Они нашли свободный диван только в третьей комнате. Кэрол опустилась на него с чисто английским ханжеством.

– Зачем вы меня привели сюда? Здесь почти не слышно музыки...

Малко решил ей доказать, что музыка – это еще не все в жизни.

Несколько секунд спустя Кэрол скинула сапоги. За ними последовал пояс. Теперь она уже не задавала вопросов, зачем Малко привел ее сюда.

В следующее мгновение Кэрол принялась разматывать марлевые повязки. У нее оказались сильные и ловкие руки. Через три минуты она уже достигла цели, размотав бинты до пояса, начиная с ног.

До них доносились звуки музыки, к которым примешивались визг и хохот. Праздник был в разгаре. Малко нащупал пистолет, затем сунул его под матрац.

– Мне необходимо выпить, – неожиданно промолвила Кэрол, – иначе я не смогу избавиться от комплекса из-за моего роста.

Малко с готовностью вскочил с дивана.

– Я сейчас принесу.

Он покинул девушку с некоторым сожалением. Джентльмены так не поступают, но он дал себе клятву, что позднее отправит Кэрол огромный букет тюльпанов, цветов любви. Кэрол не слишком удивится его исчезновению. Она подумает, что его похитила одна из многочисленных красавиц. Малко осмотрелся и повернул налево, следуя по галерее, огибающей все здание. Он заметил вход во внутренний двор.

Никто не охранял этот вход. Малко вошел в другой дворик, слабо освещенный и намного меньше первого. Двор оказался абсолютно пустым. В глубине он увидел темный силуэт здания. Китти могла быть только там, так как дальше ничего не было.

Здесь начиналась опасность, хотя Малко, замотанный бинтами и в одних трусах, вовсе не походил на шпиона. Чтобы вызвать меньше подозрений, он шел, имитируя походку пьяного.

Обогнув здание и дойдя до угла стены, он осмотрелся.

Все было безмолвно, не считая шума моря. В ясном небе сверкали бесчисленные звезды.

Неожиданно Малко услышал шорох за спиной, но не успел оглянуться. Что-то огромное обрушилось ему на голову, и он потерял сознание.

Малко проснулся от дневного света, обогретый солнечными лучами. В голове его продолжала звучать музыка психоделического вечера. Он осторожно ощупал за левым ухом шишку величиной с голубиное яйцо, затем осмотрелся: он находился в комнате, напоминающей больничную палату, с белыми стенами. Кроме кровати, на которой он лежал, здесь стояли шкаф, стол и стул.

С кровати свисали ремни, позволяющие привязывать к ней человека, но Малко не был привязан. Он встал и подошел к окну, если можно назвать «окном» отверстие шириной в один метр, перегороженное решетчатыми прутьями толщиной в два пальца. Прутья крепились к стене из тесаного камня.

Окно выходило на выжженный солнцем холм, разделенный колючей проволокой. Стояло раннее утро, и пики дальних гор еще были окутаны туманом.

Малко подошел к двери и попытался открыть ее. Разумеется, она была заперта на ключ. Он вернулся к кровати и лег, не зная, сколько проспал – одну ночь или неделю.

Пистолет исчез. В углу комнаты валялись марлевые повязки, в которые он был обернут.

Едва Малко лег, как в двери повернулся ключ и в комнату вошел черный гигант, нацелив на Малко парабеллум. Он сделал Малко знак следовать за ним. Они прошли по холодному коридору, никого не встретив. Дойдя до конца коридора, гигант постучал в дверь, открыл ее и грубо втолкнул Малко.

В комнате за письменным столом сидел эмир Катара. Даже не взглянув на Малко, он сказал по-арабски несколько фраз и погрузился в изучение бумаг, лежащих на столе.

Сейчас Малко многое бы отдал, чтобы понимать по-арабски. Черный гигант вытолкнул его из комнаты. Они снова долго шли по коридору и вышли, наконец, в пустой дворик. Телохранитель остановился перед деревянным трапом, поднял его одной рукой, и Малко увидел квадратное отверстие, куда гигант попытался его впихнуть. Охваченный паникой, Малко начал отчаянно сопротивляться, но железная рука гиганта продолжала наклонять голову Малко к отверстию. Малко увидел гладкую водную поверхность, по которой что-то плавало. Ослепленный солнцем, Малко не сразу различил тело человека. Несмотря на то, что оно было раздуто и деформировано, он узнал Кэрол. На ней по-прежнему были сапоги и черный кружевной костюм. Одна деталь заставила Малко оцепенеть от ужаса: ногти на одной руке Кэрол были вырваны, и кожа свисала лохмотьями с кончиков пальцев. Как он понял, Кэрол была брошена в колодец живой.

