— Микио Оками исчез, — сказал человек маленького роста. — Исчез и, вероятно, умер.

Это был Томоо Кодзо, оябун клана Ямаучи. Ему было за шестьдесят, но выглядел он много моложе. Он поддерживал форму, соблюдая строгий режим открытой руки я боевого искусства малого меча. У него было длинное, заостренное книзу лицо, как если бы доктор-садист зажал после рождения его голову в тиски. Вся верхняя часть головы была выбрита, жирно блестела, за исключением только одного места сзади, где его серебристого цвета волосы были собраны в какое-то подобие ослиного хвостика. На нем были брюки от костюма, поддерживаемые подтяжками, рубашка с открытым воротничком и завернутыми рукавами. На одной руке виднелись очертания крыльев и когтистых лап — яркая ирезуми, уникальная татуировка якудза. Его маленькие черные глазки, выживающие в памяти глаза крысы, устремлялись подозрительно на всех и все окружающее, как бы ожидая в любой момент обнаружить новый заговор.

Нанги с интересом смотрел, как этот человечек безостановочно сновал по комнате, которая была такой же необычной, как и ее хозяин, и, несомненно, отражала его индивидуальность. Деревянный пол в комнате был тщательно отполирован, как для тренировок в боевом искусстве додзе. Стены были сделаны из серого железобетона, перехваченного стальными перекладинами, наполовину высовывающимися из стен и напоминающими стражников или спортсменов бодибилдинга. В центре вола было овальное углубление, выложенное стеклом и заполненное водой. В нем плавали водяные лилии, водоросли и удивительный подбор редких кой. Тут были золотистые, черные, цвета меди, белые с крапинками безмятежно снующие рыбки, на которых падал свет из овального кристаллообразного окна на потолке. Солнечные лучи, проходя через стекло, образовывали мощный столб яркого света, опускающийся прямо в бассейн. В комнате не было других окон, и ее углы оставались в тени.

— Я не испытываю особенного огорчения от того, что его не стало, — заявил Кодзо, совершая круги вокруг бассейна, подобно коту, выбирающему момент для прыжка. — Думаю, что он забрал себе слишком много власти. Я всегда считал, что должность Кайсё это просто путь для узурпирования власти. Мы, оябуны, всегда сглаживали разногласия на совете.

Он устремил свой взгляд в глубину бассейна, на свою драгоценную коллекцию кой, опустил в воду палец, вероятно, проверяя ее температуру. Затем продолжил.

— Да, иногда были разногласия. Но история показывает, что война и кровопролитие оказывают позитивное воздействие на человечество. Выживают те, кто лучше приспособлен. Это должно быть девизом якудза, не так ли?

Кодзо хихикнул, как ребенок, и вытер руки. Они были неестественно большими. У Нанги в голове промелькнула странная мысль, что эти руки были взяты у американского лесоруба и приделаны к запястьям Кодзо.

Кодзо резко остановился, взглянул на Нанги, как бы вспомнив о его присутствии.

— Появление Кайсё все изменило. Власть, которая находилась у совета, перешла к одному человеку — Микио Оками. Такого рода концентрация власти очень часто приводит к ее собственной гибели.

Он заложил руки за спину, помотал головой.

— Как пользоваться властью — это загадка, которая ставила в тупик человечество многие века, не правда ли?

Нанги стоял, расставив ноги и обхватив руками голову дракона на ручке своей трости. Ему не предложили ни сесть, ни выпить чая. Это был метод Кодзо — допрашивая человека, запугивать его.

Кодзо пожал плечами.

— Вероятно, Оками-сан получил послание. Кто знает?

Вытащив руки из-за спины, он потер их одна о другую.

— Во всяком случае, у меня есть послание для вас, Нанги-сан.

— Оно от вас?

— От меня? Нанги-сан, я просто скромный посыльный.

— Тогда вы избрали странный способ, чтобы организовать нашу встречу.

Нанги посмотрел на людей, которые привели его сюда. Они стояли в тени по углам комнаты. Он не знал еще, каким враждебным может сделаться Кодзо, но факт, что Оками исчез и, вероятно, мертв, был очень плохим признаком.

