Но все – и общество, и власть, и новые предприниматели, и СМИ – все только и говорили о проблемах с продовольствием. Спустя много лет я пришел к такому выводу, что это была хорошо спланированная глобальная мистификация с целью подчинить Россию Западу через быстрый рост продовольственной зависимости. Этот «новый порядок» ускоренно был введен при Ельцине, который не видел в этом опасности. А первоочередная задача состояла в том, чтобы заставить малопрофессиональное правительство Гайдара, а затем – Черномырдина заключить долговременные соглашения на поставку больших объемов продовольствия из Запада в Россию по завышенным ценам. В США и Западной Европе было много стратегических запасов продовольствия, вот его и надо было сбыть, причем по дорогим ценам, в Россию. Эта «операция» была успешно выполнена благодаря ельцинской политике. На этом заработали многие: банкиры, спекулянты, предприниматели, авантюристы, перекупщики из США, Канады, Австрии, Франции и, конечно, мошенники из России, в том числе должностные лица в правительствах и иных властных и деловых кругах, имеющих отношение к такого рода внешним операциям.
Самые масштабные коррупционные явления стали развиваться в Москве и Петербурге, почти одновременно с приходом к власти известных в обществе депутатов СССР. И вдруг – целый поток сигналов о растущей коррупции в обеих столицах. Причем сигналы обоснованные и исходящие в том числе от городских депутатов, с указанием реальных событий, фактов, суммы незаконных сделок с какими-то сомнительными компаниями, при «содействии» мэрий и их ответственных сотрудников. Некоторые депутаты из Моссовета и питерского Совета мне стали передавать целые папки «бумаг», – правда, я вскоре отказался их принимать, сославшись на то, что «разбирать» эти вопросы – не в моей компетенции. Аналогичные сведения приходили отовсюду – от Калининграда до Владивостока, и в не меньшей мере – из национальных республик, южных краев и областей; поступали сообщения о крупнейших аферах вокруг имущества Западной группы войск (ЗГВ). В общем, страну буквально захлестнули воровство, подкупы, взятки – все хотели быстро разбогатеть за счет государства.
Я имел непосредственное отношение к тому, что Попов и Собчак были избраны мэрами. Дело в том, что в соответствии с действующим тогда законодательством, население городов избирало депутатов в городские советы. А последние избирали исполнительные комитеты этих советов как коллегиальных органов исполнительной власти; одновременно эти советы избирали председателя исполнительного комитета. Кстати, почти такие же системы существуют в ФРГ, Австрии и даже в ряде штатов США. Мы поторопились разрушить превосходно работающую управленческую модель.
Спустя много лет после ликвидации этой системы мы видим, как предельно вульгарно организована власть и управление в России в современных условиях, мне кажется, что та, прежняя, была и разумной, и вполне демократичной. После устранения роли всесильных партийных органов она представляла собой наиболее оптимальную модель организации власти в городах, селах и деревнях – обеспечивая прямую связь с избирателями и подконтрольность органов управления легислатуре. В то же время, как показала практика, за четверть века, которые прошли после ликвидации модели Советов, которые были почти идеальными органами местного самоуправления, – новая система организации местных органов власти, мало связанная с волей избирателей, – это, по сути, профанация, издевательство над самими понятиями «самоуправление» и «демократия».
Публика в России в отличие от европейской имеет свои давние, многовековые традиции и психологические особенности национального характера. В частности, подчинение и поклонение прямой силе, повышенное значение авторитета силы, а не силы авторитета. Отсюда – легкость, с которой общество всегда подчинялось грубой силе, давлению. Потому и Ельцин не желал считаться с парламентом, исходя из убеждения: как же так, меня же избрал народ, почему я должен считаться с какими-то «парламентариями»? Точно так же рассуждают губернаторы, мэры и прочие руководители, – которых в кресло возвели не избиратели через парламенты, а вышестоящая власть. В этом еще одно принципиальное отличие – в данном случае психологии огромной армии исполнительной власти в России всех уровней от поведенческих мотивов соответствующего корпуса чиновничества в западных странах. (Не во всех, а в тех, которые составляют «ядро» культуры западноевропейского сообщества.)
