– Сейчас перейду к этому, мистер Дэвис. Думаю, мн известны и ваши требования и характер участка. В своём проекте я постараюсь сохранить в неприкосновеннос-п побольше деревьев – мне хотелось бы, чтобы дереву вошли естественной составной частью в проект. – Он запнулся: где найти достаточно убедительные слова, чтоб! вызвать в воображении этих людей образ, который он са? видит с такой отчетливостью? – В общем, так... Эт; церковь будет иметь вид заглавной буквы "А" с очень острым углом при вершине.

– Как, как? – Это опять Дэвис.

– Простая А-образная конструкция, – объясни, Рафф. – Боковые стены имеют наклон и наверху сходятся Так что, если хотите, вся церковь становится пирамидаль ной крышей. – Рафф видел, что лица слушателей вы ражают растерянность и недоумение.

– Вот так... – Он соединил пальцы рук таким образом что получилось нечто вроде высокой двускатной крыши

Мистер Дэвис почесал за ухом, в том месте, где он ещё не совсем облысел.

– На мой взгляд, – с растущим волнением продолжа; Рафф, – эта форма выражает сущность церкви – онс напоминает положение рук во время молитвы.

– В этом – смысл всей концепции, – сказал Кеь Стрингер, явно обращаясь к Фрэнклину Дэвису.

– А где в этом А разместятся классные комнаты? – спросил кто-то.

Когда Рафф попытался объяснить и это, другой члеь комитета сказал:

– Что-то больно уж смахивает на большую палатку По-моему, раз это церковь, так пусть и будет похожа на церковь.

Эд, если бы вы видели ее на чертеже... – вступился Стрингер.

Один вопрос, мистер Блум, – заговорил Лаймен Орр. – Имеете вы представление, во что обойдется постройка вашей церкви?

– Только приблизительно, – ответил Рафф. – Но заверяю вас, что ее можно построить, сэкономив при этом семь-восемь тысяч из ассигнованной суммы.

Жесткое, морщинистое лицо Орра смягчилось.

– Приятно слышать, – сказал он.

Лысая голова Фрэнклина Дэвиса повернулась в сторону Орра.

– Лаймен, я по опыту знаю, что предварительные расчеты архитекторов никогда не оправдываются. – Он перевел взгляд на Раффа. – Прежде чем мы перейдем к следующим пунктам, должен сказать, что эта ваша А-образная конструкция для меня так же непостижима, как А-бомба. И обойдется, надо думать, не дешевле.

Рафф заметил, как нахмурился Кен Стрингер.

– Лично я доверяю расчетам мистера Блума, Фрэнк. Если архитектор утверждает, что может сэкономить нам столько денег, то, мне кажется, мы должны хотя бы предоставить ему возможность познакомить нас с предварительными чертежами или эскизами.

– Сколько вы возьмете за предварительные чертежи? – спросил Фрэнклин Дэвис.

– Ну, я... – Рафф чуть было не сказал, что сделает их даром. С профессиональной точки зрения, предварительные чертежи должны быть оплачены, но Рафф смертельно боялся упустить и без того проблематичный шанс. – Тут дело не в деньгах... То есть я очень хотел бы представить эти чертежи, так как у меня нет другого способа объяснить, что я имею в виду.

– Какова же ваша цена? – спросил Орр.

Рафф наудачу назвал ничтожную цифру:

– Пятидесяти долларов будет достаточно.

Орр кивнул.

– Вот что меня смущает, – заговорил один из членов комитета. – Как вы сможете снизить стоимость при такой сложной форме здания? Ведь это очень трудоемкая конструкция. И потом, откуда будет проникать свет, если Две главные стены поднимаются под острым углом до самого верха?

– В церкви будут три источника света. Во-первых, застекленный фронтон, во-вторых, частично застекленная задняя стена. Но основным источником света будут две узкие полосы стекла по всей длине конька...

– Что?! – одновременно воскликнули три члена комитета.

– Вы хотите застеклить самый конек крыши? – спросил Фрэнклин Дэвис.

– Да. Это будут узкие полосы стекла – дюймов по шестнадцать каждая. Они пройдут прямо по стропилам, так что все конструктивные элементы крыши, сходясь вверху будут одновременно играть роль оконных переплетов. Они разделят фонарь на клетки, которые создадут интересную игру света в помещении церкви.

