– У меня есть свои часы, дорогая!

– Простите, я думала, вы подарили их миссис Корнишон, чтобы та засекла время, за которое сумеет вычистить плиту…

– Одолжила, моя дорогая, одолжила, а не подарила! Я слишком добра для этого жестокого мира, поэтому мне так трудно живется. – Леди Китти смачно вздохнула, так что концы ее шарфика затрепетали. – Люди злоупотребляют моей добротой.

– Вы должны забрать пылесос назад, – поспешно сказала Фриззи.

– Разумеется, моя дорогая! Памела привяжет его к рулю велосипеда. Я всегда стремлюсь поощрять инициативу самосовершенствования, а не подавлять ее. Но сначала позвольте мне представить мою невестку, достопочтенную миссис Аллан Помрой. Она и мой единственный сынок живут с нами, то есть со мной и Папочкой Бобби, как мы зовем нашего сэра Роберта. Я даже выделила им целую комнату и разрешаю раз в неделю выбриться куда-нибудь. Правда, Памела?

– Да, леди Кит… Мамочка.

– Мы самая счастливая семья на свете! Разрази меня гром, если это не так!

Мой свекор – позор славному имени Хаскеллов. Долг велел мне отыскать его в «Темной лошадке» и потребовать немедленно вернуться в Мерлин-корт, пасть на колени перед Мамулей и молить о прощении за безобразия прошлой ночи. Но не успела я добраться до угла, где Китти-стрит переходит в Роберт-роуд, как поняла, что миротворчество – абсолютно пустая трата времени. Пойду-ка я лучше домой и полюбуюсь на своих детишек, пока они не выросли и не вылетели из гнезда.

Я стояла под проливным дождем на автобусной остановке, поглядывая на часы, когда за моей спиной раздался чудовищный рев. Казалось, само небо раскололось и рухнуло на землю. Ураган взметнул мои юбки, и подле меня замер мотоцикл моего драгоценного кузена. Тощие ноги Фредди сжимали бока железного скакуна, рукава кожаной куртки были засучены, позволяя миру любоваться железными браслетами, изрядно смахивавшими на наручники. Фредди заглушил мотор.

– Подвезти, кузиночка?

– А почему ты не в «Абигайль»?

– Обеденный перерыв! – Фредди печально покачал головой. – Сущее проклятие рабочего человека. Давай-ка прыгай на борт! – Он похлопал по заднему сиденью мотоцикла.

В ухе у Фредди болтается серьга в виде черепа и скрещенных костей, а его жидкая косица выглядит так, словно ею драили бутылки из-под подсолнечного масла. Вряд ли следовало ожидать, что мы станем трястись по Скалистой дороге на почтенной скорости тридцать миль в час, но я мечтала как можно скорее попасть домой. Насколько я понимаю, Мамуля пребывает в полной депрессии, Джонас готов предложить ей руку и сердце, просто чтобы слегка утешить бедную женщину, а близнецы так проголодались, что готовы сожрать друг дружку.

Мы рванули с места, как ракета с мыса Канаверал. Машина впереди нас юркнула в кювет, а грузовик попятился за угол, предоставив нам завоевывать дорогу. Добрая дюжина фонарных столбов грозно надвинулась, словно рота полицейских из водевиля, магазины и лавки вытаращились витринами, и даже светофоры решили, что останавливать нас – дохлый номер. При нашем приближении они трусливо включали зеленый свет, будто весь город предпочел удрать от нас и скрыться в тумане.

– Кайф, а? – провопил Фредди через плечо.

Минуту или две мы неслись по ровной сельской дороге, даже стало скучновато: ни одна корова не выскочила с трубным ревом на проезжую часть. На моем месте Мамуля от скуки занялась бы вязанием, я же завела светскую беседу.

– Послушай, – проорала я, – ты знаешь Аллана Помроя?!

– Кого, кого?!

– Сына леди Китти и сэра Роберта.

– А-а! – Мокрая косица Фредди хлестнула меня по щеке. – Встретил его как-то в «Темной лошадке». Чистюля с розовыми щечками! И все время нудит про свою маменьку.

– Наверное, он очень ее любит.

– По-моему, боится до смерти. Этот тип все бубнил, как мамаша его женила.

– Что с-сделала? – Меня так и подбросило на сиденье.

– Так ты не слышала об этом из своих источников?

– От миссис Мэллой? Она, должно быть, решила, что я уже знаю.

