12 Я выдвигаю эту гипотезу, потому что Шиллер-Шинесси не разъяснил, почему невозможно, чтобы она появилась позднее VII в., и принимаю на веру его выводы. Можно только гадать, что подумал бы доктор Шиллер-Шинесси об Израиле Цангвиле, если бы прочитал его эпилог к «Детям гетто», где черным по белому написано, что Зогар «подделан евреем в XIII в.». Кстати, правда ли, что копии Зогара были найдены в крошечной комнатушке, используемой в качестве синагоги под Иерусалимом, столь бедной, что там не было даже лавок, чтобы сидеть?

13 В своей интересной статье М. Николас (Lindberg. Encyclopedia des Sciences Religieuses. Vol. XI. S. v. Cabale. Paris, 1877) считает доказанным, что философские спекуляции, составляющие Каббалу, в общем начали формироваться в последнем веке до н. э.; но они были устными и сообщались немногим, да и то под большим секретом. К сожалению, статья не очень надежна, поскольку в ней утверждается, что доктрина об Эйн-Соф является частью Сефер Йециры.

14 Ср.: Blunt. Dictionary of Doctrinal and Historical Theology, где выдвигается мнение, что стилистическое разнообразие и нестыковки между пассажами доказывают, что Зогар складывался на протяжении столетий. Однако текст Бланта не свидетельствует о реальном знании Каббалы и критического материала о ней.

15 Автор статьи «Каббала» (Herzog. Real Encyclopadie) выбирает средний путь, а именно что Зогар не есть произведение рабби Моше де Леона, но он не относит его и к эпохе рабби Шимона бар Йохая, хотя связывает с его именем доктрины Зогара. Однако эта позиция недостаточно обоснованна.

16 Вот, например, типичный образчик высказывания адептов оккультизма на сей счет со всеми его преувеличениями и передергиваниями: «Происхождение Каббалы теряется во тьме времен. Индия это или Египет? Мы не знаем; но ясно одно: и индусам, и египтянам она была ведома. Пифагор возвратился с ней в Грецию из своих путешествий на Восток, тогдашнюю обитель света. И напрасно задаваться вопросом, была ли она Божественным откровением, или это плод вдохновения» (Desbarroles. Les Mysteres de la Main. 14-d ed. Paris. N. d.). Дебарроль ничего не знает о Каббале, но говорит о ней со слов Элифаса Леви, который притязал на знание, но часто писал в таком же фантастическом духе.

На основании вышеперечисленных соображений представляется возможным отнести по крайней мере некоторую часть материалов Зогара к периоду более раннему, чем его обнародование. Мы не можем сказать, намного ли старше Сефер Йецира IX в.¹ Но оба произведения связаны с талмудическими временами, и, следовательно, в пределах христианской эры, вероятно, существовала эзотерическая традиция Израиля². Существовало ли оно до христианской эры – следующий этап нашего исследования. И на этом этапе сложности возрастают, потому что поле обзора резко расширяется, и оно во всех направлениях перекрыто последующими поколениями серьезных религиозных мыслителей. Мы должны продвигаться шаг за шагом и начать прежде всего с общего обзора нашей темы.

Источники происхождения доктрин Каббалы видели едва ли не в любой философской или религиозной системе древности, и все предполагаемые точки соприкосновений с каждой из них тщательно фиксировали. Получалось, что они заимствованы из Аккада, из Индии, из Китая, из Древнего Египта³, из платонизма и неоплатонизма, из категорий Аристотеля, из раннего христианского гностицизма⁴. Наиболее разумное заключение, напрашивающееся, на мой взгляд, из всех этих противоречивых свидетельств, – насколько это может соответствовать термину – таково: дело не в заимствовании из какого-либо из этих источников в прямом и общепринятом смысле, – скорее человеческое сознание, когда оно сосредоточено на определенных фундаментальных и, быть может, неразрешимых проблемах бытия, имеет тенденцию делать умозаключения очень схожие, а подчас и внешне тождественные; Каббала, в сущности, результат такого лишенного всякой опоры вопрошания; эти результаты уникальны сами по себе, но предлагают некоторые точки пересечения с другими подобными попытками всех времен и народов; кое-чем они обязаны другим традициям и памятникам прошлого, отчасти путем фильтрации, отчасти вследствие своей принадлежности этому культурному ареалу и тому факту, что они рождались не в безвоздушном пространстве. Разумеется, здесь необходимо отличать основополагающую часть Каббалы от элементов, развивавшихся на их основе. К первой категории относятся доктрина Десяти эманаций, доктрина Эйн-Соф, Великого Лица (Макропросопос) и Малого Лица (Микропросопос), отдельные мотивы которых, вероятно, восходят к истории еврейской религиозной литературы христианской эры, может быть, даже к эпохе формирования Талмудов. Мы упоминаем их здесь в силу необходимости, хотя подробно будем рассматривать дальше. Темы же, развившиеся на этом фундаменте, отражают многие источники, не исключая средневековую схоластику христианской Европы⁵. Эйн-Соф – это тот предел в концепции Божества, которого достигает всякая истинная метафизика; вовсе не обязательно предполагать, будто она выведена из Вавилонских инициаций во время семидесятилетнего пребывания там еврейских переселенцев или из греческой спекулятивной мысли александрийской школы: правильнее, вероятно, рассматривать ее как продукт незакончившегося изгнания христианской эпохи, плод самостоятельной рефлексии теософствующего еврейского сознания по поводу открывшихся ему проблем, где, конечно, слышатся отзвуки споров в различных культурных центрах. Это высшая точка теософской спекуляции, до которой может подняться человеческий разум и куда он всегда склонен устремляться. Доктрина сфирот, в свою очередь, умозрительная форма другого древнего как мир способа человеческого познания, когда оно пытается преодолеть мучительный разрыв между конечным и бесконечным, между абсолютной чистотой и наличным материальным миром, который, так или иначе, всегда предстает человеку как нечистый. Концепции Макропросопоса и Микропросопоса, поздние или ранние в еврейской мистической литературе, достаточно поздние, по крайней мере в истории человеческого умозрения. Это попытка разграничения между Богом в Себе и Его отношением со Своими созданиями. Как и можно было бы ожидать, они исключительно характерны для еврейства и, как таковые, наименее связаны с любой внешней системой. И тем не менее точки соприкосновения имеются. Применительно к каждому и всем, времени и обстоятельствам, людям и их местам, они суть особого рода спекулятивная доктрина, которую следовало ожидать а priori. Те же специфические литературные формы, в которые эти концепции облекались, присущи исключительно раввинистическому сознанию, и только ему. Дальше мы увидим, что эти формы подчас грубы и монструозны; однако сокровенную традицию в ее высших взлетах можно отделить от ее экстравагантных и материалистических позднейших образований.

