— Потому, — сказала она через мгновение, — что я не должна делать такие вещи.

Не выпуская ее из объятий, Трейс вдруг подумал, что Бетани права. Она не должна была делать такие вещи, Только не с ним. Ей нужен мужчина, который женится на ней и будет заботиться о ней, а не просто хотеть ее. Трейсу было трудно смириться с таким выводом, особенно теперь, когда его восставшая плоть изнывала от желания проникнуть в ее тело.

Сделав над собой усилие, Трейс опустил руки, машинально отметив, что Бетани дышит так же неровно, как и он.

— Наверное, ты права, — сказал он и снова прислонился к дереву, чтобы отдохнуть и унять разбушевавшиеся эмоции. — Хотя все же интересно, кто сдастся первым.

Некоторое время Бетани ничего не могла сказать, потому что ей надо было справиться с дыханием.

— Никто не должен сдаваться, — наконец произнесла она.

— Боюсь, ко мне это не относится, — покачал головой он.

— Это ваша проблема, мистер Тейлор! — Он усмехнулся:

— Только до определенного времени. — С этими словами он протянул ей орхидею. Бетани бросила на цветок подозрительный взгляд.

— «Бойся данайцев, дары приносящих». — В ее устах классическая цитата прозвучала как оскорбление. — И какой же подвох кроется в твоем подношении?

— Почему ты меня в чем-то подозреваешь? — недоуменно спросил он. — Это просто цветок. Если ты заметила, они здесь повсюду.

Бетани взяла цветок и неожиданно почувствовала себя довольно глупо.

— Спасибо, — пробормотала она и воткнула цветок в волосы над правым ухом.

— Нет, — сказал Трейс, — неправильно. Цветок над правым ухом говорит о том, что ты занята. Над левым — что ты свободна.

— Свободна для чего? — спросила она.

— Свободна для… для кого-то, — тихо ответил он и переместил цветок в ее волосах. Затем нежно погладил ее по щеке. Бетани подумала, что Трейс снова поцелует ее, но он не стал этого делать. Его рука безвольно упала, голос стал напряженным: — Готово. Пойдем назад?

— Конечно, — ответила она. — Наверное, все гадают, куда мы делись.

— О, в этом можешь не сомневаться. Иди за мной. — Как только они вышли из зарослей, солнце быстро высушило рубашку Бетани. Она подошла к своему мулу и, стараясь не обращать внимания на любопытные взгляды окружающих, достала из сумки мягкую шляпу с широкими полями. Натянув ее на глаза, она не спеша копалась в своих пожитках.

Трейс подошел к ней сзади и тихо спросил:

— Тебе не кажется, что на нас все смотрят?

— Я в этом уверена! — так же тихо ответила она.

— Жаль, что мы ничем не заслужили такого внимания, — усмехнулся он.

Бетани густо покраснела, но, упорно продолжая возиться со своей дорожной сумкой, не удержалась и искоса взглянула на Трейса. Он мог вогнать ее в краску одним взглядом, парой слов, легким прикосновением и знал об этом! Чего он добивается от нее? И чего она хотела от него?

Не было ничего удивительного в том, что Трейс думал о том же самом, но в несколько ином ключе. Бетани вряд ли понравились бы его размышления. Он подошел к своему мулу и подал знак отправляться в путь. Бетани не выходила у него из головы. Даже приказав себе больше не думать о ней, Трейс смог продержаться всего пару минут. Ночью, когда все спали, он поймал себя на том, что мечтает о ее волосах, нежной коже и упоительном вкусе ее губ. Это было безумие! Он должен выполнять свою работу. Трейс прекрасно понимал, как опасно влюбляться в такую женщину, как Бетани Брейсфилд. Если он не будет полностью сосредоточен на работе, то может совершить ошибку, которая всем будет стоить жизни.

Солнце клонилось к закату, и дорога едва угадывалась в быстро сгущавшемся тумане. Бетани дрожала от холода и напряжения, вызванного постоянным ощущением опасности. Неужели им удастся преодолеть эти крутые склоны, думала она, непроизвольно зажмуривая глаза.

Даже Трейс был непривычно мрачен и сосредоточен. Узкая лента тропы змеилась вниз почти вертикально. Одно неверное движение, и человек или животное могли сорваться и кануть в пустоту. Обычно бесстрастные лица индейцев-носильщиков были напряжены, а оба перуанских офицера откровенно выражали свое недовольство.