Черный гигант резко оттащил Малко назад и закрыл крышку колодца. Малко лихорадило. За оказанную ему помощь милая Кэрол заплатила жизнью.

Охранник грубо подталкивал Малко вперед.

Когда Малко снова вошел в кабинет эмира Катара, тот курил сигару. На этот раз близорукие глаза смотрели на Малко с иронией и жестокостью. Малко взглянул на эмира с нескрываемым отвращением.

– Вы наслаждаетесь впечатлением, которое произвел на меня труп Кэрол Эшли?

Эмир стряхнул пепел и ответил певучим голосом:

– Отнюдь. Я знаю, что вы профессионал, значит, произвести на вас впечатление трудно. Я хотел, чтобы вы поняли, что я не блефую.

Эмир говорил на безупречном английском. Одет он был с изысканной элегантностью.

– Что вы хотите от меня? – сухо спросил Малко.

Голос эмира дрогнул, словно Он искал сочувствия у Малко.

– Я попал в сложное положение, – сказал он. – Только Фостер Хиллман может помочь мне.

– Не пытайтесь разжалобить меня, – предупредил Малко. – Даже наши противники в Восточной Европе никогда не применяли таких гнусных методов.

Это замечание задело эмира.

– Вы не знаете, что учиняли английские разведывательные службы. На моих глазах их наемники расправились с двумя тысячами мятежников, в том числе с женщинами и детьми...

Малко перебил его:

– Вы не ответили на мой вопрос: что вы хотите от меня?

Эмир презрительно улыбнулся.

– Вы останетесь здесь в качестве заложника. Ваши друзья не смогут вам помочь выбраться отсюда. Чтобы взять штурмом мои владения, понадобится армия, но тогда я призову на помощь карабинеров.

Эмир с ехидной улыбкой откинулся в кресле. Велико было искушение броситься на него и удушить собственными руками. Ярость Малко была столь сильна, что он без страха думал о собственной смерти.

– Я нуждаюсь в вас, – сказал эмир. – Вы напишете письмо Фостеру Хиллману после встречи с его дочерью. Я надеюсь, что ваше письмо и приложение к нему повлияют на любящего отца.

Он говорил тихим и мягким голосом. Малко не верил ушам.

– Как? Вы собираетесь...

Эмир скривился, обнаружив два ряда белых зубов.

– К письму будет приложен второй палец. Хиллман должен понять, что я не отступлюсь и любыми средствами получу необходимые мне сведения.

– Иными словами, вы снова будете пытать Китти? – медленно спросил Малко.

Эмир покачал головой.

– Речь идет не о пытке. Но из-за отсутствия доктора Вейстора мне придется обратиться к хирургу Шаку, гораздо менее опытному.

– Я не напишу этого письма, – твердо сказал Малко. – Впрочем, я вам уже сообщил, что Фостер Хиллман мертв.

Некоторое время эмир молча смотрел на Малко, затем неожиданно щелкнул пальцами.

– Я придумал. Письмо напишет сама мадемуазель Хиллман. А вы продиктуете ей текст.

– Она умственно неполноценна и не сможет ничего написать.

Эмир снял телефонную трубку и сказал что-то по-арабски, после чего положил ее на место, не глядя на Малко.

Дверь открылась, вошла Китти Хиллман. Она была еще более очаровательна, чем на фото, но приглядевшись внимательнее, Малко отметил выражение животного страха на ее детском личике. Такое выражение глаз бывает у животных, охваченных пламенем пожара. Малко не мог оторвать взгляда от грязной повязки не ее левой руке.

– Мадемуазель Хиллман не произнесла еще не единого слова с тех пор, как находится у нас, – сказал эмир. – Надеюсь, вам больше повезет... Я оставлю вас наедине.