За окнами кабинета была черная ночь. В открытую форточку залетали снежинки. Значит – еще зима. А может – уже зима. Новая.
– Скажите, сколько времени я провел там?
– Чуть больше суток. В десять вечера гардеробщик сообщил вахтеру, что кто-то из посетителей не забрал свою шапку и пальто. В двенадцать об этом уже знал я. В половине первого на моем столе был обнаружен ваш блокнот. Примерно в час вся картина стала мне ясна. Сразу включили установку. Вы лежали на контактной площадке голый и бездыханный, как только что родившийся ребенок.
– Сутки… А я думал полгода, не меньше. У меня вон какая борода выросла.
– Время в разных пространствах течет по-разному. Их миг может быть для нас целым веком и наоборот… А бороду придется убрать. В туалетной комнате найдется все, что для этого нужно.
– Бороду убрать нетрудно… А как же все остальное?
– Все остальное – забыть! – твердо сказал профессор.
– Забыть… – машинально повторил я. – Забыть…
– Да, забыть. А вы как думали? Оркестров не будет. Откуда я знаю, может вы залезли на контактную площадку голым и там уснули. А рассказ ваш – сон, или еще хуже того – вымысел. Я знал людей, которые с пеной у рта доказывали, что на летающих тарелочках посещали далекие планеты. Послушали б вы, как красочно и убедительно они говорили. Однако никто не поставил их в один ряд с Гагариным и Армстронгом. Для науки фактом является лишь то, что можно повторить в строгом эксперименте. А это – совершенно нереально. Человек, без скафандра покинувший космический корабль где-нибудь за орбитой Плутона, имел бы больше шансов благополучно вернуться на Землю, чем вы. Вероятность того, что ваш подвиг повторит еще кто-то, невероятно мала. Если говорить честно, я включил установку совсем не для того, чтобы спасти вас. Я просто хотел убедиться в ее исправности.
И на том спасибо.
– Нет никакого смысла поднимать ненужный шум. Нездоровая сенсация может только повредить делу. За одежду и обувь вам заплатят.
– Разумно, – сказал я. – Не было ничего и все тут. Соврем еще раз, не впервой.
– Умалчивание не есть ложь. Кроме того, я и молчать вас не заставляю. Можете рассказать обо всем друзьям, знакомым. В конце концов напишите фантастический рассказ. Я даже помогу его опубликовать. Хотя бы в вашем журнале… Запамятовал его название…
– «Эврика».
– Вот-вот!
– Сколько еще времени я пробуду здесь?
– Около часа. Я вызвал своего шофера. Он отвезет вас домой. Заодно и штаны одолжит.
– Можно пару вопросов напоследок?
– Это нужно журналу или лично вам?
– Лично мне.
– Хорошо. Но учтите, я не энциклопедия, а тем более не оракул.
Я взял со стола свой блокнот и, немного полистав страницы, отыскал нужный вопрос.
– «Что вы могли бы сказать о взаимоотношениях человека и природы?»
– Природа существовала задолго до нашего появления и будет существовать еще много-много времени после того, как воспоминания о землях сотрутся из памяти Вселенной. Она обойдется без нас, а мы – нет. Сохранение природы не самоцель. Это способ, и кстати, единственный – выжить нам всем.
– Мы же договорились, ответы нужны лично мне… А я не совсем понял вас. Это все общие рассуждения.
– Считается, что человек выделил себя из мира природы после того, как обрел сознание. Но еще очень долгое время он почти целиком зависел от нее. И поэтому любое ее проявление считал полным смысла и целесообразности. Мир раскололся после того, как наука оформилась в ее современном виде. То есть около двухсот лет назад.
– Значит, во всем виновата наука?
– Нет. Люди, которые используют ее в корыстных целях.
– По-вашему, двести лет назад все было по-другому? Лучше?
– Я не сказал так. Основной массе людей жилось несравненно труднее, чем сейчас. У них были свои проблемы. Но вопрос о гибели человечества – не какой-то его части, а всего человечества в целом – тогда еще не стоял.
– Выходит – назад?
– Нет. Только вперед. Но по-другому.
– Например?
