- Ты это потом будешь в Императорской канцелярии объяснять! – князь уже совсем не был похож на радушного хозяина. – Если доживёшь…

Граф Орлов почувствовал, как кресло под ним начало гореть, да и обстановка в кабинете поплыла – вспыхнул журнальный столик, занимался огнём стол за спиной князя.

- Ты войны Родов хочешь, Ваня? – буквально прошипел Пожарский. – Догадайся, что в этом случае я с твоими родственниками сделаю? После таких экспериментов с моим внуком?

- Простите меня, Михаил Николаевич! – Орлов вскочил, не обращая внимания на огонь. – Такого больше не повторится!

Пожарский пару мгновений разглядывал графа, после чего крикнул:

- Семён!

В кабинет шустро вошёл седенький старичок благообразного вида.

- Ты что творишь, барин, снова понервничал? – возопил он и начал водой тушить все очаги пламени. – Опять обстановку всю менять, сколько же можно? – ворчал он. – Отойди, Ваня, сюртук испачкаешь. – он бесцеремонно отодвинул в сторону графа. – Шли бы вы, сиятельства, в сад свои разговоры разговаривать, а то, не дай Бог, дом спалите!

Оба сиятельства послушно покинули кабинет, спустились по лестнице и вышли из дома в сад.

- Ваня, ты понимаешь, что твой Род моему теперь должен? – спросил Пожарский.

- Понимаю, Михаил Николаевич, вину свою признаю и от долга не отказываюсь. – кивнул Орлов. – Но при всём при этом, мне не хотелось бы терять такого ценного сотрудника.

- Очень уж он на вас зол, сотрудник этот. – усмехнулся князь. – Ему время надо, может и отойдёт.

- Хорошо, Михаил Николаевич. Дайте знать, если это произойдёт.

- Договорились, полковник.

- Садись. – указал мне Прохор на барный стул, а сам открыл холодильник и достал бутылку водки.

На рюмки мой воспитатель размениваться не стал, а разлил водку по стаканам.

- Пей. – скомандовал он мне.

Я послушно выпил.

- Вины твоей в произошедшем нет никакой. Так что реф-лек-си-ровать не надо. – Прохор сделал вид, что с трудом выговорил модное словечко. – То, что не покалечил этих «волкодавов», молодец. На полковника Орлова не сильно обижайся. Главная его ошибка в том, что он и с тобой не советуется, и дедом твоим, да и у меня ничего не спрашивает, а сам всё хочет выяснить. Вот и устраивает постоянные провокации, ставя твоё здоровье и жизнь под угрозу. Но об этом мы с тобой завтра поговорим. А сейчас давай ещё по одной, и спать. Подружку предупреди, что не придёшь. – он разлил нам остатки водки.

- Хорошо, Прохор.

- И ещё. Постарайся не злиться по пустякам, держи себя в руках. Видишь, к чему приводят выплески твоей силы?

- Вижу. – опустил голову я. – Но я-то с этим ничего поделать не могу!

- Будем тренироваться. – успокоил меня Прохор. – А сейчас иди спать.

На следующий день, в среду, я, с самого утра, почувствовал себя свободней что ли. Мне не надо было больше ехать в этот Корпус, я, наконец, мог заняться своими делами – больше времени проводить с Лесей, Сашкой, со своими университетскими друзьями. Даже обещанные тренировки с Прохором меня не особо смущали – издеваться он, конечно, надо мной любил и умел, но таких пакостей, как в ОКЖ, точно не делал. Именно такое моё хорошее настроение и позволило Андрею Долгорукому уговорить меня поиграть вечером на бильярде. Юсупова и Долгорукая, услышав наш разговор, робко намекнули на моё обещание потренировать и их. Настроение было хорошим, и я согласился. После занятий, в университетском кафе, данная информация была донесена и до Шереметьевой, которая пообещала, что будет тоже.

- Девушки, только у меня условие. – усмехнулся я.

- Мы заранее на всё согласные! – заявила Юсупова, а Долгорукая с Шереметьевой кивнули.

- Форма одежды – строгая! Никаких платьев и глубоких вырезов! – усмехнулся я.

- Так не честно! – Юсупова сделала вид, что такие условия для неё совершенно не приемлемы, подружки поддержали.

- Значит, никакой тренировки не будет! – улыбался я.

