А я что? А я возьми да и потяни за узелок, который на запястье у меня болтался. Это мне ведьма прислала, наказывая использовать только в крайнем случае. Собственно, случай оказался очень крайним. Мне детей еще иметь рано, а от поцелуев они только так делаются!

— Ты куда это, хитрая моя? — мигом очухался принц, пытаясь ухватиться за меня руками, но было поздно. Я растворялась в пространстве, игриво помахивая ему на прощанье.

— Прости, дорогой, но мы не сошлись во вкусах, — улыбнулась я озадаченному извращенцу.

— В каких вкусах? – облизнулся он, поглядывая на мои исчезающие верхние два по девяносто.

— В гастрономических!

     И… Была такова, очутившись на темной поляне, посреди которой горел кострище высотой с наш замок.

— О! Принцесса! Ты-то мне и нужна, – произнес ярко-красный огнедышащий дракон.

     И вот скажите мне, почему всегда именно принцессы?

— Жениться будешь или есть? — деловито поинтересовалась я, прикидывая свои шансы на традиционное “сбежать”.

     Драконы-то поуменее лягухов будут да потяжелее принцев…

— Сперва думал, что жениться, — дракон хмыкнул, кося на меня желтым глазом. — Но теперь думаю, что лучше уж съесть. Знаешь, какие принцессы сейчас тощие пошли? Ужас! Там один раз укусишь – и сразу сотню косточек из зубов выковыриваешь. Да и мозги, знаешь ли, уже не такие сочные, как раньше…

— Дык и у меня кости сплошные, — говорю, а сама бочком пячусь. Хотя в моем случае что бочком, что на таран – все одно. — Это только кажется, что там мяса много, а ка-а-ак укусишь… В общем, не ешь меня дракончик, козленочком… ой, то есть козлом станешь!

— Да не боись ты меня, Клара Бок, — дракон хохотнул. — Не буду я тебя есть. И жениться не буду. Я, знаешь ли, верный дракон!

     Огнедышащий ящер горделиво заулыбался во все свои тысяча тридцать два. Или сколько там дракону зубов полагается?

— Что, тоже ипотеку погасить да яйца в детский сад сдать? То есть драконят.

— Тьфу на тебя, Клара Бок, перебивать будешь – покусаю. — Дракон угрожающе поднялся, и я поняла, насколько он огромный. В самую высокую башню, как раз драконью, он бы мог забраться, даже не взлетая.

— Все-все, понял, не дурак, — примирительно подняла я руки.

     К одной из них как раз конфетка прилипла. Шоколадная. Ну я и съела, чего бы не съесть? Я всегда ем, когда нервничаю. Правда, когда не нервничаю, тоже ем.

— В общем, так, Клара Бок, — тон дракона вновь стал насмешливым и даже немного доброжелательным, — мне слезы твои нужны.

— Слезы? — от удивления я из кармана даже багет достала. Точнее, его половину. Оставшаяся часть где-то возле принца валяется.

     Эх, дурья голова, забрать надо было. Из запасов-то только кусок буженины, с десяток конфет, три бутерброда с икрой красной, заморской. И все… плакали мои бараночки.

     О, еще же баранки! Отлично, живем.

— Да, Клара Бок, начинай плакать! — ко мне подлетела пустая склянка, даже подергалась в воздухе, явно поторапливая.

     Секунда, другая, третья…

     Время тянулось как вишневая жвачка с кислинкой внутри. Это меня принц однажды угостил. Сказал, что если выйду замуж за него, каждый день такие есть буду.

     Жвачка-то мне понравилась, но руки и почек явно не стоила, потому я ее выплюнула и принцу в волосы запульнула. А неча мне в рот заглядывать и замуж звать.

     Время-то тянулось, а слезы не шли. Да и не хотелось, если уж совсем откровенно, плакать из-за какого-то там дракона. Пусть даже огромного и огнедышащего.

— Ну и? — как бы невзначай спросил дракон. Знаю я это “невзначай”, папенька так всегда о моих шалостях спрашивал, думал, сознаюсь.

— Да не хочу я плакать, — сказала растерянно, багет подходил к своему логическому завершению, и от этого стало немного грустно.

     Интересно, а драконы вкусные? Если я к хвосту его пристроюсь, он сразу заметит?

— Если заплачешь, я тебе тайну великую расскажу, — заговорщицким шепотом выдал дракон. И паром меня обдал, несвежим, между прочим. Драконы вообще знают, что зубы можно чистить?