Отсюда мое твердое убеждение: в России может успешно действовать исключительно как парламентская республика, и все должностные лица должны назначаться (избираться) через «парламентское сито». Любая другая модель неизбежно ведет к авторитаризму, произволу и самолюбованию власти, коррупции в гигантских статистиках, и в конечном счете – гибели государства.
Тогда, в начале 90-х, а это происходило непосредственно после подавления августовского (1991 г.) путча, Гавриил Попов обратился в Президиум Верховного Совета с ходатайством позволить провести в Москве выборы мэра непосредственно избирателями. И хотя Московский городской совет в лице своего председателя Николая Гончара возражал, я этот вопрос вынес на решение Президиума Верховного Совета и добился его согласия (как эксперимент). Интересно, что к концу заседания пришел запыхавшийся Анатолий Собчак с «кучей бумаг» и тоже стал просить нашего разрешения на выборы в Петербурге губернатора (мэра) аналогичным образом. Мы, конечно, не стали читать все эти «бумаги», я предложил согласиться с предложением Собчака, возражений не было. Оба – и Попов, и Собчак – вскоре были избраны. Первый – мэром Москвы, второй – Петербурга. Попов вскоре ушел добровольно, его первый заместитель Юрий Лужков не имел ни одного шанса стать мэром – ни москвичи, ни депутаты города (Моссовет) и районов не допустили бы этого, его популярность была в пределах 1–2 %, как сообщали СМИ.
После ухода Попова я и Ельцин столкнулись с выбором нового руководителя Москвы – мы оба знали, что стабильность в столице – это важный элемент общей стабильности в стране. И понимали, что москвичи не изберут серенького чиновника Лужкова мэром. Напомню читателю, что Московский Совет народных депутатов был избран, как и парламентарии Российской Федерации, на самом пике горбачевской демократической реформы. Поэтому избиратели столицы направили своими представителями в Моссовет людей с самыми разными идейными воззрениями – от неистового трибуна Виктора Ампилова («русский Че Гевара», как называли его в западной прессе) до рафинированного интеллектуала с умеренными демократическими взглядами Сергея Станкевича, вместе с известным союзным депутатом профессором Гавриилом Поповым. Моссовет был свободным, раскрепощенным, и в ходе его работы разворачивались целые политические баталии. Попов и Станкевич стали широко известными благодаря их частым критическим высказываниям в адрес Михаила Горбачева на съездах народных депутатов СССР. Попов, как я выше писал, был избран председателем Моссовета, а Станкевич стал его первым заместителем. А вот Юрия Лужкова в качестве своего ставленника на пост исполнительного комитета Попову удалось провести с огромными трудностями. Многие помнили Лужкова со времен прихода Ельцина в 1985 году к руководству Москвой, когда он назначил Лужкова руководителем аграрно-промышленного комплекса и тот благополучно провалил дело – снабжение города только ухудшилось, это помнили москвичи. Поэтому было очевидно, что ни выборы населением, ни выборы Московским Советом не дадут шансы Лужкову стать главой Москвы после «тихого» ухода Гавриила Попова.
«Мне нужен Лужков во главе Москвы, Руслан Имранович, – сказал мне тогда Ельцин. – Подумайте, найдите выход из этой ситуации. Вы знаете, насколько важно сохранить в Москве стабильность. Я верю, что Лужков с этим справится, других кандидатур я не вижу, хотя и Лужков – не особенно сильная личность. Я помню его – так, добротный середняк. Пусть поработает год-два, а потом посмотрим».
Я был согласен с президентом. Часто встречался с Лужковым по разным вопросам, включая те из них, которые были связаны со строительством жилых домов для депутатов России, и многим другим вопросам. Он показывал желание помочь, оперативно решал вопросы. Мне тогда представлялось, Лужков может стать неплохим градоначальником. Вопросы возможной деградации в плане мошенничества, коррупции и пр. – это даже не приходило в голову.
