— И почему же ты сразу нам не сказала, а? — попыталась укорить бабушка. — Я чувствую себя глупой старухой в какой-нибудь «мыльной опере»… И внук сидит лопух лопухом, от него-то почему скрыла?
— Не так уж и скрыла, — пожала плечами Альфи. — Иргис мой паспорт ещё в начале знакомства видел, но ничего не понял, да и я его не узнала. Он ведь очень сильно изменился… А сегодня я бы вам и так обо всём рассказала. Но только если бы вы продолжали его домом шантажировать. Я хотела, чтобы вы оценили меня, а не мою «родословную». Для меня это всё неважно, и для Ирга тоже. Правда?
— Да. Я бы женился на тебе в любом случае, будь ты хоть дочкой проститутки.
— Не выражаться в моём доме!
— Я говорю, как есть. Ну что, ба, надеюсь, теперь ты точно не имеешь ничего против вот этой девушки?
— Не имею. И, между прочим, я приняла это решение ещё во время обеда. Такая, как она, сможет хоть как-то тебя обуздать, и мне будет жить поспокойнее, не переживать за тебя, непутёвого… Мартина и другие курицы ей и в подмётки не годятся!
— Рад, что ты это поняла…
Потом мы все вместе смотрели принесённые Мартой фотографии. Её муж Повилас, естественно, тоже притащился — и похвастался, что первый заподозрил в неизвестной девушке «маленькую Веро». Много лет назад она точно так же сказала о каменной вазе: «Прямо Эрмитаж!», и Повилас хорошо запомнил незнакомое слово, потом даже специально в словарь полез…
Ну вот, а мы с бабушкой ступили! Ладно я, сплетни мне всегда были малоинтересны, но Габа — она-то была в курсе всего, что и с кем происходит в «нашем круге». И не догадалась сопоставить рассказ Альфи о родителях с историей семьи Ардминтас, хотя эти странные совпадения прямо в глаза лезли. Ну да ладно, всё, что ни делается — к лучшему! Габа получила неплохой урок о вреде «гордости и предубеждения», а я ещё раз убедился в том, какое сокровище моя Альфи. Моя… Даже не верится. Такому дураку — такое счастье…
Конечно же, бабушка пришла в ужас, когда узнала, что до нашей свадьбы осталось ровно три дня. Она шумела и стучала палкой об пол, а, убедившись в нашей непреклонности, стала откровенно давить на жалость — словом, всеми способами добиваться того, чтобы это судьбоносное мероприятие было отложено и как следует подготовлено. В её представлении, разумеется… Мне ужасно не хотелось снова с ней ссориться, но я был уже на грани этого, когда Габа заявила, что «взорвёт этот ЗАГС к чертям собачьим!», но не пойдёт туда в понедельник утром. Блин, ну какая разница-то! Всё равно у нас не светское общество соберётся, скорее, наоборот. Конечно, Саби с Томом, новые ребята из группы, Калеба и Мерта мы тоже позвали, и они обещали быть (но удивились страшно…) Из родственников у меня никого не осталось, кроме бабушки, дальние не в счёт, ну их, а со стороны Альфи будет её тётя Нелла с сыном Айваром, если последний сможет вырваться из Германии, где живёт уже десять лет. Мы пригласили ещё «дядю Витуса» и до кучи его дочку от первого брака, с которой познакомились мельком (а то парней много, а девушек всего ничего). Альфиных подруг набралось три штуки, и все между собой незнакомые; я почесал репу и добавил пару пацанов из Универа. Вот и всё. Саби предложила пригласить ещё «жирного Гинтаса» — а что, он нам вообще-то помогал, да и подарок с него можно будет стрясти богатый — но тут уж я встал в позу. Никаких «Гинтасов»! Всё, хватит с Альфи похотливых самцов, достаточно и меня одного…
В конце концов бабушка буквально вырвала у нас согласие отложить свадьбу до вечера пятницы — с её связями устроить это было раз плюнуть! — но и только. В остальном мы оба упёрлись и всё равно сделали всё по-своему, как и хотели. Без всякой помпезности, в стиле «рок-тусовки». Конечно, это была в основном Альфина заслуга, она смогла как-то убедить бабулю успокоиться и смириться с нашим вариантом.
Кстати, свадебного платья я так и не увидел: у меня, так и быть, выхватили кредитку «в счёт долга» и, заявив что-то о плохой примете, радостно ускакали покупать его без меня.
И вот настал день «Икс».