— Туда ведет только эта дорога? — спросил профессор Брейсфилд, и Трейс заметил, как побелели его губы. — Не понимаю, как инки умудрялись строить дома на такой высоте, поднимать тяжелейшие камни… Бетани, как ты себя чувствуешь? — спросил он, видя, как дочь раскачивается на муле.

— Хорошо, папа, — солгала та.

В этот момент ее мул споткнулся, и у нее похолодело внутри. Тихо охнув, Бетани едва смогла удержать равновесие.

— Осталось совсем немного, — успокоил Трейс профессора и ободряюще улыбнулся Бетани: — Ты сможешь. Продолжай двигаться вперед.

— У меня нет выбора, — пробормотала она и устало улыбнулась в ответ.

Через некоторое время до них донесся рокот реки Апуримак. Напоенная талыми снегами, она неслась с вершин, пробивая себе дорогу в теле гор и сметая все на своем пути. Вскоре путешественники достигли большой ровной площадки, на которой должны были остановиться на ночлег. Бетани спешилась и посмотрела вверх, на тропу, по которой только что спустилась. С ее губ сорвался возглас изумления: казалось, даже птица не осмелится сложить крылья на узкой ленте, извивающейся серпантином вверх практически под прямым углом.

Бетани села на землю и прижала колени к груди. Она почти не слышала, что говорил ей отец, указывая на расположенные наверху террасы.

— Просто удивительно, как инкам удавалось это, — восхищался профессор. — Они процветали в местах, в которых другие люди просто не могли бы выжить! Когда кто-то рассуждает о древних как о примитивном народе.

Он покачал головой и подошел к краю площадки, туда, где внизу бушевала река.

— На вашем месте, профессор, я не стал бы подходить к реке так близко, — предостерег его Трейс. — В это время года вода непредсказуема. Иногда волны поднимаются довольно высоко.

Брейсфилд вздрогнул и немедленно вернулся к остальным, на узкую полоску камня и травы.

Бетани безучастно сидела возле своего мула, не в силах пошевелить даже пальцем. Трейс подошел к ней и сел рядом.

— Знаешь, это был еще не самый трудный участок, — сообщил он, но Бетани только пожала плечами.

— Если таким образом ты пытаешься поднять мне настроение, то у тебя ничего не получится. Он посмотрел на гору и добавил:

— Она не настолько высокая, как кажется. Всего шесть тысяч футов…

— О Господи! — Ее глаза испуганно распахнулись. — Шесть тысяч футов! Мне кажется, что это очень много.

— Об этом я и пытался предупредить тебя, когда советовал остаться в Куско. Скоро нам придется оставить мулов и идти пешком, иногда даже ползти на четвереньках. А ты думала, что я нарочно запугиваю тебя.

— Да, мне страшно, — откровенно призналась она. — Но я не собираюсь поворачивать назад или останавливаться. Я пойду дальше, что бы ты ни говорил.

— Почему-то я был уверен в этом, — тихо проговорил он. — Бетани Брейсфилд, ты очень целеустремленная женщина.

Она внимательно посмотрела на него, но не заметила и тени насмешки в его глазах.

— Ты прав, Трейс Тейлор, — улыбнулась она. — Я действительно очень целеустремленная женщина и готова идти вперед. Я не хочу слушать рассказы о развалинах, я хочу увидеть их своими глазами.

— Надеюсь, они того стоят. — Трейс взглянул на профессора. — Я знаю, он в любом случае будет счастлив, даже если мы не найдем ничего, кроме пары глиняных черепков. Но ты наверняка ждешь чего-то большего.

— О чем ты? — нахмурилась Бетани.

— О том, что там может не оказаться золота, о котором мечтают Бентуорт и власти Перу. Возможно, мы не найдем ничего, кроме древних камней и призраков.

— Отцу этого будет достаточно, — кивнула головой Бетани.

— Но не всем остальным. — Трейс надолго замолчал, а когда заговорил снова, в его голосе слышалась нескрываемая тревога. — Я начинаю думать, что это путешествие может быть слишком опасным для всех нас. Бетани, как бы мне хотелось, чтобы тебя не было с нами.