- А ты, деда? – мне передалось его игривое настроение.
- Для этих Родов всё бесплатно и по высшему разряду! – ухмыльнулся он. – Они как бы причастны к происходящему, а Шереметьевым ещё и доля положена! Как там твой Петров? А то тут вокруг портрета Алексии сущее идолопоклонство творится!
- Должен скоро подъехать. – ответил я. – Мы с ним сегодня в «Метрополию» по приглашению Долгоруких едем.
- Лёшка, я сейчас вышлю к вам ещё одну машину СБ, пусть Прохор закрепит её за твоим другом, мало ли что… Договорились?
- Да. – я несколько напрягся и только сейчас начал осознавать масштаб проблем вокруг галереи, и Сашки, в частности, но дед продолжил:
- И ещё. Как там твои тренировки по бильярду?
- Нормально.
- Я сегодня Долгорукому четыреста пятьдесят тысяч перечислил. Не подведи меня!
- Постараюсь, деда!
- Дай-ка мне Прохора.
Я протянул трубку моему воспитателю.
- Да, Михаил Николаевич! Понял, Михаил Николаевич! Всё сделаю, Михаил Николаевич! – именно так со стороны выглядел разговор Прохора с Главой Рода.
Положив трубку, мой воспитатель тяжело вздохнул и сказал:
- А как спокойно жилось на Смоленщине! Золотые времена! Леса, озёра, поля и реки! Красота! Выйдешь, бывало, в поле, хлестанёшь плетью огненной по сорнякам, и на душе легче! А сейчас что? Сплошная забота о том, о сём! Решено, уеду в деревню! К Маришке!
- Хватит ныть, Прохор! Жизнь продолжается! – усмехнулся я.
- Теперь ты мне кайф от созерцания бесполезности моего собственного бытия портишь? – грустно поинтересовался он. – Дай хоть пяток минут себя пожалеть, силёнок для новых свершений накопить… Тем более, что я тут больше недели под твоим экспериментом хожу!
- Хорошо, деревенский ты наш. Но к приходу Петрова ты должен быть в форме. Договорились?
- Договорились. – кивнул Прохор и улёгся с несчастным видом на диван.
Александр появился около четырёх. Вслед за ним явилась Алексия, которая, с её слов, ночь не спала, чувствуя, что происходит что-то неладное… Пришлось рассказать о той жести, что творится вокруг выставки. Очень вовремя вмешался Прохор, и увёл Сашку в кабинет для профилактической беседы.
- Лёш, там и мои фаны засветились, да? – спросила Леся.
Учитывая мой «косяк» с Викой, моё поведение не отличалось адекватностью, но я нашел в себе силы и ответил:
- Ничего страшного, Леся, СБ разберётся. У тебя-то самой как?
- Нормально. – вздохнула она. – К дополнению ко вчерашней статье, у себя на страничке разместила запись, что именно этот портрет собираюсь использовать в качестве обложки… А оно вон как получилось… Бедный Сашка!
- Не переживай, дед распорядился об его охране. – попытался я упокоить Лесю. – А потом ажиотаж спадёт, и жизнь у нас всех наладится.
- Скорей бы. – кивнула она. – Тем более, что у меня тур в октябре начинается!
- Лесь, я сегодня с Сашкой в «Метрополию» иду. Ты бы дверь в квартиру не закрывала… - попытался я перевести разговор на другую тему.
- Даже и не знаю… - девушка сделала вид, что засмущалась. – Если вы настаиваете, ваше сиятельство, то конечно!
В «Метрополию» мы поехали на «Волге» в сопровождении «Нивы», которую закрепили за Александром. Он мне всю дорогу рассказывал, что в Суриковке он теперь звезда, все хотят с ним дружить, даже преподаватели незнакомые здороваются. Родители на известность сына прореагировали по-разному – отец спокойно похвалил сына, сказал, что гордиться отпрыском, и пожелал не зазнаваться, а мать сразу же засобиралась в Москву, на светские приёмы, посвященные Сашке. Отец, как и водилось в их семье, победил, и нашествия Петровых в столицу в ближайшее время не ожидалось. Прохор, со свойственным ему тактом, сумел с Сашкой поговорить о безопасности его тонкой художественной натуры, убедить, что принятые меры Главой Рода Пожарских будут только на пользу молодому художнику, а охрана его персоны лишь временная мера, призванная оградить от нападок слишком экзальтированных поклонников его таланта.
