Увидев меня и распластавшегося у стены своего подельника, он без раздумий, на вскидку, начал в меня стрелять из «Стечкина».

«Твою же мать! Ну почему я такой бесталанный? Почему мне всё надо делать при непосредственном контакте?» - срываясь с места на «темпе», думал я, не обращая на выстрелы никакого внимания.

Надо отдать должное моему визави, видя, что пули не причиняют мне никакого вреда, он, выпустив в меня всю обойму, бросил «Стечкин» на пол, и, быстро пятясь в зал банка, выдернул из-за спины АКСУ и уже был готов в меня стрелять, но не успел – в этот момент я его и достал в «четверть силы». У этого налётчика прямо за спиной ничего не было, а посему его стремительное движение в противоположную от меня стену было более продолжительным, чем у «Третьего» - на своём пути он собрал пару стоек, кадку с цветком и затих, перед этим пробив гипсокартоновую перегородку.

- Стой на месте, иначе всех взорву!

Только сейчас я рассмотрел, что творилось в зале банка – посетители лежали на полу лицом вниз с руками, сцепленными в замок на затылке, банковские работники попрятались за стойками, а у открытой двери кассы, метрах в десяти справа от меня, стоял ещё один нападавший, одетый точно также как и его товарищи – во всё темное и в маске. Рядом с ним на полу лежали две больших сумки, в которые женщина-кассир складывала пачки денег в банковской упаковке.

После его слов люди, лежащие на полу, завизжали, и, не обращая внимания ни на что, повскакивали и бросились на выход, толкая и мешаясь друг другу. Кассирша отпихнула сумки с деньгами подальше и захлопнула бронированную дверь в кассу. Через двадцать секунд помещение было пустым, за исключением человека в форме охраны, валяющегося в углу зала. Оставались еще сотрудники банка за стойками, которые могли пострадать от взрыва гранаты – тоненькие перегородки вряд ли бы защитили их от осколков.

Секунд десять мы молча смотрели друг на друга. Я начал было прикидывать, как «на темпе» его «взять», но бандит заявил, словно прочитав мои мысли:

- А если не успеешь?

Я действительно мог не успеть…

- Можешь уходить, я не стану преследовать.

Последний нападавший как будто только и ждал моего разрешения. Он, не отрывая от меня взгляда, присел, продолжая держать гранату правой рукой, а левой начал нащупывать ручки одной из сумок с деньгами. Когда ему это удалось, он попытался нащупать пальцами ручки и второй.

- Не борзей! Только одну. Подельникам своим хоть что-то оставь! – я криво улыбнулся.

Он замер, бросив попытки прихватить и вторую сумку, медленно распрямился и боком, не отрывая от меня взгляда, начал двигаться на выход. Когда за ним закрылась дверь, я крикнул:

- Кто-нибудь полицию вызвал?

Мне ответила тишина.

- Грабитель ушёл, можете подниматься! – снова крикнул я, и повторил свой вопрос. – Кто-нибудь полицию вызвал?

- Я кнопку тревожной сигнализации в самом начале нажал. – сказал высунувшийся из-за одной из стоек толстяк.

Наш разговор был прерван звуком открывающихся дверей. Толстяк нырнул обратно за стойку, а я приготовился к отражению новой атаки.

- Барин, подмогни чутка, руки заняты! – Прохор затаскивал в банк тело в маске. – Там ещё один лежит, за водилу у них был, падла!..

Когда я подбежал к Прохору, то заметил, что одной рукой он тащит внутрь обмякшее тело налётчика, а во второй сжимает гранату.

- Прохор, брось!

- Лёшка, это не огрызок яблока, дурья твоя башка, это граната боевая, нам-то с тобой ни хрена не будет, а людей осколками посечёт… - нравоучительно заявил он мне.

- Да не гранату, а этого! – я указал ему на тело.

- А-а.. Этого! – хмыкнул он. – Так сразу бы и сказал! А то, брось!.. Учись ставить задачи подчинённым конкретно, в жизни пригодиться! – и отпустил человека в маске.

Тот глухо ударился головой о мраморный пол.

- Он хоть живой? – поинтересовался я, зная неугомонный характер своего наставника.