Фрэнклин Дэвис громогласно запротестовал.

– Хотелось бы знать, почему вы считаете, что для церкви стеклянные полосы лучше, чем обычный конек? – поинтересовался Орр.

– Не для всякой церкви. Только для этой. Потому что она окружена деревьями. – Он помедлил, потом убежденно заговорил: – Но главным образом потому, что конгрегаци-ональная церковь по сути своей, по обрядам и архитектуре всегда была самой простой, самой человечной, самой естественной, и, значит, здание церкви должно естественно, органично сливаться с небом и деревьями. И еще потому, что свет, льющийся сверху, уже сам по себе является символом...

Больше Раффу ничего не удалось сказать. Все разом заговорили, страсти накалились, собрание распалось. Тут Кен Стрингер поспешил вмешаться и тактично увел Раффа в соседнюю комнату.

Ожидая его возвращения, Рафф выкурил добрую половину своего запаса сигарет. Стрингер вернулся с таким видом, словно побывал в драке; тем не менее он улыбался.

– Конец первого раунда, – объявил он. – Один – ноль в вашу пользу, Рафф. Теперь давайте эскизы, да поскорее.

– Что там было? – спросил Рафф, вытирая лоб и шею совершенно мокрым платком.

– Неважно, – отмахнулся Кен. – Только соберитесь с силами и выдайте им чертежи неслыханной красоты.

– Спасибо, Кен, – пробормотал Рафф, не умея иначе выразить чувство огромного облегчения и радость возродившейся надежды.

В ту же ночь Рафф начал работать, как одержимый. Он чертил почти до рассвета, пока не почувствовал, что глаза то словно полны песку. Он лег, часа четыре поспал, Потом выпил неимоверное количество кофе и в полоВинс девятого уже снова сидел за работой. И так – две ночи и три дня.

Достаточно – почти достаточно – для того, чтобы отогнать неотвязные мысли о ней, заполнить ноющую пустоту в сердце.

Лист за листом – скомканные наброски видов, планов, разрезов – летели в мусорную корзину, прежде чем Рафф взялся за окончательный вариант.

Усталости не было. Возбуждение росло с каждым часом. Мягкий черный карандаш сам собою скользил по бумаге.

Рафф начертил не только планы церкви и отдельно план того крыла, где помещалась воскресная школа, но и все общие виды здания. Кроме того, он сделал перспективный вид акварелью, чтобы наглядно показать эту церковь из камня и дерева, стены которой вздымались под острым углом, сходясь у стеклянного конька; чтобы члены комитета видели ее в естественном окружении древних кленов и вязов; чтобы они поняли, как органически сливается она с контурами местности, с приютившими ее деревьями и пологом неба...

В четверг под вечер пришел Кеннет Стрингер и встал, как нетерпеливый рассыльный, у чертежной доски; едва лишь высохли краски, он схватил чертежи и умчался. В тот же день он представил их специально созванным членам комитета.

Ожидая ответа у себя в конторе, Рафф попытался уснуть, но так и не сомкнул глаз.

В одиннадцать вечера зазвонил телефон.

– Рафф, можете вы сейчас прийти ко мне? – Это был Кен Стрингер. Голос его звучал тускло, уныло.

– Неудача, Кен? – спросил Рафф. Он все понял.

– М-м-м... Они отклонили, Рафф.

– Так... – Рафф уставился на чертежную доску.

– Но я не собираюсь сдаваться. И вы не сдавайтесь. Можете вы прийти сейчас? Нужно поговорить.

Когда Расрф пришел к священнику, тот уже взял себя в руки и снова был полон надежды и решимости.

Как ни пытался Рафф тоже настроиться на оптимистический лад, ему это не удалось. Он слишком устал; бессонная, лихорадочная работа доконала его. Все тело ныло от безнадежности. Он старался не думать о том, какую брешь в его сбережениях пробила перестройка конторы и квартиры.

– Из-за чего все-таки они угробили ее? – спросил он наконец.

– Понимаете, – сказал Кен Стрингер, – все уже было на мази, можно сказать – вот-вот и прошло бы, Но тут они спросили Леонарда Шивли, что он думает на этот счет. А он сказал, что, судя по этому проекту они рискуют получить собачью конуру, но что не будет никакого риска, никаких неприятностей и огорчений если мы обратимся...