Так что с юридической стороны всё будет в порядке. Зато какие перспективы! Большая сумма, которую он тут же положит в банк, возвращение на «Запад-III» с повышением в должности, расположение господина Леви…

Но тут перед его мысленным взором возникал Латерн, суровый Кап, молчаливый Марк, Роберт со своей горячей речью… Как бы они поступили на его месте? И как смотреть потом им в глаза?

И уж совсем неизвестно откуда выплывало лицо Рибара, его горящий взгляд, гневные слова.

Сколько ни уговаривал себя Лори, что всё здорово, что всё складывается к лучшему, что надо радоваться, но будто опять какая-то злая, огромная заноза застряла в его душе и не давала ему насладиться своим счастьем.

Ночью он ворочался, стонал, что-то бормотал, пока Арк не присел к нему на постель и не спросил:

— Чего крутишься, как грешник в аду?

Лори опять невнятно забормотал, а Арк набросил на него упавшее одеяло и, что-то ворча, снова улёгся спать.

Во время очередного визита к господину Леви Лори были вручены материалы.

— Вот, — сказал владелец телестудии, — здесь всё, что ты им обещал. Если вдруг в чём-нибудь накладка, скажешь, что так дали, что проверишь. Будешь отдавать — поломайся: мол, совесть мучает, не подведёшь ли кого. Постарайся узнать, как они это используют. Действуй.

Не очень хорошо понимая, в чём заключается план, задуманный господином Леви (да и не очень этим интересуясь), Лори отправился в путь. А между тем Лори не мешало бы знать, какая роль была уготована ему его благодетелем. План Леви был дьявольским планом, и над ним немало потрудились его тайные советники и советчики.

Были составлены записи бесед Усача и двух-трёх кандидатов на участие в конкурсах. В этих беседах всё соответствовало истине: вопросы, ответы, инструктаж, договорённость. Всё, кроме самих кандидатов. Таких людей никогда не существовало. Были записи и других бесед, когда речь шла о действительных участниках конкурсов. Вопросы и ответы были те же, что на конкурсе, но в них были сделаны еле заметные ошибки, оговорки, сводившие на нет ценность такой беседы как юридического доказательства.

Предполагалось, что когда «Правдивые вести» представят эти записи в виде доказательств недобросовестности устроителей конкурсов, можно будет обвинить их в фальсификации. Ведь некоторых упоминавшихся в беседе людей не существовало, а в отношении других бесед можно было сказать, что они искусственно состряпаны, на основе вопросов и ответов, записанных на состоявшихся конкурсах. Содержавшиеся же в них ошибки лишь подтвердят топорность работы.

Далее. Все подписи ответственных сотрудников «Запада-III»? подтверждавших подлинность документов, были искусно подделаны.

Наконец — и это главное, — документы были напечатаны на пишущей машинке, которую позже подкинут на склад «Правдивых вестей», где хранится всякая рухлядь, которой никто не пользуется.

Во время следствия её найдёт полиция, и это будет решающим доказательством.

Но и это не всё.

Наиболее хитрый удар Леви наносил с помощью свидетеля, якобы согласившегося выступить перед судом. Весь фокус заключался в том, что свидетель этот был настоящим. Но в то же время это был один из немногих, чтобы не сказать единственный, кто участвовал в конкурсе честно, ни в каких махинациях замешан не был и действительно ответил на все вопросы, ранее ему неизвестные.

Это был молодой, очень талантливый и пользовавшийся большим уважением преподаватель математики городского колледжа.

Письмо с обязательством выступить было напечатано на бумаге, на которой стояла ловко подделанная подпись. Добыть образец её было не трудно: когда он участвовал в конкурсе, а затем получал приз, его заставляли много раз расписываться.

Предполагалось, что когда, рассчитывая на сенсационный эффект, «Правдивые вести» вызовут свидетеля, он с возмущением будет от всего отрекаться и настаивать на том, что конкурсы проводились честно. (В чём — в отношении себя — будет абсолютно прав.) Когда же радиостанция предъявит его обязательство, то сделает это, вероятно, сначала ему лично и лишь затем в суде. Этот шаг можно будет истолковать как попытку шантажа. Мол, подделали обязательство, подпись, а когда он начал отрицать, стали его запугивать, что предъявит документ в суд.