— Расскажи сперва, зачем тебе слезы мои нужны, — вернулась я к деловому тону и достала одну из баранок.

— Так принцессу мою злой колдун похитил, а меня лишил возможности летать, — выплюнул дракон вместе с еще одним облачком пара. — И чтобы заклятие снять, слезы принцессы нужны.

— Так ты летать не можешь? — сказала слишком радостно.

     Дракон явно мог что-то заподозрить.

     То есть у меня все же есть шанс на побег… От ползающего дракона бежать всяко сподручнее, чем от летающего.

     Взгляд мой прошелся по ближайшим кустам, а голова уже подкидывала варианты побега. Эх, где там наша не пропадала?

— Ты о побеге-то не думай. — Нет, он явно что-то заподозрил! — Я, между прочим, еще и бегать могу.

— Ладно-ладно, — взялась я за еще одну баранку. — Ты только это, расскажи, как плакать.

— А ты не умеешь?

     Отрицательно покачала головой, не забывая при этом активно двигать челюстями…

     Прошел час. Может, два. Кажется, я уже основательно опаздывала к ведьме, запас еды был почти на исходе.

— Дракон, миленький, ну как ты не понимаешь, — канючила я, — ну что в пену морскую она превратилась, что на волосах своих повесилась, что волк ее сожрал. Ну не печалит меня это, ну честное слово! Русалочка сама дура, знала же, что ее ждет, если на берег выйдет. Про Рапунцель вообще молчу, считаю, что это ее осознанный выбор. А Шапка ну просто форменная идиотка! Мне папа еще в детстве говорил, что если у мужика волосы по всему телу растут, то нельзя ему верить. Чего бы он там ни наговорил!

— Черствая ты какая-то, Клара Бок, — дракон печально вздохнул. Да так, что я вся испариной покрылась.

     Жарковато тут, пожалуй.

— Слушай, а у тебя лук есть? — с интересом спросила я. Возможность заплакать приобретала чисто спортивный интерес.

— Лук? — с удивлением переспросил дракон. — Вроде валяется где-то в пещере, я стрелы обычно как зубочистки использую.

— Да нет же, другой лук! — пояснила я. — Круглый такой, желтый.

     Это, пожалуй, все, что я могла сказать о луке. На него у меня была жутчайшая аллергия: сразу и слезы из глаз брызнуть могли, и пятна по всему телу появиться. Потому-то папенька и издал указ о запрете лука по всему королевству, чтобы наверняка деточка его не столкнулась с коварным врагом.

— Хм, желтый? — переспросил дракон, почесывая свой… ну, пусть будет хвост. — А он случайно не в земле растет?

— В земле, — старательно покивала я. — У него обычно и стрелы есть. Зеленые.

     Повернувшись ко мне задом, а к лесу передом, дракон начал брезгливо что-то раскапывать лапой. Задней лапой.

     И вот с одной стороны покопает, плюнет, с другой стороны покопает, плюнет, с третьей стороны…

     В общем, у меня уже бутерброды с икрой закончились, когда дракон, наконец, воскликнул: “Нашел!” – и повернулся ко мне своей драконьей мордой.

     В его лапах лежали две луковицы, измазанные в земле. И главное, он их мне с такой самодовольной моськой в моську тыкал, будто это не грязные луковицы были, а самые что ни на есть сокровища.

— Ну? — шагнул он еще ближе, чуть ли в рот мне их не засовывая.

— Что ну?

— Плачь. — И смотрит так выжидательно.

— Нож нужен, – почесала я репку. Ну, то есть о платье свое протерла и откусила от корнеплода. — И доска разделочная. Есть?

— Слушай. Да мне тебя съесть легче с такими-то запросами, — нахмурился дракон.

— А ты с темы-то не съезжай, не съезжай, — пожурила я это ленивое хвостатое. – Давай тащи орудие убийства.

— Чего? — гаркнул чешуйчатый, мигом вскинувшись.

— Нож, говорю, тащи.

     Следующие полчаса мы с драконом обнимались и рыдали. Он резал лук – прямо так, с кожурой, а я сидела рядом и как самая настоящая принцесса руководила процессом. Слезы не заканчивались, я покрывалась аллергией, то есть зелеными пятнами, а дракон спешно собирал главный ингредиент для своего спасения.