– Еще бы! В наши дни выбирать жену своему детищу – это уж слишком, правда? По-моему, у этой дамочки не все дома. Сечешь, Элли: она устроила конкурс кулинарок и победительница получила ее сынка в качестве приза!

– Ты шутишь!

– Не сойти мне с этого места!

– И нашлись желающие принять участие в этом конкурсе?

– Целая толпа! Можно сказать, изо всех щелей полезли. Чего ж тут удивительного? Аллан Помрой – самая лучшая партия в наших краях, тем более с деньгами мамаши и родословной папаши. Эх, кузина, какое счастье быть без роду и племени!

Я онемела. Тут дорога вздыбилась вверх и собралась, кажется, ударить нас по лбу. Руки мои отпустили талию Фредди, я откинулась назад на плотную подушку ветра. Небо угрожающе приблизилось к моему лицу. В тот момент, когда я готова была взмыть в воздух, земля неожиданно вернулась на обычную орбиту и мы птицей слетели вниз к церкви Святого Ансельма.

– Поразительное явление! – выговорила я.

– Что поразительное явление?

– Памела. Ты встречал ее, Фредди?

– Вроде нет.

– Она похожа на перепуганного щенка. Не могу себе представить, чтобы у нее хватило храбрости записаться на тот конкурс.

– В тихом омуте черти водятся.

– Да уж! – только и ответила я.

Воистину. Вот вам моя Мамуля, кроткая молельщица, которая вечно пропадает в церкви, – и тридцать восемь лет живет во грехе. Почтенный во всех отношениях Папуля вдруг отправляется купаться в чем мать родила. Преподобная Эвдора Шип смотрит на свекровь так, словно готова ее убить. Список можно бы продолжить, но Мерлин-корт выскочил из-за поворота, широко распахнув калитку для приветственных объятий. Я нетерпеливо соскочила с мотоцикла, прежде чем Фредди затормозил возле своей сторожки.

– Как-нибудь еще разок прокатимся! – Я уцепилась за Фредди, чтобы не упасть. – Поторопись, если хочешь успеть приготовить себе ленч.

– Что такое? (Мой кузен глохнет, стоит намекнуть, что ему придется самому готовить себе еду.)

Фредди во все глаза уставился на дом. Разведя завесу дождика, как кисейную занавеску, я наконец разглядела, что привлекло внимание кузена. Кто-то стоял на угловом балкончике.

Ветер донес до нас заунывный призыв:

– Помогите-э! Помогите, кто-нибудь!

– Держись, старина! – проорал Фредди, сложив ладони рупором, и помчался по дорожке, как боевой конь, держа свой хвост, то бишь косицу, по ветру.

Увы, мне никогда не удавалось делать две вещи одновременно, например бежать и думать. Даже подбегая к дому, я все еще не разобрала, кто именно стоит на том балкончике. Мамуля? Джонас? Миссис Мэллой? Господи! Что там могло стрястись?!

Еще один вопль заставил меня налететь на Фредди, который с разгону преодолел наш мини-ров. Я настолько убеждена в превосходстве сильного пола, что едва устояла на ногах от удивления, обнаружив, что Фредди не спешит взять штурмом стену Мерлин-корта. Вместо этого мой драгоценный кузен сунул руки в карманы и затянул:

Прекрасная дева, проснись, Спусти свои ноженьки вниз!

Мрачный смешок донесся сверху. Я задрала голову, и моим глазам предстал мистер Уткинс. Промокший берет наполз на один глаз, лицо осунулось, наш мойщик окон вцепился в перила балкона, словно капитан тонущего корабля – в макушку реи. Какая же я идиотка! Фургончик мистера Уткинса стоял прямо у дверей, а мне и в голову не пришло, что это он попал в беду. Даже если принять во внимание его склонность устраивать два-три обеденных перерыва во время работы, он давно должен был уехать.

– Что-нибудь не так? – робко спросила я. Мистер Уткинс отважно изобразил улыбку.

– Я не могу спуститься. Все окна заперты, а кто-то унес мою лестницу.

– Гляди веселее, старина! – подбодрил его Фредди. – Оттуда обалденный вид!

– Вы совершенно правы, сэр! Я не привык жаловаться, но торчу здесь уже много часов! – Мистер Уткинс зашелся в чахоточном кашле. – Я звал на помощь, пока не сорвал голос.