так ловко, что со стороны казалось, что он просто дружески положил ладонь на грудь знакомого.