И опять бильярдная вела себя не так, как обычно – игроки тихо пили, разговаривали, не повышая голоса, тишину нарушал лишь звонкий звук соударявшихся шаров. В общем и целом, в шаровне опять царила непривычная камерность. Я совершенно не удивился, заметив уже знакомых телохранительниц принцессы Рода Романовых, которые не предприняли никаких попыток остановить нас с Сашкой. Мы раскланялись и прошли к столу Долгорукого, за которым в «сибирку» играли Андрей и Мария Романова.
- Вот так вот, значит! – начал я свою пафосную речь, подойдя к столу. – Вот и договаривайся с ним после этого потренироваться! А потом оказывается, что он не только со мной тренируется, а нашёл себе ещё и другого спарринг-партнёра! А Романовы, между тем, пятьсот тысяч выставили! Долгорукий, дружище, я в тебе разочарован!
- Алексей! – засмеялась Мария и принялась защищать своего молодого человека. – Мы же только начали! Я даже в счёте повела! – Андрей с улыбкой подтвердил сей прискорбный для него факт.
- Всё равно! Это не честно! Да ведь, Александр? – я повернулся к школьному другу, который автоматически кивнул, впав в очередной ступор при виде Великой княжны.
Она, надо отдать ей должное, сама подошла к Петрову и протянула руку:
- Добрый вечер, Александр! – он на автомате аккуратно пожал её. – Как твои дела?
- Всё хорошо, Мария. – кивнул мой друг и покраснел.
Вовремя подошедший Долгорукий в свою очередь поздоровался с Петровым и предложил ему присесть на диван, пока мы тут выясняем отношения на зелёном сукне. А Маша, неожиданно, взяла меня за локоток, и отвела к соседнему столу.
- Лёш, тут такое дело… - слегка замялась она. – Мама с сёстрами, после моего рассказа, хотят посмотреть выставку Хмельницкого своими глазами и с его комментариями, и ещё портрет Алексии работы Александра. Тем более после этой статьи Аньки Шереметьевой. Я обратилась, как и положено, к отцу, а он меня отослал к тебе, мол сумела, как взрослая, с Пожарскими договориться, вот и дальше договаривайся сама… Помоги, будь другом! Отец у меня строгий! Если сказал, что мне договариваться надо, значит так и будет, сам пальцем не пошевелит…
- Мария, всё это решаемо! – успокоил я её. – Но в каком формате?
- В смысле? – не поняла девушка.
- Можно в галерее, как у нас было, показ устроить. Можно, наверное, и у вас, в Кремле?.. Здесь только желание сторон играет роль, моего деда и твоего отца.
- Я поняла. – кивнула она. – Как поступим?
- Деду моему будем звонить, договариваться. Не думаю, что он откажет в обоих вариантах. А потом Его Императорскому высочеству.
- Давай! – обрадовалась она.
Я набрал деда, и предупредил его, что с ним сейчас будет разговаривать Её Императорское высочество Мария. Разговор девушки с Главой Рода занял от силы минуты три, после чего она, улыбающаяся, протянула мне трубку обратно.
- Алексей, ты же понимаешь, что любой каприз?.. – услышал я в трубке голос Главы Рода.
- Да, деда.
- Вот и молодец! По итогу переговоров мне всё сообщишь. – он нажал кнопку отбоя.
А Мария в это время звонила, по всей видимости, отцу:
- Да, папа, я договорилась! На наше усмотрение, хоть в галерее, хоть в Кремле! В Кремле лучше? И Петрова пригласить? А Шереметьеву с подружками? И Андрея с Алексеем? И Михаила Николаевича? Хорошо, папа! Пока!
Девушка, закончив разговор, была по-настоящему счастлива! И было отчего – она, как взрослая, самостоятельно договорилась «с посторонними людьми» о проведении показа для своих родственников, оправдав тем самым надежды строгого отца.
- Алексей, огромное спасибо! – Мария аж начала подпрыгивать на месте, но вовремя себя одёрнула и оглянулась – не заметил ли кто её оплошности, неподобающей высокому статусу принцессы. – Пойдём, мальчикам расскажем! – она опять взяла меня за локоток и буквально потащила к Долгорукому и Петрову.
- Андрей, Александр и Алексей! – торжественно обратилась к нам Мария. – Приглашаю вас на следующей неделе в Кремль, где для моих родителей и сестёр пройдёт показ картин Святослава Хмельницкого и портрета Алексии! Михаил Николаевич, - девушка посмотрела на меня, - естественно приглашён тоже.