Блин, лучше бы мы пораньше женились, честное слово: я с самого утра был весь на нервах и к назначенному времени совершенно извёлся. Том меня успокаивал, говоря, что это нормально, со всеми бывает… Но мне было отчего-то страшно. Казалось, что обязательно случится какая-нибудь гадость, из-за которой всё сорвётся. И ещё этот дурацкий сон, как раз с четверга на пятницу… Как будто Альфи уходит, а я смотрю ей вслед, смотрю на исчезающую вдали девушку в чём-то белом, и кто-то идёт рядом с ней. А я не могу сдвинуться с места и только смотрю, запоминаю, в последний раз. Отпускаю сам… Сон был таким ярким, что капитально испортил мне настроение. Я нажрался успокоительного, со злостью выкинул никак не завязывающийся галстук — хрен с ним, и так обойдусь! — и мы с Томом наконец-то поехали в ЗАГС.
Суета, какие-то лица вокруг, всё словно в тумане… А потом я увидел ЕЁ. Если Саби на своей свадьбе выглядела как сказочная принцесса, то Альфи была похожа на настоящую королеву. Может, даже на Снежную Королеву: в простом и довольно закрытом серебристом платье, на волосах вместо фаты — тонкий сверкающий обруч. Но я на мгновение просто ослеп от этой красоты, стоял, хлопал глазами, как дурак — и невольно вспоминал, как увидел свою любимую в первый раз. Ослепительное, сияющее зрелище… Такое не забывается.
Мы стояли рядом, и я с трудом заставлял себя смотреть прямо, на вещающую прописные истины загсовскую тётку. Давай уже скорее!! Я не выдержал и сжал руку Альфи, когда прозвучал сакраментальный вопрос «Согласны ли вы…» Она словно застыла, напряжённая как струна: плечи гордо расправлены, на побледневшем лице — ни намёка на улыбку… Она тоже боится. Чего? Того же, что и я — что в последний момент что-то случится, и мы не сможем быть вместе? Нет, явно не этого. Альфи чуть помедлила — совсем чуть-чуть, но за эту коротенькую паузу я испугался уже по-настоящему. Что она САМА передумает со мной связываться. Что осознала вдруг, что делает ошибку…
Мои пальцы бессильно разжались, отпуская — и тут раздалось очень тихое, но твёрдое:
— Да.
Сердце снова бешено забилось, в горле моментально пересохло. Поэтому я не сказал, а хрипло прокаркал своё «да» — хотя хотелось крикнуть это слово на весь мир. Чтобы все знали, что я теперь её никому не отдам. Никому, слышите?!!
Первый супружеский поцелуй затянулся и несколько перешёл границы приличий: оттого, что все мои страхи остались позади, оттого, что в моих руках облегчённо улыбается любимая девушка. Моя, по-настоящему моя!!
Мы оба расслабились и в дальнейшем получили от этого вечера море удовольствия.
Снятый нами банкетный зал, стилизованный под полуподпольный рок-клуб, вызвал недоумение у старшего поколения и полный восторг у остальных. Ребята из группы, возглавляемые Саби, поздравили нас ехидной песней собственного сочинения и вручили в подарок видеокамеру, на которую все по-очереди стали снимать происходящее. Вот мы с Альфи танцуем наш первый танец — конечно же, фигурный вальс. Она выбрала редкую по красоте мелодию под названием «Мой ласковый и нежный зверь», куда уж символичнее! Вот мы все вместе поём разомлевшей бабушке наши коронные песни, а она неожиданно начинает подпевать; вот бабуля, в очередной раз приложившись к бокалу, по-девчоночьи хихикает с Альфиной тёткой, с которой сразу нашла общий язык. А Саби в это время нагло флиртует с кузеном Айваром — светловолосым двухметровым «викингом»: он приехал без жены, «этой тощей немецкой селёдки», и вовсю пользовался предоставленным шансом отдохнуть от семейной жизни. Том ненавязчиво посоветовал ему быть поаккуратнее с беременной, и Айвар тут же отстал, от греха подальше, и приклеился к дочке «дяди Витуса». По лицу Калеба видно, что он жалеет, что оставил группу, но обратно не просится — понимает, что поздно. Остальные искренне радуются, веселятся, пьют…
А мы с Альфи выбираем момент и сбегаем. Бабушка презентовала ночь в шикарном «номере для молодоженов» в самом дорогом отеле, и мы собираемся использовать предоставленную возможность на полную катушку. Ну и что, что устали и переволновались, первая брачная ночь — это святое!!