- Мы подумаем! – за всех ответила Шереметьева.

Когда мы прощались, Андрей отвёл меня в сторону и сказал:

- Они точно заявятся, можешь даже не сомневаться. Во сколько будешь?

- В районе семи. Я сегодня как раз собирался к портному, жилетку заказывать. От него и поеду в «Метрополию».

- Отлично, буду там тебя ждать.

Но к портному мне поехать не получилось – уже около подъезда я услышал, как меня кто-то окликнул женским голосом:

- Алексей!

Я обернулся и увидел Вику Вяземскую, выходящую из своей красной «лады». С другой стороны улицы ко мне быстрым шагом направились два молодых человека из СБ Пожарских. Я поднял руку и сказал им:

- Всё нормально.

Молодые люди остановились и, несмотря на мои слова, продолжали подозрительно смотреть на девушку.

- А мне казалось, князь, что вам защита не нужна? – усмехнулась она.

- А это они не меня защищают, а от меня… - улыбнулся я и услышал хмыканье за спиной.

- Поговорим? – спросила она уже серьёзно.

- Прошу. – я указал ей рукой на соседнюю дверь ресторана.

Мы зашли внутрь и устроились за одним из столиков. Вяземская меню смотреть не стала, а просто сказала официанту принести кофе, я заказал тоже самое.

- Прежде всего, - начала девушка, - я хотела бы извиниться за своё недостойное поведение.

Я молчал.

- Вы, Алексей, должны меня понять! – она начала заводиться. – Я всегда требовала в подразделении к себе такого же отношения, как и к другим офицерам, а меня все оберегают! Вот и вы туда же…

- Я вас понял, Виктория, и уже сам хочу извиниться за… - сказал я, но тут заметил, как девушку передёрнуло.

- Орлов запретил нам это всё обсуждать. – прервала она меня. – Мы даже втроём отдельную бумагу подписали. Все в подразделении знают о том, что что-то произошло, но не спрашивают. Ну, ещё, наверняка, Смолов с Пасеком в курсе.

- Виктория…

- Я же просила – просто Вика.

- Хорошо, Вика. Мне это всё уже не интересно, я уволился из Корпуса.

- Уволился? Это ты из-за Орлова что ли?

- И из-за него тоже. Эксперименты на себе я не позволю ставить никому!

- Какие ещё эксперименты? Ты что несёшь! – сначала удивилась она, а потом девушку понесло. – А теперь послушай меня! Ты что о себе возомнил? Эксперименты над ним ставят! Да над нами каждый день на этой службе издеваются, чтобы потом, после очередного задержания, мы живыми вернулись! А ему тут обидно, видите ли, стало! Вырасти сначала, а потом…

Это всё звучало очень обидно! Вдвойне обидно это было потому, что присутствовала большая доля истины. Втройне – потому что звучало из уст девушки!

- Хватит! – не выдержал я.

Вяземская опять, как тогда в «городке», взвизгнула и обмякла на стуле, официант, несший нам кофе, грохнулся на пол, администратора не стало видно из-за стойки, а в ресторан забежали Орлов, Смолов и Пасек.

- Пожарский, успокойся! – заорал мне полковник.

Следующими, кто ворвался в ресторан, была моя охрана, которую тут же мордой в пол уложил штаб-ротмистр.

«Как же вы меня все достали!» - подумал я, встал из-за стола и попытался подойти к Вяземской.

- Не надо, Алексей, мы сами. – уже спокойно сказал Орлов.

Я послушно отошел в сторону и начал наблюдать, как полковник с ротмистром приводят в чувство Вику, а Пасек и ребята из СБ, которым он объяснил ситуацию, занялись администратором и официантом. Когда все трое начали подавать признаки жизни, ко мне подошёл Смолов и попытался взять под локоток, чтобы отвести в сторонку.

- Руки! – бросил я ему.

Ротмистр отшатнулся и побледнел.

- Назад, Смолов! – рявкнул полковник, а потом добавил уже мне спокойным голосом. – Алексей, успокойся, он не хотел ничего такого! Можно мне с тобой поговорить?

- Нет. Нельзя. Забирайте Вяземскую и уходите. Мне ещё тут с рестораном разбираться. Будете за мной следить, за себя не отвечаю!

В этот момент в ресторан зашёл Прохор. Окинув взглядом зал, он громко сказал: