Лиллехаммер сидел очень спокойно. Он раздумывал, наступил ли момент, когда надо было отделяться, так как гранит, частью которого он был долгие годы, теперь раскололся на две части.

— Мне нужна убедительная причина, — сказал он тихо.

Червонная Королева нахмурился.

— Как вы думаете? Взять ли мне еще стакан мороженого с фруктами и содовой?

— Здесь? Мороженое здесь имеет привкус пластика, впрочем, как и в других местах.

— Действительно? Я никогда не задумывался об этом. — Он пожал плечами и похлопал себя по животу. — Ну что ж. Полагаю, все, что осталось, это дать на чай человеку, который убирает со столов, в признание того, что наш стол был чистым. — Он достал немного мелочи и положил ее на пластиковый стол. Когда они поднимались, он произнес мягко: — Ваш личный гнев не поможет нам теперь. Если он не приведет нас к деньгам, я убью вас. Хочу, чтобы вы дали мне слово забыть До Дука и заняться текущими делами. Знает Бог, их у нас достаточно.

Лиллехаммер повернул голову и посмотрел на маленького мальчика с лицом, вымазанным мороженым.

— Даю слово, я оставлю До Дука в покое. Это устраивает вас?

— Я хочу, чтобы вы проследили за Дэвисом Манчем. Бэйн сказал мне, что его прокурора видели с этим Харли Гаунтом незадолго до того, как Гаунт появился в вашем доме. Бэйн, может быть, параноик, но он не дурак.

Червонная Королева потрепал маленького мальчика по голове, когда они проходили мимо него. На улице он наклонился к Лиллехаммеру в характерной позе доброго дяди.

— Сумасшествие порождают думы о мести, — заявил он. — Вам полезно запомнить это.

Манни Манхайм пристально смотрел на толстый, набитый бумагами коричневый конверт, когда зазвучал звонок входной двери. Он повернулся, торопливо засунул конверт на полку рядом с обрезом, который он держал заряженным в постоянной готовности. Через отверстие в металлической сетке он видел, как через переднюю дверь вошел высокий человек. На нем было темное шерстяное пальто из твида с поднятым воротником.

Вошедший не посмотрел сразу на Манни, а стал не спеша рассматривать крупные вещи, оставленные под залог в ломбарде и развешанные по стенам или лежащие на пыльном деревянном полу: блестящие электрические гитары, полный набор классических чемоданов фирмы «Льюис Виттон», зеленый с серебром велосипед для езды по горным дорогам, пара китайских бледно-зеленых ваз, сверкающий черный с кремовым «Харли Дэвидсон Софтейл», на котором была табличка, указывающая, что мотоцикл подарен Джонни Кашем какому-то Ферди Франсизу.

Человек не торопился, так что у Манни было достаточно времени, чтобы оценить его. Чем больше он смотрел на него, тем сильнее возрастало беспокойство. Фактически он пребывал все время в нервном состоянии с тех пор, как Харли Гаунт пришел во второй раз и оставил у него этот толстый коричневый конверт с указанием, что он должен будет делать, если Гаунт с ним не свяжется в течение двадцати четырех часов.

Это было два дня тому назад, и Манни должен был предположить, что с его другом что-то случилось. Он не хотел думать о том, что могло произойти с Гаунтом, но, когда он ложился вечером спать, он перебирал в голове все возможные варианты.

Человек, вошедший в ломбард Манни, имел широкие плечи, громадные, пугающего вида кулаки. Когда он поворачивался в разные стороны, рассматривая каждый предмет, Манни уже издали заметил шрамы на его лице, неоднократно перебитый нос, умные глаза, которые замечали каждую царапинку или дефект на рассматриваемом им предмете.

Легкий пот выступил на лбу и верхней губе Манни, неловко переступавшего с ноги на ногу. Капельки пота скатывались также по спине, заставив его почесать под правой лопаткой.

«Боже, чем занимался Харли, что его могли убить?» — думал Манни. В нем боролись любопытство и ужас. Сколько раз он брался за этот конверт после того, как прошли двадцать четыре часа? Невозможно сосчитать. Однажды любопытство взяло верх над здравым смыслом, и он решил открыть его. Но в последний момент его подвело мужество.

Но сегодня он изучал со всей скрупулезностью каждого, кто входил в ломбард, так как проснулся утром с мыслью о страшной возможности того, что за Харли следили и кто-то теперь знает, что он дал конверт Манни.

Посетитель поднял, затем опустил плечи, ощупывая руками чемоданы Льюиса Виттона. Он бросил быстрый взгляд на входную дверь, затем снова на клетку, в которой стоял как вкопанный Манни. Толстые, загрубевшие пальцы приподняла бак для подогрева воды, такой большой, что в нем мог бы уместиться человек, если бы поджал ноги. Человек открыл его, поднял крышку и стал усердно рассматривать его изнутри, что крайне обеспокоило Манни.

Первой мыслью Манни было сжечь конверт, избавиться от доказательства того, что здесь был Гаунт, избежать ответственности, которую возложил на него его друг, даже не спросив его согласия. Но он не смог даже зажечь спичку. Вероятно, он был большим моральным трусом, чем предполагал. Видя теперь, как посетитель поставил на место бак и направился к мотоциклу, стоявшему ближе к сетчатой клетке, Мании подумал, что сделал большую ошибку.

Однако как мог он отказать своему единственному настоящему другу? Его отношения с Гаунтом, хотя и не были регулярными, много значили для него. Они были такими друзьями, которые после долгой разлуки могли начать разговор, как если бы они прервали его только вчера. Люди такого сорта редко встречаются в жизни, особенно в жизни Манни, в которой почти никогда не было ничего значительного.

Человек в твидовом пальто прокашлялся, что заставило Манни подпрыгнуть. Его правая рука инстинктивно потянулась за обрезом, который он держал под стойкой рядом с собой. Его пальцы обхватили спусковой крючок.

— Что угодно? — спросил Манни писклявым голосом, который не понравился ему самому.

— Ничего, — проговорил посетитель, взглянув в его сторону. — Только... сколько вы хотите вот за это?

— Двенадцать тысяч, — ответил Манни. — Это классический...

— "Софтейл", — закончил за него человек. — Да, я знаю. — Он засунул руки в карманы пальто и повернулся, глядя на Манни. — Вы всегда остаетесь внутри этой клетки?

Манни пришел в ужас. Конечно, этого человека не интересует Харли и никогда не интересовал. Он находится здесь, чтобы забрать конверт, который оставил Гаунт, и заодно убить Манни.

— Вы слышали, что я спросил?

Манни, трясясь всем телом, пытался отлепить язык от неба.

— Улбг! — это было все, что он смог произнести.

— Что?

— У меня были... некоторые, вы знаете, неприятности в последние годы, — Мании запнулся. — Так что я...

Человек сделал шаг в его сторону.

— Вы прячете пистолет там, у себя?

— Не подходите ближе! — закричал Манни, пытаясь безрезультатно втянуть обратно в рот вытекающую из него слюну.

Человек уставился на направленный на него обрез.

— Вы собираетесь воспользоваться им, если я предложу вам десять с половиной наличными за «софтейл»?

— А?.. — Манни заморгал и начал усиленно глотать слюну.

— Мне нужен мотоцикл, — повторил человек, выпи-мая руки из карманов и широко расставляя их. В одной руке была толстая пачка денег. — Вы собираетесь продать его мне или вы хотите застрелить меня?

Манни чувствовал, как душа уходит в пятки. Он ничего но соображал. Его ум был замкнут на мысли, что все кончено.

— Послушайте, приятель. Я понимаю, что у вас были неприятности, но послушайте меня, хорошо? Я просто хочу купить этот чертов «софтейл».

Манни вытер лицо дрожащей рукой. «Иисус Христос, — думал он, — я не привык к такой жизни. Я вижу привидения, выходящие из стен. Еще немного этой дряни со шпагой и плащом — и обеспечен сердечный приступ или нервный припадок». Он отложил в сторону обрез. У него свело мышцы спазмами, ему пришлось ухватиться обеими руками за прилавок, чтобы не свалиться на пол. Сильно давал знать о себе мочевой пузырь.

Посетитель помахал деньгами над головой.