Можно себе представить, какой шум поднимет преподаватель!..

Что касается плёнки, то это была запись разговора Усача с одним из участников. То был ловкий монтаж, составленный из кусков, вырванных из разговоров на официальном конкурсе и умело подтасованных. Всё было записано на плёнке, которой обычно пользовались на радиостанции.

Теперь план был в стадии осуществления. Машинка заброшена на склад, документы изготовлены и с помощью Лори направлены в стан врага, адвокаты и юристы «Запада-III» стояли, что называется, на старте.

Оставалось ждать, когда «Правдивые вести» попадутся в расставленную для них ловушку.

Главную роль в этих планах играл Лори. Но именно он меньше всего знал о них.

В тот же вечер Лори отдал все документы господину Латерну и получил причитавшуюся ему вторую половину денег.

Тем временем жизнь шла своим чередом. «Правдолюбцы» продолжали свою разоблачительную деятельность. В воскресенье предстояли большие автомобильные гонки, и главный редактор одному ему ведомыми путями узнал, что один из гонщиков будет выступать на шинах «маккензи»; учитывая особенности трассы, это могло иметь чрезвычайно опасные последствия. Шины эти вообще не годились для гонок, но якобы что-то было сделано, и теперь состязания должны были доказать высокое качество материала.

Несколько гонщиков уже отказались, несмотря на солидное вознаграждение, «представлять» фирму «Маккензи». Наконец нашёлся один — Лоутон, — очень опытный, но отнюдь не молодой. Несколько лет назад он ушёл на покой, сколотив кое-какой капиталец. Однако в какой-то проклятый для него день он зашёл в «Зодиак» и выиграл крупную сумму в рулетку. Следующий день оказался ещё более роковым — он снова выиграл. С тех пор он почти всё время проигрывал, но постоянно торчал в игорных домах. От него ушла жена, он продал свой дом, стал пить, опустился. По вечерам, сидя где-нибудь в ресторане — его охотно приглашали за столик, как-никак он был гонщик с мировым именем, — Лоутон вспоминал прошлое. И в этих рассказах его громкие победы на автотрассах всех континентов занимали куда меньше места, чем история двух победных дней в игорных залах «Зодиака».

Когда фирма «Маккензи» предложила ему пятьдесят тысяч за участие в гонках на автомобиле, снабжённом её шинами, даже Лоутон заколебался. Но цифра 75 000 решила дело.

В тот же день Лоутон начал деятельно готовиться. Он с утра до вечера вместе с механиками возился возле гоночной «талбот». А вечером… вечером шёл куда-нибудь в тихий бар и в одиночку напивался. Именно там его застал, совершенно случайно, один из репортёров «Правдивых вестей».

Рассказ об этой встрече Лори услышал как-то в столовой радиостанции, обедая там с Марком и Робертом. Свободных мест было мало, и репортёр — его звали Шор — присел за их столик.

В «Правдивых вестях» царили иные нравы, нежели на «Западе-III», где начальство от рядовых сотрудников, а тех, в свою очередь, от рабочих, подсобников и т. п. отделяла пропасть. На радио все были равны в неслужебные часы, и случалось, что в столовую заходил пообедать даже сам главный редактор.

И разговаривать с мальчишками из экспедиции Шор, ведущий репортёр, не считал для себя зазорным.

Лори всегда очень любил автогонки и они с Кенни частенько ходили смотреть на них. Около Сто первого, по дну высохшего солёного озера, пролегала одна из лучших трасс в стране и автогонки устраивались здесь нередко.

Все эти закулисные истории с фирмами, финансировавшими ради рекламы различных гонщиков, были ему, как и огромному большинству зрителей, неведомы. А тем более совсем уж законспирированная афера с шинами «маккензи». Наоборот любителей автоспорта взволновало известие о том, что гордость Сто первого, прославленный Лоутон, вновь выходит на старт. Кстати, и фирма «Маккензи» не поскупилась на рекламу. В её интересах было привлечь как можно больше внимания к своей продукции. Поэтому молча с удивлением и недоверием, прислушивался к тому, что рассказывал Шор Роберту и Марку.