Если мы вспомним, какой живучестью и упорством отличается традиция самого живучего и упорного из народов, если мы вспомним, что еврей эры христианского благовестия жил отблеском своей былой славы, мы поверим, что он пребывал в атмосфере легенды, в которой его пылкий ум неустанно работал, из которой он не выходил ни на шаг, и не приходится сомневаться, что вся его литература, как и все его мышление, было глубоко проникнуто этой духовной атмосферой. Однако надо сделать слишком смелый и решительный шаг от этой естественной и понятной ситуации к вере в то, что еврейскую традицию должно и можно вывести из одного определенного источника в прошлом и что она передавалась в неизменном виде из поколения в поколение, как полагают писатели-оккультисты и некоторые другие, не имеющие, правда, склонности апеллировать к мистике для оправдания своего мнения. У нас нет оснований утверждать вслед за Баснажем⁶, что истинная колыбель Каббалы Древний Египет, хотя вполне возможно, что Израиль усвоил в долине Нила нечто, не отразившееся в Пятикнижии. Нет и причин соглашаться с бывшим Великим Мастером Древнего и Принятого Ритуала Франкмасонства Юрисдикции Юга Соединенных Штатов, высказывающего предположение о существовании прямой связи доктрины зороастризма⁷ с Каббалой, которая якобы имела место в период изгнания⁸. О том, что евреи могли кое-что почерпнуть в Вавилонии, я уже говорил, а превратности опыта пребывания под персидским владычеством вполне могли отразиться на великом корпусе Агады, окрасив многие сказания специфическим колоритом. Есть и еще более отважные горе-теоретики; послушай их, так мало того, что есть, оказывается, китайская Каббала, Китай – родина еврейской Каббалы. То, что великая малоизученная империя, где, как принято считать, возникло все от алхимии до печатного станка, обладала и обладает пресловутым Тайным Учением⁹, давно уже стало притчей во языцех, и не стоит ломиться в открытые двери, лишний раз заявляя об этом, а если кому-то охота называть это Каббалой в том же смысле, что еврейская Каббала, то что толку говорить им о недопустимом злоупотреблении термина. В том, что в книге под названием И-Цзин¹⁰, или Книге Перемен, содержится эзотерическая религиозная традиция, в которой, как уверяют, имеются определенные аналогии с каббалистической доктриной, нет ничего удивительного, и это лишний раз подтверждает поразительную универсальность человеческого ума, совершающего общие для всех народов и времен мыслительные операции, пытаясь ответить на вечные вопросы о тайнах бытия. Такие аналогии отнюдь не доказывают, как пытаются убедить нас мечтатели, существование некой Религии мудрости, разворачивающейся на протяжении веков непрерывной тайной передачи. В естественном порядке истинная основоположная религия есть общая почва для всего, что не требует особого формального закрепления, поскольку от рождения вписана в сердце и ум человека¹¹. Вместе с тем тот несомненный факт, что чуть ли не на заре истории в Месопотамии обитала монгольская раса, позволяет предположить, что семиты восприняли что-то от монгольской Халдеи даже во времена Авраама¹², точно так же евреи Вавилона могли узнать о конфуцианстве в его ранней форме. Единственное, с чем мы готовы согласиться, – так это с тем, что евреи брали всюду, куда их забрасывала судьба, и умели пользоваться воспринятым, при условии, разумеется, что инициатива в этом обмене во всех случаях оставалась за ними, а сам процесс восприятия чужих интеллектуальных ценностей был свободным и не навязывался извне.