— Вы могли бы позвонить мне.

— Позвонить вам? — Человечек с длинными руками вновь хихикнул, издав резкий, раздражающий звук. — Нет, этого нельзя было делать. Мы не разглашаем наши отношения, не так ли? И, кроме того, у меня есть старший, для которого строжайшая безопасность имеет чрезвычайно важное значение.

— И кто же это может быть?

— Вы не узнаете? — раздался голос.

Нанги увидел фигуру человека, вышедшего из тени к овалу света, льющегося из окна на потолке. Через мгновение он разглядел невысокого мужчину со стройной выправкой офицера. Падающий сверху свет придавал его облику угрожающий вид.

— Ушида-сан, — произнес Нанги полушепотом.

Наохиро Ушида слегка поклонился. Ему было на вид около сорока пяти лет. Он был подтянут и суров, с лицом, которое можно было назвать красивым. В других странах его могли бы посчитать женственным, и он мог стать объектом насмешек. В Японии же было наоборот. Существовала легенда о японских героях, известных как бишонен, молодых Адонисах, которые всегда находились под крылышком более старших покровителей.

Однако Наохиро Ушида, хотя и был во многом похож на бишонен, не нуждался в старшем покровителе. В японском обществе власть обычно находится в руках общины, а не отдельной личности. Ушида представлял собой, по-видимому, исключение, что, как известно, только доказывает правильность правила.

Он был Дайдзин, главный министр ММТП, Министерства международной торговли и промышленности, которое контролирует и координирует всю экспортную политику Японии. В этом министерстве работал много лет тому назад и сам Нанги, до своей «отставки» из государственного аппарата и перехода в область бизнеса.

Строгий, почти болезненный педантизм Ушида резко контрастировал с индивидуальностью Кодзо. Он был одет в черный костюм из шерсти и шелка, начищенные до глянца остроносые туфли, белоснежную рубашку с галстуком со стилизованной черно-белой спиралью и красным пятном внизу, который придавал всему его облику праздничный вид. Волосы цвета черного перца с солью были коротко подстрижены по бокам, чуть не до самой макушки. Наконец, его красивое лицо, нежное, как у девушки, совершенно не имело резких или тяжелых черт, которые портили бы его почти хрупкий облик.

— В ММТП еще имеются люди, которые вспоминают о ваших достижениях, Нанги-сан, — сказал Ушида, тщательно подбирая слова, — хотя это и было много лет тому назад.

«Это соответствовало внешности самого Ушида, — подумал Нанги, — спрятать укол под личиной комплимента. Будь осторожен, старина, означали слова Ушида, я знаю, что ты был умен, но это было так давно».

— Я рад, что то, что я сделал, выдержало проверку временем, — заметил Нанги с улыбкой, сознавая, что только он один понимал искусственность его улыбки.

— Мы давно собирались поговорить с вами, — продолжал Ушида, находясь по другую сторону сверкающего бассейна, — за завтраком, в спокойной обстановке, где-нибудь вдали от шума. — Он передернул плечами. — Но наш распорядок дня настолько насыщен. — Он изобразил на лице чисто японскую улыбку, не открывая зубов. — Вероятно, вы уже забыли, что представляет собой жизнь в министерстве.

Это оскорбление было равносильно удару по лицу. Однако Нанги сдержался, так как знал, что как враг этот человек может создать непреодолимые трудности в его деле.

— Если побывал там однажды, — заметил Нанги, не проявляя эмоций, — то этого никогда не забудешь. — Его улыбка была такой же, как и у Ушида. — Наступит день, у меня в этом нет никакого сомнения, когда Дайдзин будет понимать это лучше, чем он делает сейчас. Могу сказать по своему опыту, что невежество существует как внутри него, так и вне.

Улыбка на лице Ушида расползлась несколько шире, а его красивая голова слегка наклонилась, как бы одобряя ответ Нанги, в котором было умно спрятано жало. «Может быть, он и не является, в конце концов, моим врагом», — подумал Нанги. Но, посмотрев на Кодзо, устремившего взгляд в глубину бассейна, он осознал, что ошибается.