- Живой, что ему сделается-то… Поломанный только трошки…

Я пригляделся и обратил внимание на правую руку налётчика, которая лежала на полу несколько в неправильной форме.

- На улице водила лежит, тащи его тоже сюда, барин, а то народ на улице уже собирается… - усмехнулся Прохор.

И действительно, выйдя на улицу я увидел «Четвертого», или какого-то там по счёту, распластавшегося на тротуаре. Схватив его за шкирку, я потащил его внутрь банка. Из далека послышались звуки полицейских сирен.

- Барин, а ты не видел, куда этот навуходоносор чеку кинул? – спросил меня Прохор, когда я затащил водилу внутрь банка. – А то что-то пальцы неметь начали! – громко заявил он и подмигнул мне.

Из-за стоек раздался дружный «Ой!» и головы попрятались.

- У вон той кассы с бронированной дверью поищи, там должна быть… - я с улыбкой указал направление.

Всё правильно делал Прохор, видевший на улице, как ломанулись посетители из банка, а если ещё и сотрудники побегут…

- Нашел! Сейчас вставлять буду! – также громко поставил он всех в известность.

А я пошёл собирать своих «крестников». Первым я притащил «Третьего», это который пытался меня прикладом ударить, а вторым – того, что из «Стечкина» в меня палил. С ним я провозился дольше всего – пришлось отверстие в гипсокартоновой стене делать больше, неудобно к нему было подобраться… На удивление, бил-то я хоть и далеко не в полную силу, но обычному человеку умереть от внутренних повреждений хватило бы за глаза, оба были живы, только без сознания, оказывается в бронежилетах были, хорошо к налёту подготовились.

- Ты их рядом брось, я пригляжу, ежели чего! – плотоядно разглядывая неудачных налётчиков, бросил мне Прохор. – Вот бы сейчас кол сюда, запели бы у меня голубчики, как на исповеди! Кто такие, кто навёл, кто в банке в доле, где оружие взяли… – он начал задумчиво разглядывать разломанную мной стену из гипсокартона, из которой торчали гнутые металлические профили.

От «этих» мыслей его отвлек приближающийся вой полицейских сирен, который наконец стих, и я направился на выход.

- Ты это, барин, когда выходить будешь, руки подними, типа сдаёшься, а если они шмалять начнут, ты их до смерти не убивай, они это не со зла, а по недоумию… Полиция же… - грустным голосом напутствовал меня Прохор. – Иди, а я тут пока с гранаткой закончу…

Когда я вышел на крыльцо, как и советовал мой наставник, с поднятыми руками, вся узкая улица была перекрыта полицейскими «Ладами» с включёнными «люстрами».

- Медленно опустится на колени и завести руки за голову! – заорали в мегафон.

«Ещё чего, князья Пожарские на коленях только в храме стоят!» - вскинулся я.

- Я князь Пожарский! Преступники задержаны, и находятся внутри! – крикнул я.

Среди полицейских началось движение. Под прикрытием щитов ко мне потянулась, как я понял, группа захвата.

- Барин, дай-ка я тебя ощупаю. – обратился ко мне старший группы, глядя на меня настороженными серыми глазами сквозь стекло тактического шлема.

- Попробуй. – ухмыльнулся я.

Он протянул ко мне руку в перчатке, но его пальцы остановились сантиметрах в десяти от моей груди.

- Барин, не балуй, убери доспех! – напрягся он.

Вслед за ним напряглись и другие члены группы.

- Даже не проси, не приучен! Я сам карманы выверну! – успокоил я его.

Показав, что я «чист», хотя, что там было показывать? – рубашка на выпуск и светлые летние брюки, в которых кроме телефона, удостоверения личности и банковской карты ничего не было, я сказал:

- Нападавших было четверо, двоих взял я, двоих мой воспитатель, входим аккуратно, а то он воевода.

Старшой проникся сказанным и ответил нарочито громко, чтобы слышала вся группа:

- Я понял, ваше сиятельство! – кивнул он и обратился к своим подчинённым. – Орлы, злодеи повязаны, их в помещении охраняет воевода, соблюдаем максимальную вежливость. И давайте на этот раз без херни! Тебя, Распопов, это особенно касается! – после этих слов командира один из группы попытался спрятаться за спины товарищей.