– Рецептов существует масса. Могу поделиться, – он достал из письменного стола записную книжку и полистал ее. – Слушайте, цитирую: «Двигаться в будущее нужно бесконечно осторожно, обдумывая и взвешивая каждый шаг.» Это сказал один ученый, благодаря трудам которого многие наши болота превратились в пустыни, а степи – в солончаки. А вот еще одно откровение: «Необходимо, наконец, научиться благоговеть перед всем живым.» Думаете, кто это сказал? Альберт Швейцер? Нет, один мой знакомый. Бывший министр, кстати. Любимое его занятие – охотиться с вертолета на оленей. Всякой другой живностью он тоже не брезговал. А это уже переводы. С заграничного, так сказать: «Построение нового справедливого общества доступно лишь единому человечеству, избавленному от религиозных, расовых и социальных предрассудков.» Так в конце своей карьеры высказался человек, почти десятилетие направлявший внешнюю политику своей страны. За этот период не было такого религиозного, расового или социального конфликта, в который он не попытался бы вмешаться. Как видите, недостатка в советах нет. Вот только на практике они осуществляются туго.
– Ну, а как вам понравился мир, в котором я побывал?
– Конечно, было бы заблуждением считать нашу земную цивилизацию единственно возможным вариантом существования людей. Я имею ввиду цивилизацию машин, науки, технологии. Цивилизацию вещей. Цивилизацию, воздействующую главным образом на внешний мир. А ведь переустройство внешнего мира ничто по сравнению с переустройством человека. Мы часто забываем об этом. Нас преследуют материальные заботы. Духовные искания, духовное совершенствование все еще остается уделом одиночек. Но рано или поздно человеку придется заглянуть в самого себя, в свою душу. Уверен, он сможет найти там больше ценностей, чем во всей Галактике. Поэтому я могу представить себе цивилизацию, в которой науку заменяет искусство, где чувства и интуиция важнее знания, где вместо прогресса вещей существует прогресс человеческой личности.
– Такое возможно на Земле?
– Трудно сказать. Но в одном я уверен – ни боги, ни дубы, ни космические пришельцы не могут помочь нам. Спасти человечество можем только мы сами.
– Мы – очень широкое понятие. А что сделали для спасения человечества лично вы?
– Я? – он задумался. – Вчера утром по дороге сюда я подвязал сломанное деревце. А еще раньше я участвовал в создании оружия. Страшного оружия. В то время-оно уже существовало, но у нас его не было. Кто знает, возможно, если бы мы не успели тогда, мир давно бы уже лежал в развалинах.
– И последний вопрос – что с вашим лаборантом? Я не хотел бы, чтобы все случившееся как-то отразилось на нем. Виноват я один.
– Вопрос очень непростой… – профессор встал, подошел к книжной полке, взял какой-то объемистый том, полистал его и небрежно сунул обратно. – Очень непростой… Дело в том, что лаборант исчез. Сначала я думал, что он ушел в смежное пространство вместе с вами. Оказывается – нет. Куда же, спрашивается, он мог деться?
– Может просто сбежал?
– Исключено. Выйти из института незамеченным нельзя… Только что мне на ум пришла одна странная мысль… Во второй половине прошлого века, в одном из местечек под Могилевом, жил интересный и загадочный человек – школьный учитель Якутович. Систематического образования он по каким-то причинам не получил, экзамен на должность сдал экстерном. Ему приписывается авторство многих весьма интересных, но невыполнимых по тем временам проектов. Он изобретал летательные аппараты, самодвижущиеся повозки, подводные лодки. Пытался, правда, без особого успеха, предсказывать будущее. К несчастью, ни одна из бумаг, написанная его рукой, не сохранилась. Косвенным путем можно предполагать, что Якутович самостоятельно пришел к выводам, сходным с теми, что изложены в общей теории относительности. Кроме того, он неоднократно высказывался о многомерности Вселенной.
– Ну и что из этого?
– А то, что фамилия исчезнувшего лаборанта тоже была Якутович. И инициалы сходятся. Я проверил по справочнику. Почему бы не предположить, что это одно и то же лицо. Бросившись спасать вас, Якутович попал в энергетическое поле, образовавшееся на месте стыка смежных пространств. Процессы, происходящие в этот момент, изучены еще не до конца. Известно, что время там может превращаться в пространство, а пространство – во время. Якутович, таким образом, оказался отброшенным в прошлое. Хотя, это всего лишь мои предположения.
